Конни и друзья. Новая школа - Юлия Бёме

– Разве это не мерзко? – раздражается Билли.

– Еще как! – Конни поворачивается к Жанетт, которая как раз заходит в класс. Та не удостаивает ее взглядом.

– Я эту гадюку… – договорить Конни не удается. Класс сотрясает пронзительное «Good morning» – и Конни поспешно садится на свое место.

– Good morning, госпожа Линдманн! – отвечает она вместе с остальными. По идее, этого приветствия должно быть достаточно, но учительница раздраженно вскидывает брови.

– Такое ощущение, что вас взяли в школу только вчера! – неожиданно произносит она и пальцами поднимает книгу Конни высоко вверх. – Вам за последние четыре года никто так и не объяснил, что учебникам нужна обложка?

Конни краснеет. Почему учительница подняла именно ее учебник? Учебники Билли тоже лежат без обложек! Конни искоса смотрит на Жанетт, та презрительно ухмыляется. На ее учебниках красуются новые, блестящие обложки. Вот гадость!

Госпожа Линдманн с отвращением опускает учебник Конни на парту.

– На каждом школьном учебнике должна быть защитная обложка! – строго произносит она. – Чтобы к завтрашнему дню все учебники были обернуты. И не говорите, что у вас дома нет бумаги. Что-нибудь да найдется. По мне, так и газета подойдет.

Госпожа Линдманн вытягивает свою морщинистую драконью шею.

– Надеюсь, вы выучили новые слова!

– Что за новые слова? – нахмурившись, спрашивает Конни у Билли.

Билли стучит по развороту учебника английского.

– Что?! Вы уже на третьем разделе? – встревоженно шепчет Конни. Очевидно, слишком громко…

– Конни, выходи сюда, – вызывает ее госпожа Линдманн.

Конни испуганно вздрагивает.

– Я… я? – спрашивает она, не веря своим ушам.

– Не знала, что у нас есть еще одна Конни! – ворчит госпожа Линдманн и тут же кивает другой девочке с третьей парты. – И ты, Амара, выходи вперед!

Конни нерешительно встает. Что задумала госпожа Линдманн? Уж точно ничего хорошего.

Вид у Амары тоже напуганный.

– Остальные – откройте свои тетради. Сейчас мы напишем наш первый словарный диктант. Теперь мы будем писать их каждую неделю. Двое из вас будут выходить к доске и получать оценки.

Конни вздрагивает. Словарный диктант? И именно ее вызывают к доске? Должно быть, госпожа Линдманн забыла, что последние несколько дней она пропустила из-за болезни. Она поднимает руку, чтобы напомнить, но ей это не удается, ведь она стоит за спиной госпожи Линдманн. Так что она громко щелкает пальцами. Госпожа Линдманн резко оборачивается: она терпеть не может щелканье!

– Но я все эти дни болела! – Конни пытается объяснить, почему ей не место возле доски.

– И что? – спрашивает госпожа Линдманн.

– Откуда мне было знать, что нужно учить слова?

– Твоя обязанность – спрашивать и узнавать, что мы проходим в школе в твое отсутствие.

Госпожа Линдманн оборачивается к классу.

– Это касается всех. Кто болеет, тот занимается дома самостоятельно! Учиться можно и лежа в постели!

Тишину в классе нарушает только сдавленное хихиканье Жанетт.

– Не понимаю, что тут смешного, – говорит госпожа Линдманн. – Отлынивать в гимназии не получится! Ни у кого!

Учительница коротко откашливается, показывая, что разговор окончен.

– Пожалуйста, откройте тетради, – повторяет она. – А вы обе откройте доску и встаньте за ней. Всему классу не обязательно списывать ваши ошибки!

Конни вздыхает. Наверное, именно для этого на доске госпожи Линдманн имеются откидные крылья: сделано на заказ специально для словарного диктанта!

Госпожа Линдманн начинает диктовать. Это слова из нового раздела. Их нужно перевести с немецкого на английский. Тут у Конни никаких шансов. С английского на немецкий она бы перевела хоть что-нибудь или попробовала бы угадать. Она стоит на дрожащих ногах, сжав в ладони маркер, пока госпожа Линдманн одно за другим называет слова. Конни не знает ни одного. Да и откуда? Ее сердце колотится как сумасшедшее, а в голове пустота. Как и на доске перед ней.

