Шум. История человечества. Необыкновенное акустическое путешествие сквозь время и пространство - Кай-Ове Кесслер

услышать 4000 гостей мероприятия. Микрофон будто «угадывал слова по движению губ» оратора, сообщал пораженный репортер. В работе системы однажды произошел краткий сбой, что произвело «ошеломительный эффект: оратор продолжал говорить, но слов его было практически не слышно, будто он лишился голоса»[380].

В первой половине XX в. началось триумфальное шествие радио по планете. Оно изумляло, оповещало и развлекало – и все сильнее раздражало тех, кому приходилось слышать его против своей воли. В 1919 г. нидерландская станция PCGG впервые в мире начала регулярное радиовещание, ее программа выходила четырежды в неделю. Вскоре за ней последовали радиостанции по всему миру. После основания британской службы Би-би-си (1922) дело сдвинулось с места и в Германии. К числу первых немецких радиостанций относятся баварская Deutsche Stunde in Bayern GmbH (1923), Nordische Rundfunk AG в Гамбурге (1924) и Mitteldeutsche Rundfunk AG в Лейпциге (1924). Теперь в гостиных звучала не только музыка. В повседневную жизнь людей прочно вошли репортажи, новости спорта, сообщения о катастрофах и несчастных случаях.

От катастроф начала XX в. не осталось ни одного фонодокумента. Грохот разрушительного землетрясения 1906 г. в Сан-Франциско, потрясшего весь мир, не слышал никто, кроме его непосредственных свидетелей. То же касается гибели «Титаника» (1912) и взрыва военного транспорта в канадском порту Галифакс в 1917 г. – а это был один из сильнейших взрывов доядерной эпохи, жертвами которого стали около 2000 человек. Фонографы и способные записывать звук граммофоны были тогда еще чересчур громоздкими для использования в повседневной жизни. Все изменилось в 1930-х гг. Благодаря мобильным звукозаписывающим устройствам были созданы узнаваемые акустические образы XX в. Отныне шум катастроф стал знаком даже тем людям, которые не были очевидцами событий.

Возгорание и падение немецкого воздушного судна «Гинденбург» 6 мая 1937 г. стало событием мирового значения, в том числе в истории звука. Предельно эмоциональный репортаж чикагского репортера Герберта Моррисона (1905–1989) для радиостанции WLS открыл новую эпоху в истории журналистики – и навсегда остался в памяти и сердцах людей. В 18:25, когда дирижабль собирался пришвартоваться к мачте, Моррисон включил звукозаписывающее устройство. Внезапно он закричал: «It’s burst into flames and it’s falling»[109]. В его голосе звучал ужас: «Oh, the humanity and all the passengers, screaming around me»[110]. Хотя запись на покрытой виниловой смолой алюминиевой пластинке вышла в эфир радио NBC только на следующий день, считается, что именно она стала началом освещения чрезвычайных происшествий с места событий и в режиме реального времени. На фоне глухих отзвуков взрыва и гула голосов звучал искренний, сильный и эмоциональный рассказ, который создавал у слушателей живой облик катастрофы. Никогда прежде они не переживали ничего подобного. В совокупности с фотографиями из еженедельного обозрения репортаж Моррисона стал документом непреходящей важности. Отныне радио могло в точности передать стихийную мощь звука войн, природных и техногенных катастроф. По формулировке немецкого историка Мартины Хесслер, в этот момент начало формироваться «сообщество виртуальных свидетелей катастроф»[381].

Акустический памятник начала холодной войны – речь обербургомистра Западного Берлина Эрнста Ройтера (1889–1953), произнесенная во время блокады 1948–1949 гг., когда город был частично отрезан Советским Союзом от путей снабжения. 9 сентября 1948 г., выступая примерно перед 300-тысячной аудиторией у здания Рейхстага, Ройтер закричал: «Народы всего мира, посмотрите на этот город!» Голос его сорвался. Это был отчаянный призыв спасти Западный Берлин от голода, холода и потери свободы.

