Убийство в лунном свете - Фредерик Браун

«Сегодня вечером еду в Сент-Луис, — прочёл я. — Миную Тремонт между двенадцатью и часом. Постарайся, пожалуйста, оказаться в номере, чтобы мы встретились и обсудили кое-что по нашему делу. Ж. Х.» Написано было тем изящным почерком, который присущ только школьной учительнице да секретарю Торговой палаты.

Я поднял взгляд от бумажки. Сет Паркинсон с готовностью добавил:

— В трубке был женский голос. — И затем, словно бы он только сейчас догадался: — Слушайте, а ведь у Эмори есть племянница в Чикаго, по фамилии Хаберман, которая когда-то у него гостила. Жюстина Хаберман, Ж. Х. Не она ли ваш клиент в этом деле?

— Это секрет, — ответил я. — За пределами Тремонта не распространяться. Вы будете дежурить здесь между двенадцатью и часом?

— О, нет. Я и так задержался сейчас на несколько минут. Ночному дежурному следовало появиться к семи тридцати. Но я скажу ему о вас, разумеется.

— Прекрасно, — отозвался я. — В девять у меня встреча, и…

— С Эмори?

— Да, с Эмори. Возможно, до полуночи я вернусь, но если нет, то мне хотелось бы, чтобы всякий, кто меня спросит…

— То есть мисс Хаберман. Или она — миссис Хаберман? Она замужем?

— Я спрошу её и скажу вам. Если она прибудет сюда до моего возвращения, пусть ночной дежурный скажет ей, что я буду через пару минут.

— Я передам. Думаете, вам покажут сегодня этот радиоприёмник?

— Я дам вам прочесть свой отчёт, перед тем как отнести его на почту. Ох, уже забыл, зачем я к вам пришёл. Нельзя ли мне оставить тут эту книгу, чтобы не брать её с собой и не тащить в номер?

— Конечно, мистер Хантер.

Я передал ему книгу и покинул гостиницу. Главная улица Тремонта в среду вечером ничуть не напоминала Чикагскую внутреннюю петлю, и я порадовался, что настоял на встрече и теперь не придётся коротать вечер одному.

Я прошагал примерно дюжину кварталов к западу, достиг городской черты, свернул и прошёл ещё два квартала на север, как и указал мне Эмори; тут начиналась сельская дорога. Жилище Эмори располагалось всего в двух милях по этой дороге, к тому же он объяснил мне, что свет над входом будет включён, чтоб я не плутал в темноте.

Вступив на эту дорогу, я пожалел, что не купил фонарика, но теперь уж было поздно. Луна хоть немного, да светила, достаточно для того, чтобы я различал края дороги. По мере того, как я шёл вперёд и глаза мои всё более привыкали к тусклому свету, я стал различать изгороди по сторонам и смутные очертания деревьев, а временами — сельские дома или сараи.

Я миновал уже два сельских дома, когда начал примечать даже имена на почтовых ящиках — просто на тот случай, если в доме Эмори забудут зажечь свет у входа. Мне встретился почтовый ящик Дж. Хеттермана, потом ещё один, помеченный надписью «Барнетт». Были ли то родственники того Рэнди Барнетта, что работает у Эмори?

Дорога повернула, я вместе с ней, и на пути у меня появился небольшой дощатый мосток; луна, казалось, засветила ярче. Справа показался ряд деревьев — нечто вроде фруктового сада; пробраться между деревьями мешал высокий густой кустарник.

Ненароком я на ходу бросил взгляд в ту сторону и… Вначале я не мог решить, не моё ли то воображение — там под деревьями, прямо за кустарниковой порослью, я увидел светлый овал, который мог оказаться человеческим лицом. Он находился как раз на уровне человеческого роста.

В ту же секунду послышался рык, рык звериный. Лицо-то и могло оказаться фантазией, миражом темноты, но только не этот рык. Я услышал его совершенно отчётливо, и в нём не было ни единого звука, который мог бы принадлежать человеку — может быть, лишь буйнопомешаному. То был зверский, злобный, убийственный звук. Словно бы из какого-то ужастика, передаваемого по радио.

Тотчас как раздался этот рык, бледный овал, походивший на человеческое лицо, сгинул. То не было фокусом по исчезновению, который навсегда остался бы в анналах мирового цирка, — кто бы там ни стоял, ему требовалось всего лишь отступить на единый шаг под глубокую древесную тень, чтобы исчезнуть подобным образом.

Но я за ним не последовал. До смерти напуганный, я рад был вовсе не преследовать его, как и он не стал преследовать меня. Что происходило там, среди деревьев, не имело ко мне никакого отношения. У меня была назначена встреча с человеком по имени Стивен Эмори, и мне нужно было идти дальше, чтобы поспеть вовремя. По существу, решил я, мне даже стоит прибавить шагу. Мне попросту захотелось побежать, но от этого я удержался.

Сразу впереди дорога делала крутой поворот — дюжина шагов от того места, где я увидел то, что увидел. Перед тем как повернуть по дороге, я невольно оглянулся.

Затем я вновь вперил взгляд в ночь перед собой, и, ещё не успев по-настоящему повернуть, увидел нечто, лежащее у меня почти под ногами — главным образом прямо на дороге, но частично и в канаве, что отделяла дорогу от того сада. Выглядело, как будто бы это человек лежал на спине. Я склонился над ним. У него было разорвано горло.

Глава 3

По спине у меня в разные стороны побежали мурашки, кожу на макушке стало пощипывать. Испуг мой не был связан с одним лишь видом мёртвого тела; мертвецов я и раньше видывал — не много, но достаточно. То, что меня испугало, не было связано вот с этим именно телом. Но всего лишь в двадцати шагах за моей спиной, за поворотом дороги, что-то находилось во тьме под деревьями — некто или нечто, кто это сделал.

Мне следовало пощупать лежавшего, сунуть руку ему под рубашку, но я не отважился. Даже в этом тусклом сиянии луны один взгляд на его шею — на то место, где раньше был кадык — не оставлял никаких сомнений в том, что человек мёртв. Возможно, мне следовало прикоснуться к нему, чтобы определить, как долго он уже мёртв, но в ту минуту меня это не интересовало. Мне захотелось убраться отсюда ко всем чертям. И как можно скорее.

Выпрямившись, оглянувшись, я самым скорым шагом устремился вперёд. Я не позволил себе побежать, но готов был кинуться бегом как только мне что-то почудится за спиной. Да уж, у меня и шея онемела