Некромантка по наследству (СИ) - Снежная Марина

Стиснув челюсти, решительно выбрала одно из любимых платьев - нежно-зеленое, с затейливой вышивкой по подолу и лифу. Нет уж, прятаться я не собираюсь! Мне нечего стыдиться. Ничего плохого я никому не сделала.

Не став звать служанку, собрала свои золотистые кудряшки в простенькую прическу, из которой, как всегда, тут же выбилось несколько завитков, и довольно оглядела себя. Еще один предмет зависти Авелин, кстати. У нее самой волосы прямые, и приходится прилагать массу усилий, чтобы завивать их и приводить к тому виду, какой у меня от природы. Хотя сама я охотно бы с ней поменялась. Управляться с этой кудрявой гривой не так-то легко. Да и из-за таких волос никто меня сразу всерьез не воспринимал. Вкупе с маленьким курносым носиком, большими глазами и пухленькими губками это придавало мне чересчур кукольный вид. Ну да ничего, как-то справляюсь! Теперь в Ранте, пожалуй, не осталось тех, кто считает меня безмоглой дурочкой.

Запихнув в кошелек, который подвешивала к поясу на талии, ключ, я покинула комнату.

Как ни пыталась храбриться, но сердце было не на месте, чем ближе я подъезжала к ратуше. Да и взгляды горожан, встреченных по дороге, изрядно подпортили настроение. Если раньше при моем появлении почти все расплывались в приветливых улыбках и дружелюбно здоровались или кивали, то теперь смотрели, как на чужую. Во взглядах - холод и настороженность. Так, словно ожидали, что я в любой момент превращусь в жуткое чудовище. Интересно, как меня встретят другие члены благотворительного общества? Неужели вот так же?! Но ведь они знают меня намного лучше, чем кто бы то ни был! Так что не должны.

Успокаивая себя этими доводами, я вышла из экипажа, остановившегося подле ратуши, и решительно направилась ко входу. В самом здании для нашего общества было выделено отдельное помещение. Туда и я двинулась. Еще на подходе услышала доносящийся оттуда гул голосов. Значит, большинство уже на месте.

Но стоило мне открыть дверь и перешагнуть порог, как воцарилась оглушительная тишина. Я доброжелательно всем улыбнулась и поприветствовала. В ответ не донеслось ни звука. Моя улыбка начала стремительно меркнуть.

- В чем дело? - значительно суше спросила я.

- Это правда то, что в городе говорят? - первой решилась заговорить со мной Авелин. - Ты теперь некромантка?

- Вряд ли меня можно так назвать, - спокойно отозвалась. - Для того чтобы стать некромантом, нужно учиться. А я этого делать не собираюсь.

- Но ведь тебе передали темный дар! - осторожно заметила Вероник Гобер - старая дева тридцати трех лет, родственница мэра.

Эта рано увядшая и некрасивая женщина была моей правой рукой в делах общества. Именно на ее поддержку я рассчитывала больше всего.

- Сам по себе дар не делает никого чудовищем, - вымученно улыбнулась я. - И я не собираюсь им становиться.

Женщины, которых тут было подавляющее большинство, и несколько мужчин начали переглядываться между собой. И никто из них не спешил меня поддерживать. А ведь еще недавно все они в рот мне заглядывали и всячески демонстрировали дружеское расположение. Как же горько на душе!

- Выйдите все, пожалуйста! - внезапно воскликнула Вероник. - Нам с Мелани нужно поговорить наедине.

С удивлением увидела, как все безропотно подчиняются. Так же, как раньше реагировали на мои распоряжения. Похоже, лидер у «Рантского благотворительного общества» сменился. Я невесело усмехнулась.

Когда мы с Вероник остались наедине, она тяжело вздохнула, глядя на меня с сочувствием и сожалением. Радовало хотя бы то, что как на монстра не смотрит.

- Мелли, ты знаешь, как я к тебе отношусь, - начала она осторожно. - Люблю тебя и уважаю. И это не изменилось. Но большинство людей... Понимаешь... Не знаю, как лучше объяснить. Подумай сама, захочет ли кто-нибудь помогать в наших делах, если будут знать, что нами управляет некромант? Еще всяких небылиц надумают по поводу того, как мы используем средства. Пострадает наше общее дело. Поэтому для всех будет лучше, если ты добровольно сложишь с себя полномочия.