Ну почему она решила сегодня пойти в школу? Ведь можно было остаться дома. Ну что она за дурочка!

– Вы обе, у доски, покажите свой результат, – велит госпожа Линдманн.

Конни предпочла бы спрыгнуть с тысячеметрового трамплина, полететь на ракете на Марс или навести порядок в своей комнате, чем раскрыть пустую доску. Но разве у нее есть выбор?

Когда она наконец открывает свое крыло доски, в классе повисает мертвая тишина. Анна и Билли в ужасе смотрят на Конни. Даже госпожа Линдманн на мгновение теряет дар речи, а затем достает свой красный блокнот:

– Да уж, Конни, это чистая двойка. Надеюсь, ты понимаешь – почему, – с удивительным спокойствием произносит она.

– Двойка? – Из глаз Конни готовы хлынуть слезы.

Госпожа Линдманн вздыхает.

– Так и быть, я внесу ее карандашом. Если это действительно недоразумение, я ее потом сотру.

Конни изо всех сил старается сдержать слезы. Не хватало только разреветься перед всем классом.

– Когда в следующий раз пропустишь школу, – строго произносит госпожа Линдманн, – будь добра осведомиться о том, что мы проходим. И узнать домашние задания, разумеется!

Шатаясь, Конни возвращается на свое место. Уму непостижимо – она получила двойку! Первую двойку в жизни! Больше всего Конни хочется провалиться сквозь землю.

5. Хуже, чем двойка!

Конни мчит на велосипеде. Она не знает, как пережила последние несколько уроков. Ошарашенная произошедшим, она сидела за партой и ждала только одного: скорее поехать домой! К счастью, никто из учителей не осмелился ее вызвать. Даже до Анны и Билли наконец дошло, что ее нужно оставить в покое. Потому что у нее нет никакого желания обсуждать катастрофу с двойкой! Ни с кем! Конни резко перестает давить на педали: а что она скажет маме и папе?

Велосипед останавливается посреди дороги.

– Что встала на дороге?! – яростно кричит мужчина на спортивном велосипеде и проносится мимо. Но мысленно Конни уже далеко. Она должна им сказать, что получила двойку! Или нет? Она как в тумане едет дальше, сворачивает в небольшой сквер и останавливается около пруда с утками. Под длинными ветвями плакучей ивы – идеальное убежище. Там можно спокойно все обдумать, а уже потом ехать домой. А что, если ничего не говорить ни маме, ни папе? Не рассказывать – это ведь не то же самое, что лгать? Конни тревожно вжимает голову в плечи. От этой мысли ей не по себе. Но признаться, что у нее двойка, не менее ужасно. Ужасно стыдно. Что же делать?!

Хуже всего будет, если она это утаит, а мама и папа узнают об этом от кого-то другого. Конни размышляет. Но кто им расскажет? Госпожа Линдманн, разумеется! Она ведь может позвонить им домой! С нее станется. Конни легко представляет это себе в красках: «Госпожа Клавиттер, я хотела бы поговорить о вашей дочери. Она уже наверняка вам сообщила, что получила сегодня двойку? ЧТО? НЕ СООБЩИЛА?!»

Желудок Конни болезненно сжимается. И тут она вспоминает, что госпожа Линдманн сказала им на первом уроке: «Если вы решили, что молодцы уже потому, что попали в гимназию, вы ошибаетесь! Вам придется доказать, что вы этого достойны».

У Конни перед глазами все плывет. Конечно, из-за одной двойки из школы не выгонят. Но что, если она теперь у госпожи Линдманн под прицелом? И та всегда будет ставить ей плохие оценки? Тогда ей несдобровать. В конце концов, она ведет у них почти все предметы…

Конни вся дрожит. Она мечтала стать ветеринарным врачом! А для этого нужны хорошие оценки!

Она смотрит в пруд как в хрустальный шар, сквозь который можно заглянуть в будущее. И вдруг видит себя через несколько лет… уборщицей! Конни щеткой чистит туалеты, насухо вытирает раковины и только начинает мыть пол, как туда заходит Жанетт. На высоких каблуках, в дизайнерском платье и с подходящей по цвету сумочкой. Увидев Конни, она визжит и пляшет от радости. Как Румпельштильцхен собственной персоной! Конни в ужасе вскрикивает. Картинка, которую она увидела на поверхности пруда, мутнеет. Конни встряхивается. Жанетт, проклятая гадюка! Это все