Стражи Армады. Охота на зверя - Александр Тихонов

– Будь это правдой, – зашептал я себе под нос, – учёные бы уже знали о таких вещах. Разве нет?

Лежащий на полу окровавленный шлем – безмолвный ответ на мой вопрос. И отнюдь не успокаивающий расшатанные нервы.

Странности накладывались одна на другую: «Камень», исчезающие зомби, какой-то непонятный мутант в коридоре, сошедший с ума Шилов, не отвечающие по рации бойцы, таинственная дверь с кодовым замком, неожиданно открывающаяся изнутри… Жура в стране чудес, не иначе! Безумного Шляпника не хватает для полноты картины.

А дверь манила, звала к себе. Была не была! Я ухватил ближайшего мертвеца за ремень и оттащил тяжелое тело в сторону. Потом следующее. Когда все трупы были убраны с пути, створка вновь начала медленно отворяться. Внутри клубилась, клокотала темнота.

Куда делись мои постоянные осторожность и выдержка? Наверное, остались вместе с совестью в подвале, где погиб Шилов.

Сквозь скрежет отпираемой двери вдруг различил: тук-тук-тук. Со стороны коридора мелькнуло что-то серое, бесформенное. Я вжался в угол, стараясь держать под прицелом как можно большее пространство. Руки дрожали, автомат мелко трясся, будто стакан в руках алкоголика.

Надо было сматываться. Вот зачем я сюда полез?! Что хотел доказать? Мутант реальный! Безрукий «язвенник» в оранжевом комбезе реален! Чёрт возьми, даже этот «Камень» с потёками золотистой смолы – реальный!

Крякнув в последний раз, тяжелая створка замерла, и стало так тихо, что я слышал, как позвякивает автомат, дрожа в моих руках.

А потом ожила рация:

– Командир, Клюв и Бакс пошли вам навстречу. Связь с ними пропала. Командир, как слышите меня?

Не отрывая взгляда от черноты дверного проема, просипел:

– Понял тебя… Попытайся связаться снова.

– Что? Я вас плохо слышу. Командир, повторите… – В радиоэфире повисло молчание.

Что-то надвигалось со стороны коридора. Снова шорохи, стук тяжелых сапог. Недолго думая, я ринулся в открытую дверь, и вовремя. Нечто массивное прыгнуло на меня сзади, промахнулось, упав на трупы, зарычало. Не было времени закрывать за собой тяжелую створку. Луч фонаря высветил разбитый автоклав, столы с какой-то рухлядью. Налетев на один, перевернул его, помещение наполнилось звоном бьющегося стекла и грохотом металлических предметов.

Со всех сторон зарычало, заклекотало, заухало.

Любить вашу душу!

Не сбавляя темпа, бежал, перепрыгивая через препятствия. Неведомое чудовище гналось следом, а вокруг, в темноте, трепыхалось и рычало ещё что-то. Большое, страшное. Зашипело совсем рядом:

– Сюда!

– …да-да-да… – брызнуло эхо.

Когда впереди возникла стена, я резко обернулся, присел на колено и вдавил спусковой крючок, стеганув тьму длинной очередью. Удачно, судя по дикому рёву, раздавшемуся через мгновение.

Вторая очередь ушла чуть ниже первой на случай, если существо не человекообразно. И снова попадание.

Мутант завыл, заскребли по бетонному полу когти.

Только теперь я осмелился направить луч фонаря в сторону страшных звуков. На бетоне распластался однорукий мертвец в оранжевом комбезе. Но ведь я отчётливо слышал нечеловеческий рёв и звук скоблящих по камню когтей! Поднял фонарь, освещая помещение. Свет легко добирался до стен, выхватывая из тьмы столы и стулья, какие-то научные приборы и автоклавы. Никого кроме меня и оранжевого тут не было… Но я слышал! Чёрт возьми, слышал! И кто же тогда открыл дверь изнутри?..

Мысли безумца… Может, прав был профессор Шилов и всё дело в «Камне»?

Дрожащими руками сменил магазин автомата, едва не плача, передёрнул затвор.

– Встать, Журавлёв, – скомандовал сам себе, – встать! Нужно идти. Прочь от этого дома с невидимками-мутантами, оранжевыми зомби и «Камнем». Прочь!

Дальше оказалось легче. Нужно было лишь убедить себя, что никого тут нет. Ты один. Выбравшись из здания, двинулся по склону точно там, где сегодня мы шли с Шиловым. Миновал куст с оторванной рукой резвого «язвенника», легко взобрался на холм. Интересно, у выживших в перестрелке наёмников было всё в порядке с головой, если они помимо оружия убитых бойцов упёрли с собой и… эту руку? Риторический вопрос, но в данный момент, при воспоминаниях обо всем произошедшем с моим сознанием в проклятом доме, – нисколько не лишний.

До броневика оставалось метров сорок, когда я увидел их – двое в камуфляжной экипировке, в сферических шлемах. Сначала, щурясь на полуденное солнце, я решил, что это Клюв и Бакс, но потом разглядел у них в руках натовские штурмовые винтовки.

