Неучтённый фактор - Олег Маркеев

Когда в кабинет ворвался конвой, он уже бился на полу, обдавая все вокруг себя ярко-красной кровью ...

* * *

Дмитрий плеснул в стаканы водку.

— Давай, по-быстрому.

—  Ага! Спасибо, брат! Ты представляешь... Нет, ты представляешь!

—  Пей, не дома.

 Зубы Тихомирова пробили морзянку по краю стакана.

 —  Эх, пошла.  — Он вытер влажные губы рукавом. — Нет, ну кто-же знал, что эта сука...

—  Хватит скулить! —  Дмитрий, сжав зубы, следил, как медленно проясняются бесцветные, в мелкой красной сетке по белкам, как у кролика, глаза Тихомирова.

 «Сейчас из него можно веревки вить. Сейчас он мой. А завтра? Нажмут, сдаст с ботвой. Ох, рискую больше меры, а делать нефиг. Ладно, если дело только в Тихом, то, пока держу его за яйца, сдать меня он не посмеет. Главное, самому выкрутиться».

— Скажи спасибо, что он тебе твой же "Паркер" в горло не пристроил. Сейчас думать надо, а не скулить, — надавил голосом Дмитрий.

— Ага, думать! Ты бы видел, все в кровище... Бьется в судорогах, блядь такая, а рук не разжимает. А от этого дырища еще шире ... У, жуть!

На Тихомирова действительно было жутко смотреть: белое, потное, дрожащее лицо и собачьи глаза, жадно смотрящие на бутылку, куда только подевался весь лоск и гонор лучшего офицера Следственного управления.

«Если дать ему волю, нажрется до чертиков прямо у меня в кабинете! Дерьмо дерьмом, а нужен. А, хрен с ним, рискую!» —  Дмитрий отодвинул бутылку и сказал:

— Расслабься, Тихий. Ты сказал, два трупа?

Тихомиров вздрогнул и тупо уставился на Дмитрия, а Рожухин ждал, когда помутневшие от страха и водки глаза прояснятся, и молчал.

—  А! Так, он сам ... И Вася. — Тихомиров снова завелся. — Бля, я в шоке! Прикинь, такого жлоба ткнул —  и писец. Нет, ты, прикинь ...

Дмитрий не дал ему пойти вразнос:

— Значит, было вас там трое?

—  Ну.

—  Что "ну"? Тебе, что, так мешалкой по промежности врезали, что мозги отшибло? Протокол допроса есть?

— Так ведь ...  — Тихомиров нервно сглотнул.

— Понял, некогда было. Начальство от тебя еще ничего не требовало, смекаешь?

— Некогда было. Когда дерут, разве думают.  — Тихомиров начал немного соображать.

— Вот-вот. А скоро очухаются и потянут по второму кругу. Была бы хоть какая бумажка. Положить им на стол, чтобы утерлись. Мол, сознался клиент, а уж потом себя кончил. Ловишь мысль?

Дмитрий шедро плеснул в стакан водки. “Кремлевская особая”, чистая как слеза, выдавалась только старшему офицерскому составу. У Дмитрия, не по чину, она водилась всегда и в избытке.

— Ты “сверху” сразу ко мне? — Он не спешил придвигат стакан к Тихомирову.

 — А к кому еще? Ты же мне как брат! —  Тихомиров предано, как побитая собака, посмотрел на него слезящимися от водки глазами. — Сколько дел вместе провернули. Я бы без тебя давно спекся.

— Правильно. Пей!

С брезгливостью посмотрел, как тот жахнул водку.

 «Тамбовский волк тебе брат. Куда же тебе, пьяни подзаборной бежать, как не ко мне. Не зря с рук прикормил, приучил пить в моем кабинете. Вот и бежишь, если приспичит. Заодно и информашку таскаешь».

— С бумажкой могу тебе помочь.

— Это как?

— Очень просто. — Дмитрий выложил на стол два машинописных листа.  — Прочти и перепиши своим почерком в протокол допроса.

— Ты что, Димка, это же подлог!  — ужаснулся Тихомиров.

— Какой, нафиг, подлог! Дубье! — Дмитрий для пользы дела бухнул кулаком по столу. — У тебя же ни хрена нет. Только труп. Воскреси, как Лазаря, и допрашивай сколько влезет. И Васю заодно, чтобы помог. Сейчас твои дубы с лампасами очнутся, тогда посмотришь. Пыхтеть будут с месяц, пока до смерти не затрахают! Все батареи в Управлении носом пересчитаешь, пока на улицу не вышвырнут. А за что? Подумай, за что? Таких сам бог велел стрелять, как собак. Сдох —  и хрен с ним!

