Газета Завтра 396 (27 2001) - Газета Завтра Газета

Лев Яковлевич очень внимательно относился к нашим экономическим предложениям, считал их частью необходимой идеологии, у него не было и следа какой-то зашоренности, веры в телевизионные авторитеты…

Я рассказал Рохлину и дал почитать материалы нашей идеи расширения безналичного оборота и восстановления оборотных средств предприятий путем безналичной эмиссии, что не вызвало бы инфляции и при планировании производства и сбыта, быстро бы дало рост продукции. На первых порах это могло стать сильным лекарством для экономики. Рохлин во всем этом хорошо разобрался и, что называется, взял на заметку. Как и некоторые другие предложения, касающиеся нашего ресурсного обеспечения и продовольственной безопасности на случай победы оппозиции.

Я бы хотел подчеркнуть, что это был человек дела. Парламентская говорильня явно была не для него, и говоруны — не подходили тоже.

Когда Рохлин находил средства, он действовал, собирая у себя представителей шахт, наиболее выдержанных и стойких, направляя их в регионы, сам ездил на юг, к шахтерам и казакам. Но, несомненно, сказывалось отсутствие спаянной, сильной организации. То, что называется, все сам и сам.

К тому же он, действуя в открытую, боялся подставить своих товарищей, которых посвящал лишь в самые общие черты дела. С военачальниками контактировал вообще один. Но с шахтерами-то это можно было поставить по-другому.

Мне это напомнило эпизоды революционной практики 1905 года, рассказанные мне моим университетским учителем, старым большевиком академиком Н.Н.Баранским. Он был участником первой (Таммерсфорсской) конференции большевиков и активным организатором революционной борьбы, для чего бросил учебу в университете. Баранского, дав ему партийную кличку "Николай Большой", направили на Сибирскую железную дорогу, где он, объезжая станцию за станцией, от Омска до Харбина, участвовал одновременно в организации и партийных ячеек, и Советов рабочих депутатов, и революционных дружин. На местах же силы всегда находились. Так понимал этот вопрос и Рохлин, даже не зная о прежнем революционном опыте. Не сидеть на месте, не ждать у моря погоды, а идти к людям, действовать!

Отмечу, что навстречу Баранскому с Дальнего Востока тогда двигался другой большевик, "Николай Маленький", и позже, когда Н.Н.Баранского все-таки арестовали, он, сваливая опасные эпизоды на эмигрировавшего "Николая Маленького", смог выпутаться из этой истории и чудом избежать "столыпинского галстука". Но то была нелегальщина, у нас же все происходило открыто и легально. Тем более что кабинеты и Рохлина и многих иных, несомненно, "прослушивались". Елкин-то у нас был демократ, можно сказать, "кадет", как говорили в 1905 году, когда конституционные демократы (кадеты) тоже были в оппозиции, как и эсдеки, эсеры и прочие. Но "демократ", способный ради личной власти расстрелять из танков парламент или "смести", как он выразился, Рохлина. Да, никогда еще Ельцину в оппозиции не противостояла такая серьезная фигура, авторитет коей рос не по дням, а по часам. Именно поэтому Рохлина и убрали, рано или поздно все раскроется.

Революционный подъем 1998 года с гибелью Рохлина был сорван. Армейская оппозиция, похоже, сломлена. Рабочая оппозиция, имеющая свои интересы, осталась без руля и ветрил, а Ельцин сделал все, дабы задобрить шахтеров.

Парламентская же оппозиция отличается обилием слов и дефицитом действий. Иные оппозиционные силы, в том числе и героиня 1993 года РКРП, в изоляции: массы тянет туда, кто кажется сильнее, и небольшие партии у нас, в России, не в фаворе. Правда, в последнее время возрос авторитет Илюхина... Но армия за Илюхиным, скорее всего, не пойдет.

Рохлин считал, что в конечном счете итог противостояния определится позицией армейских кругов, а в "час ИКС" бывает достаточно и одной дивизии...

Лев Яковлевич был трезвым реалистом в поступках и смелым человеком вообще. С насмешливыми искорками в глазах винил наше мужское племя в трусоватости, которую оно-таки может преодолеть, но не всегда.

