(Не)любимая жена - Эрато Нуар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот, кто никогда не голодал, вряд ли поймёт того, кто из-за голода теряет честь.
Но Аттару однажды пришлось. И он знал, что намного тяжелее снести голод того, кто полностью зависит от тебя, того, за кого ты отвечаешь.
Аттар де Тайлерон взрослый, сильный мужчина. Он справился. А девятнадцатилетняя девушка, на руках которой осталась малолетняя сестра? Что делать ей, особенно после опалы, павшей на их дом?
Мадам развела пышные ручки, поправила розовую оборку на платье.
— Это всё, что я знаю, господин.
— Покажи контракт.
— Сию минуту, — мадам подхватилась, приблизилась к шкафу с круглыми полками, на манер тех, где хранятся бутылки с вином. Отворила крышечку в одной из них и вытащила несколько свёрнутых вместе свитков.
Развернула на столе, полистала, загибая уголки. И протянула один Аттару:
— Пожалуйста, ваша светлость.
Резко схватив, он пробежался глазами. Стандартный контракт, свою часть он скреплял магическим согласием. Как только девственность была бы взята, у мадам проявился бы специальный вензель, с которым можно прийти прямо в Драконий Банк.
— Я заберу это, — рыкнул, сам не зная, на кого злится.
Мадам перечить побоялась. Расспрашивать тоже.
Развернувшись, инквизитор вышел — благо, кабинет мадам был рядом со входом. Жест рукой у крыльца — и он снова шагнул к своим покоям. Верный Окиво так же тихо, не привлекая внимания, просочился следом.
— Что ты думаешь обо всём этом? — спросил Аттар, меряя шагами комнату.
— Очень странно, что семья решилась на колдовство, зная, что двое детей останутся без поддержки.
— Странно, — согласился инквизитор. — Либо они скрывали что-то более важное, либо… их просто оклеветали.
Окиво склонил голову, признавая правоту.
— Завтра я попытаюсь разыскать девушку. У меня есть одна мысль, как её найти. А ты собери всё, что сможешь, по этому делу. Официальную версию я видел. От тебя неофициальная.
— Разве… не нужно сопровождать вас, мой господин?
— Ты не сможешь, — отозвался инквизитор.
Окиво лишь молча кивнул. И, попрощавшись, покинул апартаменты.
Аттар готов был бросить всё и помчаться прямо сейчас! Но дракон устал за день. Магические раны, нанесённые ведьмаком, всё ещё жгли. А исцелиться ему так и не довелось.
Рыкнув, инквизитор бросил взгляд на ночной город и отправился в постель. Восстановить силы хоть немного.
Но не успел закрыть глаза, как увидел Делиру.
7
Вокруг расстилалось болото. В первый миг я испугалась, после вспомнила: ведьмы защищают свои города, чтобы в них непросто было проникнуть.
Перед нами уходила вверх шаткая, полуразрушенная на вид каменная лестница. Она венчалась символом, похожим не то на два огня, не то на два крыла, между которыми определённо имелся проход. Но куда — видно не было.
Камень должен был перенести нас туда, откуда в своё время ушли родители. Они хранили его на самый крайний случай — значит, не исключали, что однажды могут вернуться.
Поэтому я и рискнула.
— Мне страшно, — Мелисса вцепилась в мою ладонь.
— Не бойся, моя хорошая. Это иллюзия, чтобы отпугнуть непрошенных гостей.
«Таких, как мы», — нашёптывал внутренний голос.
Решительно заставив его замолчать, я поставила ногу на первую ступень.
Вопреки опасениям, ничего не рушилось, и мы с Мелиссой медленно поднимались. В какой-то момент стало казаться, что лестница бесконечна и её верхушка не приблизилась ни на йоту — хотя и земля тоже не отдалилась. Будто мы шли, шли в бесконечности…
А очнулись уже наверху, между двумя сомкнутыми крыльями.
— Кто? — вопросил безличный голос неясно откуда.
— Я… Делира Деналь, и моя сестра Мелисса, — произнесла я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.
Несколько минут стояла в тишине, оглядываясь вокруг, всматриваясь внутрь. Но болото внизу оставалось таким же бесконечным и безжизненным, а впереди, в проходе между крыльями только сиял свет.
Так и не дождавшись ответа, я сделала несмелый шаг вперёд.
Ещё. И ещё.
Не выпуская руку притихшей Мелиссы.
И вдруг — оказалась на улице!
Обычный городок, каменные дома — впрочем, бедных домов я не заметила. Все красивые, убранные, в Нерре такие только у аристократов.
— Где мы? — прошептала Лиська.
Оглянувшись, я обнаружила, что и крылья, и проход исчезли. Везде, сколько хватало видимости, простирался город.
Откуда-то с окраин слышалось блеяние и мычание, но на мощённых улицах не было даже экипажей. Какие-то ведьмовские повозки без лошадей.
— Госпожа Шириза приказала провести вас, — раздался мужской голос, и я, вздрогнув, обернулась.
На меня смотрел парень — рыжий, как и большинство ведьмаков. Волосы до плеч, вьющиеся, глаза голубые. Смотрел с интересом — но губы едва презрительно изгибались, будто он что-то такое знал.
Сразу же захотелось одёрнуть платье, убедиться, что нигде ничего не видно… Непривычно выбритые интимные места казались незащищёнными даже под одеждой. Моментально накатили воспоминания сильного тела надо мной, рук инквизитора там, где до него никто никогда не касался…
Я расправила спину, очень стараясь, чтобы лицо не заливала краска.
— Кто? — переспросила.
— Верховная ведьма, — хмыкнул парень. — Кстати, я Исид, будем знакомы.
Я вежливо кивнула.
Верховная ведьма… я мало знала об обычаях и укладе ведьм. Только то, что живут они общинами, в каждой — свой ковен и своя Верховная ведьма, каждая Верховная входит в общий Ковен.
— Идёмте, — парень пошёл чуть впереди, показывая дорогу.
Дом Верховной был самый большой, наверное. Как и королевский дворец в Нерре, возвышался на центральной площади. Только парк, раскинувшийся вокруг него, выглядел заросшим, прямо непролазным.
Исид провёл нас по дорожке, над которой смыкалась арка вьющихся растений. Краем глаза выхватывалось будто шевеление, и постоянно возникало желание присмотреться: ветки это, или змеиные хвосты?
Но под взглядом всё замирало, Исид по-прежнему показывал путь, и не хотелось бы мне пробираться здесь одной.
Мы взошли на крыльцо из красивого радужного камня, и перед нами открылся холл — неожиданно светлый и просторный, в тех же радужных тонах. Я не успела толком рассмотреть, когда наш провожатый ступил на изящную внутреннюю лесенку, и нам пришлось поспешить за ним.
Наверху он завёл нас в странное пустое помещение.
— Проходите, — раздался голос из алькова, прикрытого тончайшей светлой
