Смерть там еще не побывала - Рекс Стаут

Он нахмурился. От выпитого виски лицо у него порозовело.

– А полиция… – начал он.

– Разумеется. Полиция нагрянет туда, как только миссис Чак вернется домой. И я тоже позвоню им и буду работать с ними в контакте. Но есть одна вещь, о которой они не должны знать. Вы знакомы с Лили Роуэн? Видели ее?

– Нет, ни разу.

– Думаю, что она постарается ускользнуть. Уверен в этом. Она живет в «Рице». Сейчас мы отправимся туда, и, если она выйдет с багажом, я покажу ее вам, и вы последуете за ней. Прилипните к ней, куда бы она ни направилась. Сумеете это сделать?

Щеки у него пылали. Было ясно, что пить он не привык.

– Я никогда ни за кем не следил, – сказал он. – Не знаю, как это делается.

– Для этого, кроме мозгов, ничего не требуется, а у нас они есть. – Я полез за бумажником, вынул пять купюр по двадцать долларов и вручил ему. – Я бы сделал это сам, только мне предстоит другое занятие. И вот еще, что вы должны запомнить: постарайтесь не контактировать со мной до 9 часов в четверг. Доложите все, чти вам удалось выяснить, где бы вы ни были, либо Ниро Вульфу, либо мне. Больше никому. – Я допил свой виски. – Вы просто обязаны это сделать, Рой. Сейчас я еще раз позвоню, и мы тронемся. Ясно? Все поняли?

– Постараюсь сделать все, что требуется, – кивнул он.

Я снова пошел к телефону и набрал номер.

– Лили? Это я. Вот что: минут через двадцать, а то и меньше, я буду вместе с Роем Дугласом на Мэдисон-авеню у входа в «Риц». Это тот малый, что был у Вульфа, когда ты туда явилась. Я укажу тебе на него, и он будет тебя преследовать. Мне нужно удалить его из города хотя бы на день, а другой возможности у меня нет. Когда ты сядешь в такси, чтобы ехать на вокзал…

– Ни на какой вокзал я не поеду. Я отправлюсь в «Уортингтон» в Гринвиче на своей машине…

– Нет. Садись в поезд. Либо так, либо я тебя ни о чем не прошу. Постарайся, чтобы он тебя не потерял. Когда ты будешь покупать билет на Центральном вокзале, сделай так, чтобы он услышал, куда ты едешь, и проверь, сядет ли он на тот же поезд. Садись в обычный вагон, никаких купе. Он тоже слезет в Уортингтоне. Не упускай его из вида, но не дай ему понять, что ты заметила, что он следит за тобой. Не езди верхом, не делай ничего такого, чем можно его спугнуть. Мы будем у тебя через двадцать минут. Постарайся не задерживаться, потому что я очень занят…

– Подожди минуту, Арчи! Ты что, спятил? Ты был на квартире у Энн?

– Конечно, нет. У меня нет времени…

– В таком случае, где же ты разыскал этого Роя Дугласа?

– Столкнулся с ним на пути туда. У меня нет времени для объяснений. Увидимся в субботу, а то и раньше.

Когда я вновь вернулся к столу, этот дурак выпил еще одну порцию виски. Я подозвал официанта и расплатился.

– Я не могу ехать. Я совершенно забыл про своих голубей. Кто будет о них заботиться?

Еще одно осложнение, как будто мне было мало того, что уже приходилось улаживать. Я вывел его на улицу, усадил в такси и по дороге убедил, что до восьми утра свяжусь с мисс Лидс и попрошу ее присмотреть за птицами. Главная беда состояла в том, что он уже порядочно выпил и был в таком шоке от всего случившегося, что я очень сомневался, хорошо ли он соображает, и поэтому повторил все инструкции, еще раз продемонстрировав, что в кармане у него сотня долларов.

Глядя на пять двадцаток, он, вроде, пришел в себя, и мы благополучно добрались до «Рица». Всё сработало, как надо. Не прошло и десяти минут, как появилась Лили всего с тремя чемоданами, что для нее практически равнялось одному бумажному пакету. Пока она ждала, когда ей откроют дверцу в такси, я заметил, что она краем глаза смотрит на меня. Я усадил Роя во второе такси, пожал ему руку и объяснил, что очень на него надеюсь. Потом я попросил шофера следовать за первым такси, ни в коем случае не упуская его из виду. Я стоял и смотрел, как они отъехали одно за другим.

На моих часах было 7:45. Я вошел в «Риц» и послал телеграмму мисс Лидс от имени Роя Дугласа с просьбой присматривать за голубями. Мне хотелось оказаться на Тридцать пятой улице как можно скорее, потому что я не знал, найдет ли полиция записку, адресованную мною Энн сразу же, как появится на Барнум-стрит, или несколько часов спустя, когда убитую будут вскрывать. Следовало быть дома, когда зазвонит телефон или появится первый же посетитель. Но прежде предстояло выполнить еще одну задачу. В конце концов Рой Дуглас был женихом Энн, и, хотя казалось невероятным, что он достаточно хладнокровен, чтобы сидеть и болтать со мною насчет голубей после того, как он убил свою возлюбленную, я обязан был проверить все факты на тот случай, если не хочу оказаться абсолютным болваном. Поэтому я снова вернулся к телефону и телефонному справочнику.