—  Дай-ка, почитаю. —  Тихомиров придвинул к себе листки. Профессионально быстро пробежал взглядом.

Именно на такую реакцию Дмитрий и рассчитывал — Тихомиров даже рот открыл, словно обухом по затылку получил.

— Ты, Дима, часом не того, крыша на месте? — протянул он.

—  На месте, не бойся.

— А на кой хрен ему “центральный террор”* вешаешь?!

--------------------------------

* — профессиональный жаргон спецслужб; террористический акт, направленный против высших представителей власти.

— Как сказал один обкуренный еврей: «Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов»,  — Дмитрий  подмигнул Тихомирову.

— Не понял?

Димтрий долго выдохнул.

— Новости слышал? Сегодня ночью, в своей квартире был убит Карнаухов.

— Да иди ты! Тот самый?

—  Работал профессионал. На, прочти шифрограмму. Но ты ее никогда не видел, уговор?

— Договорились.

Тихомиров быстро прочитал текст, Дмитрий тут же сунул листок обратно в папку.

*  *  *

 Оперативная обстановка

                                                                                     Вне очереди

                                                                                     Особой важности

                                                               Председателям территориальных                    

                                                                Управлений ГСБ  России

Шифрограмма № 000-1297 УТ

Информируем, что сегодня, ориентировочно в 02 часа 30 мин., в своей квартире был убит г-н Карнаухов А.С. — член Совета по национальному развитию при Президенте России, заместитель председателя Президиума движения “Родина”. Предварительные данные осмотра места происшествия позволяют предположить “заказной” характер преступления, выполненны профессионалом высокого уровня. Проводятся необходимые следственные и оперативно-розыскные мероприятия.

По получении настоящей шифрограммы, приказываю усилить охрану лиц категории “А”, провести в районах ответственности территориальных подразделений оперативные мероприятия по профилактике актов “центрального террора”.

                                                  Председатель ГСБ РФ

                                                   генерал армии Ларин

 *  *  *

Дмитрий с высокомерной ухмылочкой произнес:

— Как видишь, новости я узнаю раньше всех.

 — Тебе сам Бог велел...

Тихомиров заметно сник. Дмитрий, хоть и моложе, в служебной иерархии был на голову выше его. Ну кто такой старший следователь Следственного отделения Московского управления  рядом с молодым и перспективным начальником отдела, структурно входящего в Центр особого назначначения при Антитеррористическом управлении ГСБ? Никто. Так, чернорабочий, разбирающий мусор после оперативных игрищ ЦОНа. Ни славы, ни звезд, ни кайфа от работы. Одна рутина да нервотрепка.

— Телись быстрее, Тихий! — подхлестнул Дмитрий. —  Все клеится один к одному. Место задержания, время. Надо уточнить, но, скорее всего, твоего клиента зовут Юрий Николаевич Садовский, кличка —  “Соловей”. Боевик экстра-класса. Входит в элиту “исполнителей приговора”.

— Это  еще  что за хрень?

Дмитрий сыграл удивление:

 — Ты оперативки-то читаешь? Ладно, по глазам вижу, что некогда. Поясняю для особо занятых: в группировке “Меч” есть такая заморочка — собирают сходняк, у них именуемый “Трибунал”, заслушивают компру и выносят приговор. Установочные данные на приговоренного передаются в “группу исполнения приговора”. Прямого выхода не нее ни один член “Трибунала” не имеет. А киллеры не имеют права мочить кого-либо без приговора. Иначе их самих мокнут. Но в заседании “Трибунала” не участвуют. Они даже не знают, где, когда и в каком составе  он собирается.  Классно, да?

Дмитрий присел на угол стола.

— А дальше, Тихий, вообще — классика жанра! Старший, получив приговор, готовит тринадцать конвертов, в один кладет приговор, в другие — чистые листы или отвлекающие задания.   Перемешивает и вручает курьерам. По каналам связи задания приходят киллерам. Друг друга они не знают и никогда не пересекаются. Каждый имеет свою группу обеспечения и с момента получения задания начинает автономные действия. И кто выйдет на реальный выстрел, а кто отработает “отвлекающий маневр” не вычислишь, хоть тресни.

— А если знать жертву?

— А хрена толку, если не знаешь, кто и как его завалит?  Тем более, что конкретных сроков не устанавливают.

Тихомиров, подумав, согласно кивнул.

— То-то, брат!  Поэтому, если они кого-то приговаривают, можно смело заказывать полированный ящик и полковой оркестр.