Заметить меня они не могли – я скрывался за холмом, а вот броневик видели наверняка.

– Приём, это Жура. У нас гости. Как меня слышно?

Тишина в эфире. Обогнув двух незнакомцев по дуге, залёг за деревьями – единственными в округе укрытиями. Вон он, наш «Тигр», виден как на ладони. Выудил из кармана монокуляр, взглянул через него на происходящее и выругался матом.

Клапан лежал возле броневика не шевелясь. Мёртв? Возможно. Огромный, неповоротливый детина, он не смог бы спрятаться в траве. Чуть поодаль, в зарослях тальника, заметил затаившегося снайпера. Если бы не чернело цевьё винтовки, нипочём бы не разглядел в сплетении сухой травы и веток аккуратный холмик. Вот оно, значит, как. Пришли, постреляли моих ребят и теперь ждут нас с профессором.

Версию, что трое незнакомцев – мародёры, решившие угнать дорогостоящую технику, отмёл сразу. Нет же, это профессионалы! От ярости забыл про аномалию за спиной, «Камень», Шилова, про беготню по странной комнате. Нож послушно лёг в ладонь. Эй, снайпер, сейчас и ты займёшь своё место у меня в памяти!

Я давно заметил, что ярость придаёт сил. Мешает действовать аккуратно – это да, но силы и решимости прибавляется стократ. Поудобнее перехватив нож левой рукой, автомат правой, двинулся вдоль дороги, через кустарник.

За позицией снайпера – «энерго». Мощная. Не то чтобы близко, но разрядом шарахнет так, что в радиусе метров полста всё живое поджарится.

Прокрутил в уме свой короткий, но действенный план: кидаю в аномалию нож, она срабатывает и убивает стрелка, потом срезаю двух других.

Замах, бросок.

Нож с чёрной тряпицей, примотанной к ручке, просвистел в воздухе и воткнулся в траву позади противника. Тот дёрнул головой, попытался обернуться на звук, но куда там. Голубоватая молния ударила от земли в месте падения ножа, взвилась ломаной линией вторая, за ней – третья. И уже она ткнулась в спину находящегося в засаде. Человек выпустил из рук винтовку и поселился в моей памяти. Всё произошедшее заняло две-три секунды.

А я вернулся к дереву, залёг. Здесь, у самых корней, мои бойцы вчера припрятали небольшой подарочек – осколочную гранату. Сталкерская привычка – оставлять тайники с боеприпасами и оружием в разных местах Зоны, чтобы в нужный момент удивить врага. Пошарил рукой – есть, вот она, ребристая рубашка.

Двое в сферических шлемах бежали к успокаивающейся аномалии. Выдернув кольцо, зашвырнул гранату им за спины, чтобы осколками не покалечило Клапана, если здоровяк всё ещё жив.

Громыхнуло. Несколько коротких очередей, одна длинная, до сухого щёлканья бойка – и в моей памяти ещё пара безликих мертвецов занимает свои места.

Выждав с минуту, пока аномалия окончательно успокоится, перезарядил автомат и двинулся к броневику. Обладатели красивых шлемов не добежали до него метров двадцать. Один из них был мёртв – изодран пулями. Второй ещё корчился в конвульсиях, что-то хрипел. Я прошел мимо. Важнее было узнать, что с моим другом.

Надеялся до последнего. Когда склонился над Клапаном, сразу же заметил, что камуфляж на животе залит кровью. Когда друг захрипел, я возликовал – живой! Главное, живой, а до врачей я его довезу. «Тигр» – машинка резвая, успеем. В Надеждинске будем через…

А потом я увидел его глаза. Затуманенные, белёсые.

– Жу-р-р-ра, – вырвалось из побелевших губ Клапана, и я до боли стиснул зубы, чтобы не закричать.

Чёрт возьми, это я оставил ребят тут! А ведь здоровяк мог жить.

– Ты «язвенник», старик… – произнёс сквозь слёзы и не узнал своего голоса.

Автомат поднимал медленно, словно надеялся, что друг воскреснет. Но этого не случилось. Пуля в голову – всё, чем я мог ему в последний раз помочь…

Близость аномалий сделала своё дело. Крепкий парень, срезанный пулей, истёк кровью и превратился в безмозглую нежить.

Отерев слёзы рукавом, поднялся и подошел к телам автоматчиков. Для верности сунул ствол «Вала» в расколотый шлем мертвеца, пустил пулю, подошел ко второму, дергающемуся, агонизирующему. Присев рядом, принялся шарить у него в карманах. Никаких опознавательных знаков, никаких документов, лишь ворох фантиков от ирисок «Кис-кис». Это было последней каплей. Пока Клапан истекал кровью, эта мразь жрала конфеты! Приторно сладкие, склеивающие челюсти…

Я откинул матово-чёрное забрало шлема, и с минуту смотрел в раскосые глаза, полные боли и ужаса.