Тропы воздуха (Крылатый, вторая книга) - Анна Тьма

Развернувшись, я направился обратно, мурлыкая весёлый мотивчик. Не нужно обвинять меня в излишней небрежности и легкомысленности. Я всё-таки Император, а не тупой убийца, и умею быть великодушным. А сейчас хотелось как следует отдраить себя от чужой крови и грязи. Терпеть не могу грязь на себе. Ещё и перья запачкал. Вот чистотой и займусь...

Растянувшись на крыше, я глядел в небо, закинув руки за голову. Ночь обещала быть тёплой, небо -- ясным. А мне не спалось -- слишком много мыслей бродило в голове, стукаясь о стенки черепа и вызывая головную боль.

Крупные бриллианты на бархатном небе. Жаль, что из-за войны так и не удалось слетать даже на луну, о развитии космонавтики до полёта к звёздам и говорить нечего.

Вдохнув полной грудью воздух летней ночи, прикрыл глаза. Вынужденное безделье отнюдь не улучшало моего настроения. Если бы не рана брата, я был бы уже очень далеко отсюда. Впереди столько несделанных дел, а я вынужден тут прохлаждаться!

Тень движения заставила сработать рефлексы прежде, чем включился разум, прыжком с места подкидывая меня вверх и останавливая клинок у горла нарушителя моего покоя. Глазам не верю!..

"Малыш!.."

Ушам тоже не верю!

-- Киса!.. -- Мгновенье, и я схватил в охапку, крепко обняв, Серого Призрака. -- Киса-а...

"Ирдес, свет мой тёмный, что с тобой?.."

Рысь ты моя, радость, кошка бесхвостая, если бы только знала, какое это чудо -- ты живая! Пусть и это полуинформационное тело только кукла, но оно вместилище твоей души! Немного отстранившись, я провёл пальцами по безликой маске.

-- Всё в порядке, Кис. Просто безумно скучал по тебе, Юлёк. Жаль, твоего лица не вижу.

"Подожди..." -- она выбралась из моих рук, отступила на шаг. По безликому телу Призрака прошла волна преобразований... и через несколько мгновений глазам предстала моя боевая подруга. Чёрные штаны, чёрные кроссовки, чёрная майка, серебряные браслеты, тёмные волосы, отросшие уже до плеч. Юлька ласково улыбнулась подведёнными чёрным губами.

-- Это что?.. -- обалдело спросил я.

-- Глюк баловался. Побочный эффект новых оружейных кодов, -- ответила девушка. Небо!.. Если бы только знала, какое это счастье -- слышать твой голос!.. -- Что с тобой, солнце? Что с твоими крыльями?! Ирдес, солнце ты моё тёмное...

Она подошла, обняла меня одной рукой за пояс, другой провела по лицу, коснулась перьев, ткнулась в плечо, согревая своим теплом мою замёрзшую душу. Сокровище ты моё давно потерянное...

-- Ты повзрослел.

-- Я очень много пережил, Кис, -- ответил через силу, с трудом справившись со сведённым судорогой горлом. -- Юль, мне так много нужно тебе сказать!.. Как ты здесь вообще оказалась?!..

-- Здесь пробой через хаотичные миры недалеко. Мы взяли точку под контроль, командир зафиксировал "переходник", -- ответила девушка, внимательно и настороженно разглядывая меня. -- Но времени немного. Что с Ваном?

-- Дрыхнет, -- отмахнулся я. -- Давай руку, так быстрее будет.

Забытым движением я соприкоснулся кончиками пальцев с давно потерянной подругой, от которой не осталось даже могилы... Информационные блоки получались обрывочными, неполными, перемежаясь с эмоционально-визуальными образами и краткими фразами...

-- Кто начал войну?.. -- спросила она, спустя десять минут.

-- Японцы и англичане, -- я повторил вслух ранее сказанное без слов. -- Они давно уже готовят мятеж и переворот в империи. Юль, я умоляю тебя, не дай этому произойти! Слышишь? Ты должна это предотвратить... Призраки пропустили что-то очень важное, Кис!

Не всё сохранила память. За давностью прожитого, кое-что вообще представляет собой обрывки, щедро пробелами помноженные.

