Дочь вампира - Михаил Ладыгин

На мгновение детина опешил, а потом злобно ткнул пальцем в болтающийся на моём боку «магнум».

— Это для отдыха?

— А вы, лейтенант, арестовывать меня приехали? — тут я столь же бесцеремонно ткнул пальцем в кобуру табельного «макарова».

От моего напора участковый явно растерялся. Его мозг оказался не приспособленным к совершению сложных мыслительных операций, да ещё в ускоренном режиме. Он мучительно повертел головой, облизал губы, почесал лоб и, наконец, выдавил:

— Волков здесь много, да и по службе мне положено…

— Будем считать, что вы сами ответили на поставленный вопрос, — безжалостно оборвал я с трудом начатую речь. — А по службе вам следует иметь опрятный вид и застёгнутую рубашку с галстуком.

Такого поворота беседы Мотрин не ожидал. Признавая полное поражение, он поторопился сменить тон.

— Да я что! — нараспев начал он, выдавливая из себя отвратительную своей фальшивостью улыбку. — Я просто хотел узнать, как наш батюшка поживает, когда он к нам вернуться думает.

— Отец Никодим поправляет на водах пошатнувшееся здоровье, — сухо проинформировал я милиционера. — О времени его возвращения в Болотово ничего сказать не могу — это будет решать врачебный консилиум и церковное начальство. Меня же батюшка просил приглядеть за его домом и храмом.

— А за нами тоже? — вдруг злобно ухмыльнулся Мотрин.

— За вами Бог приглядывает.

Я засунул руки в карманы и отвернулся, намекая милиционеру, что ему пора завершать свой визит. Но это толстокожее существо намёков не понимало. Он сделал очередную попытку продолжить разговор.

— Мне тут, видите ли, сообщили, чтобы я вам оказывал всяческое содействие, — заискивающе пробормотал он, — вот я и решил, что у вас есть определённое задание…

— Если вам о нём не сообщило ваше начальство, то мне на сей предмет тем более распространяться не с руки. Однако же в случае возникновения внештатных ситуаций вам надлежит немедленно поставить меня в известность для получения оперативных распоряжений. Ясно?

— Так точно! — вытянулся участковый, окончательно подавленный перспективой оказаться в моём подчинении.

Он с тоской огляделся по сторонам, мучительно переживая крушение мира, ещё несколько минут назад казавшегося гармоничным и прекрасным. Впрочем, прекращать беседу он всё-таки не собирался. Увидев торчащую из окна лендовера морду Патрика, милиционер вновь слащаво улыбнулся.

— Хорошая какая собачка!

— Очень хорошая, — сухо согласился я. — Но держаться от неё следует подальше. Никаких фамильярностей этот пёс не допускает.

— Должен вас предупредить, — Мотрин постарался придать лицу выражение озабоченности, — что у нас в Болотове ни одна собака не выживает. Даже самых злобных волки задирают. Навалятся стаей — и конец пёсику.

— Неужто ж у вас тут ирландские волкодавы водились?

— Таких не было, — вынужденно признался Мотрин.

— То-то, любезный! Этому псу стаю волков на лоскутки пустить — обычное дело.

Участковый с сомнением покачал головой, но спорить не стал. Его глазки суетливо бегали из стороны в сторону, отмечая детали произошедших после моего приезда изменений на поповском подворье. Не заметив ничего тревожного, он заискивающе поинтересовался, на каких водах находится отец Никодим.

— На лечебных, — нелюбезно ответил я и встал, вновь намекая на необходимость оставить меня в покое.

Не придумав никакого нового повода для продолжения беседы, Мотрин со вздохом распрощался. Оседлав мотоцикл, он покинул поповский двор. Ядовитое злобное облачко из выхлопной трубы казённого мотоцикла медленно поднялось к ветке, где отдыхал Корвин, злобно выругавшийся после первого же глотка этой адской смеси. Я понял, что в оценке первого представителя населения Болотова моя команда проявила редкостное единодушие. Следовало, однако, признать, что визит участкового не сулил нам ничего хорошего. Я нимало не обольщался победой в словесной баталии. В Болотове нас ждали и подготовились поступить со мной сообразно обстоятельствам.

Обхамив участкового, я надеялся спровоцировать его на поспешные действия. Обида и злоба — плохие помощники в важных предприятиях, поэтому я стремился разозлить Мотрина. Удалось ли мне выбить его из равновесия, предстояло узнать лишь ночью, ибо днём, как известно, вампиры вместе с их присными никогда не проявляют излишней активности.

Не без основания предположив, что визит милиционера можно рассматривать как формальный вызов, я решил дождаться начала более решительных действий потенциальных противников. Пока же следовало заняться делами обыденными, но необходимыми. Я выпустил на свободу Патрика, после чего занялся приготовлением завтрака.

Накормив скотину и перекусив, я набил трубку, предаваясь размышлениям. Следовало совершить первый выход в свет, тем более, что скрывать своё пребывание в селе теперь не имело никакого смысла.

Глава VII. Храм

Странное дело, Болотово выглядело вымершим, почти заброшенным. Ни один человек не выглянул из окошка, ни одна собака не тявкнула на меня из подворотни, пока я медленно проходил по единственной улице села, разделявшей его на два ряда убогих подворьев. Отсутствие собак и кошек не удивило меня: я помнил зловещее предупреждение Мотрина об агрессивности местных волков, но полное отсутствие хоть какой-нибудь живности производило угнетающее впечатление. Мне трудно представить себе село без кур, уток, коз и прочей домашней твари, безмятежно бродящей в поисках пропитания. Это место мне не нравилось, но я нравился ему ещё меньше. Казалось, сам воздух Болотова был соткан из скрытой враждебности к моей особе.

Большинство изб села казались давно покинутыми и заброшенными, о чём недвусмысленно свидетельствовали заколоченные досками ставни, прохудившиеся крыши и заросли буйного сорняка, заполонившего бесхозные подворья. Однако несколько домов сохраняли жилой вид, а болтавшиеся на верёвках предметы крестьянской одежды и оставленные у крыльца вёдра указывали на присутствие обитателей, ни один из которых не показался мне, пока я медленно проходил по селу и возвращался обратно. Рекогносцировка не принесла мне новой информации, но несколько испортила настроение.

Возвратившись к поповскому дому, я не стал задерживаться. Обойдя его, по вымощенной камнем дорожке я поднялся к сельскому храму, стоявшему на небольшом холме чуть выше моей временной резиденции. С архитектурной точки зрения здание не представляло особенного интереса: моему взору предстала типичная кладбищенская церковь в стиле позднего классицизма с пристроенной рядом тяжёлой приземистой колокольней, чья грубоватая простота дисгармонировала с аляповатостью основного здания. Жёлтая краска строений местами облупилась, а фальшивая позолота купола и крестов потускнела. Отпечаток заброшенности и неухоженности ощущался здесь не менее сильно, чем на улице Болотова.