Золотая, и в мехах - Ольга Александровна Коренева

и пела, чтоб не заплакать. А гости бурно обсуждали что-то. Динка, всеми забытая, отложила гитару, встала, взяла бокал вина, и вяло подошла ко всем. Она мрачно смотрела на Андрея, который развалился в кресле и разглагольствовал:

– Страна бурлит и распадается.

– Откуда ты взял, что она распадается, – возразил ему невысокий бородач.

– Так она начала распадаться ещё во второй половине восьмидесятых, с приходом Горбача. А что ты хотел, система дезинтеграции в социальной структуре, в народном хозяйстве. Всё это ещё даст свои плоды.

– Да, похоже, Союз долго не протянет. Ну, полгода, от силы год.

– Все началось с узбекского дела. Помните такие фамилии, как Гдлян, Иванов? Когда стали копать под этих высокопоставленных теневиков, тут-то они и захотели отсоединиться, чтобы Москва не контролировала этих коммунистических баев… – сказал коренастый мужчина.

У Динка разболелась голова. Она залпом осушила свой бокал, ушла в спальню, прилегла. И провалилась в сон.

А ребята оказались правы. Хотя и так все было ясно. Следующий, 1991-ый год стал роковым для СССР. Государство перестало существовать. Возникло Содружество Независимых Государств. СНГ. Роковым этот год стал и для Динки. Не сразу. Сначала всё шло прекрасно – Дина дни и ночи напролёт переводила, Андрей пристраивал рукописи и получал деньги. Толстые пачки купюр лежали на книжных полках. За это время Андрей сделал в своей холостяцкой квартире евроремонт, выгнав гастарбайтеров, которые слишком надолго затянули преображение его жилища. (В то время, в начале 90-х годов, в нашей стране наступила эра евроремонта. На отечественный рынок закинули импортные товары, сантехнику, отделочные материалы, а вместе с ними и информацию о мировых технологиях. Так было). Андрей с удовольствием бегал по издательствам, по магазинам, почти каждый день проверял, как идёт ремонт. Обедал в ресторанах. Там он и познакомился с Любой, певицей из Питера, гастролирующей в Москве. Был октябрь 1991 года, день выдался солнечный и свежий. Она вошла в ресторан в коротком красном пальто, в чёрных чулках и красных полусапожках на высоком каблуке, блестящие чёрные волосы, длинные и прямые, волновались за её спиной. Или это взволновался он. Она ему сразу приглянулась. Пригласил за свой столик, сказав, что угощает, и что она может заказать всё, что угодно.

Потом они встречались. У Любы закончились гастроли, а новых не предвиделось. Их вокальная группа распалась. Как жить? И тогда Андрей принял решение.

Динка закончила очередной перевод и радовалась. Она ждала Андрея. Но вот щёлкнул дверной замок. Дина бросилась в коридор встречать любимого. Он был не один. Следом за ним в квартиру вошла яркая брюнетка в красном пальто.

– Знакомьтесь: Люба, Диана, – представил их друг другу Андрей. –Люба будет жить у нас.

Динка опешила.

– Это ещё зачем? – воскликнула она.

– Я так хочу, – резко сказал Андрей. – Я желаю жить с вами обеими. Я же твой король, сама меня так зовёшь. И это моя королевская прихоть.

Динка смирилась. Она очень боялась потерять его. Пригласила их к столу, накормила обедом. Потом Андрей с Любой уединились обсуждать какие-то проекты. А Динка уныло мыла посуду, потом ушла к себе в комнату и заплакала. Достала водку, выпила, уснула.

Был полдень. За окном плыло небо, затянутое облаками. Андрей умчался в издательство с Динкиной рукописью. Сама она печально курила на кухне. Вошла Люба в Динкином махровом халате, розовая, намытая, благоухающая жасминовым гелем для душа.

– Ты чего такая грустная? – сказала она, улыбаясь. – Не грусти.

Она достала из холодильника шампанское. За спиной блестели длинные чёрные волосы.

– Вот. Сейчас исправим твой настрой. Давай бокалы, конфеты. Всю вкусноту на стол.

Они долго пили и говорили за жизнь. Опустошили вторую бутылку.

– Не, ну прикинь, – говорила Люба. – Гастроли закончились, группа перессорилась и распалась, продюсер козёл, бросил нас, решил раскручивать Аську.

– Кого?

– Ну, ты не знаешь. У них там шуры-муры.

– И что решил с Аськой?

– Раскручивать публичный образ. А как же я, что делать, у меня две дочки студентки, их кормить, одевать надо!

– А муж что?

– Да нет у меня мужа. Я в отчаянье, если бы не встретила Андрея, всё, кирдык!

Динка разжалобилась. Несчастная Люба, надо помочь! Она взяла пачку денег с книжной полки, протянула ей.

– Вот, возьми.

– Нет, что ты, зачем? – оттолкнула её руку Люба. – Не надо! Ты для меня и так много сделала.

– Да ничего я не сделала, – ответила захмелевшая Дина. – Но у меня есть идея. Давай-ка, мы с тобой встряхнёмся, займёмся шопингом. Порадуем себя.

И они пошли по магазинам. Поехали в Коньково на дорогой вещевой рынок, Дина накупила себе и Любе модных импортных шмоток. Потом заскочили в ювелирный, там Дина приобрела себе и ей перстни с бриллиантами, цепочки, серьги. С покупками вернулись они домой. Был вечер. Андрей встретил их упрёком:

– Ну и где вы шатались?

– Шопинговали, – радостно ответила Дина. – Смотри, какие мы диаманты купили!

Она показала руку в перстнях.

– Зачем? У тебя же их много? Диаманты? Это же брюлики, – сказал он.

– Мне нравится по-старинному: диаманты, – ответила Динка.

– Зачем деньги тратишь на цацки. Надо в баксы вкладывать, – сказал он.

– Золото и диаманты, это, знаешь, самое лучшее вложение, – парировала она.

– Ты что, крезанулась? Сама ты диамант! Крэйзи диамант! – в сердцах бросил он, и ушёл на кухню.

Шли дни, недели, наступила зима. Люба посылала дочкам деньги, звонила часто и подолгу с ними беседовала. Дине приходили большие счета за межгород. Андрей всё чаще изображал из себя короля и требовал развлечений. Люба устраивала для него сольный концерт, старательно пела под гитару – аккомпанировала Дина, – пританцовывая. Однажды он потребовал, чтобы обе они отплясывали перед ним. Плюхнулся в кресло, накинув песцовый халат, поставил кальян, затянулся.

– Ну! – приказал нетерпеливо, – начинайте!

Женщины включили музыку, и принялись вытанцовывать.

– Вы что, дохлые? Шустрее, шустрее! – командовал он. – Извивайтесь, сплетайтесь телами, изображайте лесбий!

Так пролетел год. Андрей устал бегать по редакциям, и стал посылать Дину саму, предварительно договорившись по телефону. Его уже знали, и ждали переводы. В тот раз Дина отнесла большой роман австралийского автора, и заторопилась домой. У неё было нехорошо на душе, какая-то неясная тревога царапала сердце. Как назло, автобус долго не появлялся. И тащился он слишком медленно. Она смотрела в окно и мысленно подгоняла. Вот, наконец, её остановка. Выскочила, промчалась через сквер, через двор, заскочила в подъезд. Надавила кнопку вызова лифта. Он завис на каком-то этаже, потом кабина медленно поползла вниз. Диана ворвалась в лифт. Он словно назло вяло поднимался на второй этаж. Почему она не помчалась пешком, сама не знала. В голове помутилось. Вот,