Светлый одним движением закинул себя из окна на крышу, немного неловко, морщась от боли в ноге, встал. Несколько мгновений Ван и Юлька молча смотрели друг на друга.

-- Кис, ты мне рёбра сломаешь!.. -- через минутку просипел Ван, скривившись. -- Псевдоплоть всё же, ты силу-то рассчитывай...

-- Извини, -- тут же ослабила хватку наш навигатор. -- Ты меня сам-то смотри не раздави, вредитель белобрысый... Ван, а Ван, как вы опять так вляпаться умудрились? Я так перепугалась, когда вы пропали. Что у тебя с ногой?

-- Ногу мне почти отгрызли, вляпались как обычно из-за Вселенского Закона Компенсации, он же закон подлости, -- ответил мой светлый брат, совершенно счастливо глядя на подругу. -- Я боялся тебя уже никогда не увидеть.

-- И я... -- ответила навигатор, протягивая руку с растопыренными пальцами.

Некоторое время они молчали, соприкасаясь кончиками пальцев. Я не мешал.

-- Ещё раз -- почему вы не можете вернуться, хотя был такой шанс? -- со вздохом спросила Юля, размыкая контакт.

Мы переглянулись, и брат с совершенно серьёзной миной ответил:

-- Потому что.

-- Точняк, -- хмыкнул я, вспомнив используемое в прошлом словечко.

Чёрная Рысь опять вздохнула.

-- Ладно, -- махнула рукой она. -- Времени уже нет. Я обещаю сделать всё, что могу.

-- Хорошо, Кис, -- кивнул я. -- А мы постараемся вернуться, как только сможем.

-- Родичам нашим передай, что мы живы и всё у нас нормально. Дядю Райда с мамой успокой, и дяде Дарию особый привет. А деду скажи, что он... -- и Ван выразился со свойственной ему откровенностью, которая очень тесно соседствует с грубостью.

-- Передам дословно... -- хихикнула Киса, и по её маленькой хрупкой фигурке прошла рябь, растворяя подругу в пространстве. Псевдоматерия вернулась в Информаторий.

-- Ушла... -- вздохнул брат минуту спустя. Повернулся ко мне. -- Эй, Ирдес, ты чего?..

-- Н-ничего, -- выдавил я. Сел, ткнулся лбом в колени, сжав зубы. Меня колотило. -- С-сейчас...

Она жива, Небо! Они все ещё живы! Маньяки мои, безумные двойняшки ещё не погибли, и наверняка опять готовят какую-то каверзу! И отец, и мама, дядя и дед... А перед глазами их памятники на могилах. И её памятник, высеченный искусным скульптором...

Тихий перезвон серебряных струн заставил меня очнуться. Ван играл. А потом негромко запел. И каждое слово, каждый звук находили едва заметный отклик в моей давно и прочно замёрзшей и душе. Он пел о нелёгком пути, лишениях и бедах, о холоде и безнадёге, когда, идя по дороге, ты не знаешь, будешь ты ночевать в канаве с ледяной водой или хватит сил доползти до жилья, да и пустят ли в тепло бродягу-оборванца. Пел о смерти, что привыкла к твоим рукам, и всегда за плечом. Пел о том, как сходишь с ума, когда жизнь становится как кошмарный сон и мир вокруг превращается в зыбкий мираж. И о надежде, что когда жизни и смерти надоест такая забавная игрушка, как ты, то ты дойдёшь обратно и вернёшься домой.

Домой... Вернусь ли?.. Брат пел. А я беззвучно подпевал ему.

Гитара ещё звучала, когда замолчал голос. А я сидел и слушал. Слушал, забывая обо всём в этом чудесном перезвоне. И в этот момент ясно осознал -- я сделаю всё, чтобы мои друзья и родичи остались живы. Всё возможное и за гранью возможного, чтобы дедушка увидел правнуков. Они бы ему понравились, мои сумасшедшие дети, на которых жаловались все, кто только мог. По сравнению с ними, так я просто ангел во плоти. Во всяком случае, я всегда всё проворачивал тихо и без такого грандиозного размаха.