Небо и корни мира - Юлия Тулянская

Но очарование быстро прошло, Девонна отвернулась и медленно пошла прочь. На сердце у нее стало пусто и тяжело. Она знала, что это за существа – такие похожие на нее, и такие бесконечно от нее далекие. Это земнородные: озерницы, плесковицы – чуждые и враждебные Вседержителю порождения Обитаемого мира. Погибнет мир, с ним погибнут и эти твари. У них нет души, они не осознают себя и радуются расцветающим кувшинкам и лунной ночи. Девонне казалось, так радуется своим кувшинкам само озеро.

В благословенном краю у подножия Престола ни поля, ни озера никогда не порождали существ… Девонна знала, что если она и найдет там когда-нибудь похожее место, оно все же не будет таким. Это неугодно Вседержителю. Озеру, да и миру, не следует быть живым. Живым…

Девонна больше никогда не ходила к озеру в лесу возле храма, хотя с тех пор прошло много лет. Яромиру она рассказывала:

– Земнородные часто похожи на людей. Они очень красивы… Обитаемый мир порождает их, чтобы они вводили в соблазн человеческий род. Раньше они не говорили с людьми, а теперь выходят к ним – и люди поддаются обольщению. Ты сам, наверно, слышал, что от связей с земнородными рождаются дети без бессмертной души? Их нельзя назвать людьми, хотя они осознают себя, как люди… Но после смерти их не ждет суд Вседержителя. Они никогда не были в его Замысле, они не его творения и не подвластны ему. Им нечего бояться и нечего терять. Потомки людей и земнородных знают, что погибнут в конце времен. Может быть, эти полукровки и станут главным войском богоборца.

Яромир слушал, сидя на сене на полу. Руку он клал на скамью, а лоб опускал на запястье. Иногда разговор без причины обрывался. Тогда они безмолвно сидели рядом втроем: Девонна на скамье, Яромир на полу у ее ног, положив голову на руку, и Шалый, втиснувшийся между ними, сверкал глазами в сумраке храма.

Вестница больше не возвращалась к разговору о том, чью сторону примет сам Яромир в дни Конца. Она хотела понять человека, терпеливо дождаться, пока в его душе уляжется муть пережитых бед, и покой се маленького храма принесет ему утешение.

Ранним утром, когда Яромир умылся у колодца и возвратился в храм, он увидел, что Девонна, встав на лавку, вешает на стену еще одну вышивку с изображением заросшего осокой и аиром озерца. Она радостно улыбнулась ему:

– У меня дома их слишком много, а здесь – голые стены.

Девонна легко спрыгнула с лавки.

– Кому же это ты столько наткала? – спросил Яромир, стараясь за усмешкой спрятать кольнувшую в сердце ревность.

Вестница ответила:

– Никому. Кому же нужно так много? Просто для красоты, – и снова повторила. – Но их никому столько не нужно, сколько я наткала и вышила… за сотни лет.

– Ты мастерица, – сказал Яромир. – Такой красоты ни в одном дворце, видно, нету. Какой-нибудь король, небось, сундук золота бы не пожалел за такую работу.

– А мы теперь все стены завесим! – обрадовалась Девонна. – Хочешь, я вышью что-нибудь нарочно для тебя?

Яромир, словно не расслышав, переспросил:

– Для меня? Для… Девонна, да, хочу! Что ты вышьешь?

– То, что ты захочешь. Сам выбери. Пойдем в лес. Я принесла тебе завтрак. Поешь, и пойдем, – весело торопила она.

В лесу не было троп – здесь давно никто не ходил. Когда-то к селу, в котором стоял храм, вела дорога, но она заросла. Девонна провела Яромира через поросший высокими соснами склон, где под ногами сплошным ковром рос папоротник. От яркого солнца, запаха хвои, можжевельника и земляники у Девонны кружилась голова. Она знала эти места как собственный дом, и почему-то ей хотелось, чтобы Яромир тоже знал и видел все это так, как видит она. Иногда Девонна наклонялась, чтобы сорвать из-под папоротника ягоду или цветок. Стебли цветов она на ходу сплела в косицу, а потом заправила под свой серебряный обруч; синие, желтые и малиновые лесные цветы казались особенно яркими среди ее светлых волос. Иногда "Девонна показывала Яромиру какую-нибудь птицу или протягивала на ладони горсть земляники или малины и улыбалась ему. Ей было необычно весело, она редко так веселилась во время своих одиноких прогулок. Девонне казалось, что охватившая ее радость передалась ей от самого леса, который радуется лету и солнцу, короткому времени цветения.

Небожительница и ее друг-человек поднялись по склону. Дальше путь лежал вниз, к узкой извилистой речке. Там шумели осина и ольха, запахи сосны сменились пьянящим ароматом еще не отцветшей липы. Девонна побежала к речке, перепрыгивая через коряги, обегая вокруг стволов, нагибаясь, чтобы проскользнуть под ветвями. Высокая, по колено, трава не мешала ей бежать и, казалось, даже не пригибалась под ее ногами. Яромир смеялся и быстро шел за ней, чтобы не отстать.

Девонна остановилась, придерживаясь за ствол тонкой липы, оглянулась и махнула рукой. Шалый стоял, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь.

– Шалый, ко мне! – крикнула Девонна. Пес навострил уши и наклонил голову. – Беги ко мне, не бойся! – Она протянула к нему руки.

Шалый неуверенно затрусил, а потом вдруг с лаем неуклюжими прыжками поскакал к ней. Девонна вскинула руки, и Шалый прыгнул, припал к земле, прыгнул еще. Теперь он лаял без остановки. Яромир только приоткрыл рот, не веря своим глазам: Шалый играет!

– А теперь – к речке!

Яромир смотрел, как вестница и собака побежали дальше вдвоем. Он начал торопливо спускаться со склона за ними.

Девонна ждала на берегу. Она стояла на открытой поляне среди травы.

Вестница посмотрела вверх: густые кроны деревьев почти смыкались над ней, как купол, но в просвете между листвой ярко синело небо. Она сняла с головы обруч вместе с цветами, тряхнула головой, потом пригладила растрепавшиеся волосы и засмеялась.

– Яромир, иди скорее сюда! Смотри!

Она вновь надела серебряный обруч, оплетенный цветами и темно-зелеными резными листьями; такими же зелеными теперь казались ее глаза. Шалый упал на спину у ее ног и начал кататься по траве. Позади Девонны журчала река, шелест листьев был еле слышен, птицы пели на разные голоса. Уловив в звуках леса мелодию, Девонна вскинула руки и закружилась в танце. Она вспомнила танцевавших на водной глади озерниц; но сейчас это не омрачило ее радости.

Яромир смотрел, как она кружится все быстрее. Волосы вестницы развевались. Она встретилась с Яромиром взглядом и, как недавно Шалому, протянула ему обе руки:

– Пойдем!

Девонна видела его умоляющие глаза. Яромир смотрел на нее так, точно она звала его броситься в огонь.

– Что ты?! Не бойся, иди… – позвала она.

Яромир подал ей руки. Девонна повела его к центру поляны. Не улыбаясь, все с такой же мольбой в глазах Яромир начал медленно кружиться вместе с ней. Девонна с тревогой смотрела в застывшее лицо Яромира, чувствуя, что в танце его ведет она, и его руки кажутся неживыми в ее ладонях. Шалый припадал к земле и громко лаял на птиц, которые прятались от него в глубь кустарника. Громко звенела река.