На все это у меня ушло сорок пять минут. Сначала я позвонил в национальную лигу голубеводства, в надежде, что кто-нибудь задержался на работе, но в ответ услышал лишь гудки. Тогда, просмотрев предварительно несколько газет и отыскав в «Геральд Трибьюн» имя президента лиги и его адрес, – он жил в Маунт Киско – я позвонил ему, но он оказался в Цинциннати. Тем не менее его жена назвала мне секретаршу лиги и ее адрес. Я разыскал ее в Бруклине, но она, как выяснилось, всю вторую половину дня не была в офисе, отправившись на какое-то собрание, и тогда я из последних сил уговорил ее назвать другую женщину, которая была на месте. Мне повезло: женщина оказалась дома и, по-видимому, скучая, была рада поговорить со мной. Ее письменный стол был рядом со столом, за которым работала Энн Эймори, и ушли они из офиса вместе сразу же после пяти. Хоть это мне удалось узнать, поэтому я не жалел о потраченном впустую времени. Рой появился у Ниро Вульфа и 4:55, то есть раньше, чем ушла домой Энн. Приятно было узнать, что я не сунул свою сотню в руки убийцы для поездки за город.

На такси я добрался до Тридцать пятой улицы, остановившись по дороге, чтобы купить пару сэндвичей и бутылку молока. В доме царила полная тишина, все, выключив свет, легли спать. Я на цыпочках добрался до кухни, не зажигая света, нашел стакан и устроился поужинать на верхней ступеньке крыльца. Все шло как по маслу.

Сэндвичи оказались довольно вкусными. Время ползло, мне стало холодно. Я не хотел ходить по крыльцу или по тротуару, потому что Фриц спал в цоколе, а я не знал, насколько крепко он спит после тренировок, поэтому я встал и помахал руками, чтобы кровь бежала быстрее. Затем снова уселся на пороге. Я посмотрел на часы: 10:40. Через час я опять посмотрел на часы. Раньше я боялся, что кто-нибудь из патрульных с самого начала обнаружит записку, не дав мне утолить голод, а теперь забеспокоился, не отложит ли их проклятая лаборатория вскрытие до утра, и мне придется в таком случае всю ночь провести на улице. Я снова встал и помахал руками.

Почти в полночь на улице появилась полицейская машина, которая остановилась перед нашим домом, и из нее вылез человек. Не успел он ступить на тротуар, как я его узнал. Это был сержант Стеббинс из уголовки. Он пересек тротуар и стал подниматься по ступенькам, но, увидев меня, остановился.

– Привет, Пэрли, – бодро поздоровался я. – Не спится?

– Кто вы такой? – грозно спросил он, но, приглядевшись, опешил. – Черт побери, не узнал тебя в форме. Когда ты приехал?

– Вчера днем. Как поживает преступный мир?

– Нормально. Что скажешь, если мы войдем и немного побеседуем?

– Извини, нельзя. И говори потише. Они все спят. Я вышел подышать свежим воздухом. Рад встретиться с тобой.

– Ага. Только мне хочется задать тебе несколько вопросов…

– Давай.

– Например, когда ты в последний раз видел Энн Эймори?

– О, господи! – с грустью воззвал я. – Опять то же самое. Задаешь мне вопрос, на который я нынче не могу ответить. Сегодня я не отвечаю на вопросы, касающиеся девушки, которую зовут Энн.

– Глупости! – пророкотал он басом, который время от времени мне доводилось слышать в течение последних десяти лет. – Я не расположен шутить. Тебе известно, что она умерла? Убита?

– Ни в коем случае, Пэрли.

– Ее убили. Ты прекрасно знаешь, что обязан говорить.

– В каком качестве? – усмехнулся я.

– Для начала в качестве свидетеля. Говори, иначе я возьму тебя с собой, и там уже буду говорить я.

– Хочешь сказать, что арестуешь меня, как свидетеля?

– Именно так.

– Давай. Впервые я подвергаюсь аресту в городе Нью-Йорке. И тобой! Давай, давай!

– Черт побери, Арчи! – закричал он вовсю. – Не валяй дурака! В этой форме? Ты офицер, верно?

– Да. Майор Гудвин. Ты не отдал мне честь.

– Ладно. Ради бога.

– Не уговаривай. Касательно Энн Эймори я не открою рта.

– Как хочешь, – сказал он. – Я всегда считал, что ты с приветом. Ты арестован. Садись в машину.

Я так и сделал.

Мне предстояло выполнить еще одно небольшое дело прежде, чем предоставить судьбе распорядиться событиями. Прибыв на Сентер-стрит, я потребовал осуществить свое право на один телефонный звонок. Я связался со знакомым адвокатом, которого вытащил из постели и привел ему несколько фактов для Билла Прэтта из «Курьера». В 3:45 ночи после того, как я провел три часа и компании инспектора Кремера, двух лейтенантов, нескольких сержантов и прочих подонков, отказываясь произнести и звук касательно жизни и смерти Энн Эймори, меня посадили в камеру отличной новой городской тюрьмы, которая внутри была далеко не такой, как снаружи.