- Это ведь мое детище, - глухо сказала, с трудом сдерживая готовые выкатиться из глаз слезы. - Я все это начинала.

- Понимаю, тебе обидно, - Вероник подошла и положила руку на мое плечо. К ее чести, не выразила никаких негативных эмоций от соприкосновения со мной. Напротив, выглядела искренне опечаленной. - Но подумай, насколько обиднее будет, если все разрушится. Я постараюсь стать достойной продолжательницей твоего дела. Ты можешь на меня положиться!

- Я могу, по крайней мере, помогать в качестве добровольца? - с трудом выдавила.

- Вряд ли к этому нормально отнесутся, - она вздохнула и убрала руку. - Пойми, люди боятся таких, как ты. Они вряд ли пожелают принять от тебя помощь. Не хочу, чтобы тебя снова и снова обижали и отталкивали, когда ты попытаешься что-то сделать. А так будет, можешь мне поверить!

- Ладно, благодарю за откровенность, - проговорила, удерживаясь от слез из последних сил. - Хорошо, можешь считать, что я добровольно отказываюсь от своей должности. И не сомневаюсь, что ты со всем справишься.

Гордо расправив плечи, я двинулась прочь из комнаты, почти ничего перед собой не различая. Стоило открыть дверь, как от нее тут же отпрянули явно подслушивающие другие члены общества. От меня смущенно отводили глаза, но ни один не подошел, чтобы сказать хоть что-то ободряющее или даже попрощаться. Я сделала вид, что абсолютно безразлична к этому, и двинулась прочь. В ушах стоял надрывный гул, глаза застилала пелена подступающих слез. Не могло быть и речи о том, чтобы ехать сейчас куда-то еще!

- Домой! - хрипло велела Николя, усевшись в экипаж. Там можно выплакаться всласть и попытаться найти в себе силы справиться со всем, что на меня обрушилось.

Встревоженная мама, встретившая меня в холле, видимо, все поняла по моему лицу. Я лишь отрицательно замотала головой, давая понять, что не хочу, чтобы она шла за мной. И кинулась по лестнице наверх в свою комнату.

Не знаю, сколько прорыдала там, уткнувшись в подушку. А потом долго лежала, свернувшись калачиком и подтянув колени к груди. На душе было настолько паршиво, что будущее виделось лишь в черном свете. Неужели я и правда считала, что можно сделать вид, что ничего не было?! Что смогу и дальше жить как раньше?

В комнату робко постучали, и я досадливо скривилась. Видеть никого не хотелось.

- Милая, это я, - услышала голос мамы и со вздохом отозвалась:

- Входи.

Вымещать на ней свое дурное настроение точно не стану.

- Ты как, моя хорошая? - ее красивые серо-зеленые глаза были полны беспокойства и любви.

Она села рядом со мной на постели и погладила по волосам.

- Не очень, мам, - криво усмехнулась. - Они все от меня отвернулись! Те, кого я считала друзьями или, по крайней мере, приятелями.

- Мы с папой именно этого и опасались, - вздохнула она. - Послушай, может, тебе стоит переехать к брату в Нерис? Он с радостью тебя примет. Там никто не знает о том, что в тебе открылся дар.

- Пока не знает, - невесело уточнила я, сделав акцент на первом слове. - Общие знакомые есть и там.

- И все-таки, мне кажется, в столице тебе будет лучше. Наш город - словно большая деревня. Тут все как на ладони. А в Нерисе куда больше людей и...

- Я подумаю, мам, - прервала я ее убеждения.

Тут в дверь снова постучали. В ответ на мое разрешение войти появилась матушка Белла:

- Письмо для мадемуазель Мелани от барона Рамеля, - объявила она.

Мама досадливо поморщилась.

- Давай, она позже прочтет.

- Нет уж, хочу прочесть его прямо сейчас, - предчувствуя очередную неприятность, возразила я, протягивая руку.

Белла вложила мне в руки конверт и под неодобрительным взглядом матери поспешила удалиться.

- Доченька, может, давай, сначала я? - предложила мама, но я решительно замотала головой.

Распечатала послание и бегло пробежала глазами. На губах появилась усмешка.

- Чего и следовало ожидать! - сказала, брезгливо отбрасывая письмо. - Барон Тео Рамель уведомляет, что официально отказывается от своего предложения. Скатертью дорожка! Хоть какой-то плюс во всем этом. Теперь не придется огорчать отца тем, что не желаю становиться его женой.