Фактом служит то, что благодаря или трусам, или тупицам, или крайним карьеристам в погонах мы сначала потеряли Советский Союз, затем — Югославию, а завтра можем потерять и Россию.

Прошло три года, как Родина потеряла своего верного сына. И нет ему замены, нет, нет, нет...

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 12 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

13

Напишите нам 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Валерий Поволяев ТЕРРОРИСТЫ

Двое чеченцев пришли на астраханскую землю, чтобы совершить теракт.

Число жертв, по плану, должно было исчисляться сотнями человек

СЛЕДОВАТЕЛЯ по особо важным делам Астраханской областной прокуратуры Евгения Кононенко подняли ночью. Спросонья он некоторое время не мог сообразить, чего от него хотят. Ведь был тот самый час, когда все живое спит, за окном плыл грязный едкий туман, на улице тоскливо помигивали лампочками одинокие фонари. Но потом Кононенко решительно стряхнул с себя остатки сна, стремительно собрался и запрыгнул в машину, в которой уже сидела начальник отдела областной прокуратуры Лидия Алимова.

— На мосту станции Аксарайская — перестрелка, — сообщила Алимова. — Убит сотрудник милиции. Похоже, на налет чеченцев.

До Чечни от Астрахани далеко, но жизнь ныне такая тревожная и такая непредсказуемая, что все могло быть.

Когда подъехали к Аксарайску, к мосту, перекинутому через железнодорожные пути, мост уже был плотно оцеплен милицией. Работали оперативники из Красноярского районного отдела МВД, сотрудники ФСБ. Мост был усыпан стреляными автоматными гильзами калибра 7,62, будто семечками, среди "семечек" лежали также две неразорвавшиеся гранаты от подствольника, похожие на гнилые фрукты. Был обнаружен также пакет с неизвестным порошком. Когда прибыли саперы, то без особого труда определили тротил — рядом с пакетом лежал запал.

На мосту, врезавшись носом в столб, стояла покореженная машина. "Жигули". Корпус в нескольких местах пробит пулями. На переднем сиденье за рулем, запрокинувшись всем телом назад, застыл мертвый милиционер. Глаза открыты. Под оттопырившимся бортом куртки был виден пистолет. Оружие он достать не успел — нарвался на автоматную очередь.

Внизу, под мостом, также нашли рассыпанный тротил, как потом выяснилось, отсыревший. Тротил этот несколько месяцев пролежал в астраханской земле и в мозготную осеннюю пору подмок.

Опросили очевидцев и узнали, что стреляли двое людей кавказской внешности, что они действительно пытались взорвать мост (учитывая, что рядом находится газоконденсатный завод, последствия могли оказаться губительными для многих тысяч людей), но подвел отсыревший тротил... Террористам достаточно было выбить из колеи всего одну рельсу, чтобы на железной дороге и вообще в Аксарайске случилась большая беда. Тут часто ходят составы с жидким газом, поэтому малейшее "что-то не так" почти стопроцентно грозит взрывом.

С места схватки двое кавказцев укатили на мотоцикле марки "Иж" красного цвета.

Была немедленно образована группа поиска, которую возглавил майор милиции Николай Суюнчалиев.

А Евгений Кононенко возглавил следственную группу — надо было детально, в мелочах, восстановить происшедшее, определить последовательность событий, установить, как погиб милиционер, сидящий в "жигулях", выяснить, есть ли еще погибшие, отыскать других свидетелей ночного боя.

...Террористы, словно бы сквозь землю провалились: ни следов их, ни их самих — не люди, а духи бестелесные. Но Суюнчалиев был человеком упрямым, если уж за что-то брался, то дело доводил до конца.

Следы красного мотоцикла нашлись далеко за Аскарайском, в двадцати километрах от города. И уводили они в степь, в которой искать людей — дело малоперспективное.

И тем не менее, группа Суюнчалиева пошла в степь.

И вскоре был найден мотоцикл. Брошенная машина была прикопана и завалена ветками джангила — густого степного кустарника.