В Германии особенно памятен восторженный вопль репортера Герберта Циммермана (1917–1966), освещавшего финал чемпионата мира по футболу 1954 г. в Берне. Даже если при мысли о нем мы привыкли представлять себе телепередачу – это был именно радиорепортаж, который слушали, затаив дыхание, сотни тысяч человек, преимущественно в Германии и Венгрии. Исступленный крик Циммермана «Ран бьет! Го-о-ол! Го-о-ол! Го-о-ол! Го-о-ол!» вошли в историю радио, как и неописуемый восторг, с которым он объявлял после финального свистка: «За-кон-че-на, игра закончена! Германия – чемпион мира!» Известный сейчас видеоролик этого матча появился гораздо позже, когда спортивный комментатор Руди Михель и команда радиостанции Südwestfunk наложила на официальные видеозаписи FIFA фонограмму с голосом Циммермана.

https://youtu.be/nJ4XsHRZmpw?si=_L35SIYXvra2e8-X

44. Звук катастрофы

1937 г. Падение «Гинденбурга» (радиорепортаж Герберта Моррисона)

Команда радиостанций Сети вооруженных сил США (American Forces Network; AFN) отвечала за трансляцию речи Джона Ф. Кеннеди, которую тот произнес в Берлине 26 июня 1963 г. Пылкое заявление президента «Я – берлинец» вошло в учебники истории. В то же время вторая съемочная группа готовила озвученную видеозапись для телевидения и еженедельного обозрения, создавая второй символический образ этого события, зрительный и акустический одновременно. За установку микрофонов для этой команды отвечал молодой звукорежиссер, который примерно 20 лет спустя будет творить историю немецкого федерального телевидения. Это был Петер Лустиг (1937–2016), будущий ведущий детской передачи «Одуванчик» (Löwenzahn) на канале ZDF.

Армейская радиостанция AFN и ее британский аналог British Forces Network (BFN, позже BFBS) предлагали слушателям послевоенной Германии не только развлечения. Они обещали свободу и начало чего-то нового. 10 июня 1945 г., когда AFN начала из Мюнхена вещание для американской зоны оккупации, ей было уже три года; Военное министерство США решило создать специальную радиостанцию для военнослужащих в мае 1942 г. В течение нескольких лет, до 1953 г., станции AFN появились также во Франкфурте, Бремерхафене, Берлине и других городах. Они обеспечивали немецких слушателей музыкой: свингом и джазом, чуть позже зазвучали поп, рок и хип-хоп. Однако этим их роль не ограничивалась. Вместе с ними в страну, над которой еще недавно довлел тяжкий гнет диктатуры, пришел американский стиль жизни. Оптимизм, новая вера в себя и в то, что все достижимо. Постепенно звуки музыки становились еще и выражением протеста, восстания против социального застоя 1950-х гг. Так, в 1957 г. после премьеры фильма «Rock Around the Clock» с музыкой Билла Хейли и его группы Comets в двух кинотеатрах в Линце дело дошло до беспорядков, как писала местная газета: «Молодые люди соскакивали со стульев, срывали с себя всю одежду, кроме рубашек и нижнего белья, и в таком виде бесновались в зале»[382].

Со взлетом бит– и рок-музыки в 1960-х сдержанность окончательно ушла в прошлое. Электрические гитары, акустические стены, гигантские концертные залы создавали такую атмосферу, по сравнению с которой любая классическая постановка казалась тихим дуновением ветра. Рок, хеви-метал, панк, гранж или техно – все эти стили делали ставку на громкость, в которой выражалась их мощь, энергия и протест. Шум поп– и рок-музыки пришел и в жилища. Подростки и увлеченные взрослые в 1970-х гг. дополняли свои музыкальные центры стереоусилителями и возводили башни из акустических боксов. «This