Песнь о Роланде - Средневековая литература

CXVII

Взывает к графу Оливье Роланд:«Мой побратим, смерть Анжелье взяла.Храбрей барона не было у нас».Ответил Оливье: «Отмстим, бог даст».Всадил златые шпоры в скакуна,Кровавый Альтеклер рукою сжал,Коня направил прямо на врага,Удар нанес, и рухнул наземь мавр,Чью душу черти потащили в ад.С ним вместе герцог Альфайенский пал.Убил Эскабаби[75] отважный граф,Семь арабитов вышиб из седла– Не воевать им больше никогда.Сказал Роланд: «Разгневан мой собрат.Он подал мне и всем пример сейчас:Такой лихой удар оценит Карл.Разите мавров, рыцари, сплеча!»Аой!

CXVIII

Вот Вальдаброн-язычник мчится в бой.Воспитан был им встарь Марсилий злой.В четыреста судов он водит флот.Он вождь всех сарацинских моряков.Взял Иерусалим изменой он,И Соломонов храм им осквернен,И патриарх убит пред алтарем.Ему поклялся в дружбе Ганелон.Он наградил предателя мечом.Под ним скакун по кличке Грамимон.Быстрей, чем сокол, этот борзый конь.Язычник мчит на нем во весь опорТуда, где рубит мавров дук Самсон.Он щит ему разбил, прорезал бронь,Вплоть до значка копье вогнал в него.Сшиб пэра и кричит над мертвецом:«Арабы, в бой! Мы верх возьмем легко!»Французы молвят: «Горе, пал барон!»Аой!

CXIX

Роланд увидел, что Самсон погиб,Великий гнев и горе ощутил,Коню дал шпоры, повод отпустил,Свой Дюрандаль, бесценный меч, схватил,Ударил Вальдаброна что есть сил,Шлем, где горят каменья, разрубил,Лоб, и броню, и тело раскроил,Седло с отделкой золотой пронзил,Клинком коню хребет переломил,Убил и мавра и коня под ним.«Жесток удар!» – воскликнули враги.«Я ненавижу вас! – Роланд кричит.– Мы служим правде; вы, злодеи, – лжи».Аой!CXXБыл некий нехристь-африканец там– Сын короля Малькюда – Малькиан[76].Его доспехи золотом горят,Ни у кого нет столь блестящих лат.Конь Сальтперту[77] под ним несется вскачь,На свете нет резвее скакуна.С копьем на Ансеиса грянул мавр,В лазурно-алый щит нанес удар,Рассек броню на графе пополам,До половины древко в плоть вогнал.Свой путь земной свершил и умер граф.Французы восклицают: «Горе нам!»

СХXI

Но тут архиепископ мимо ехал,А он таков, что ни один священникНе превзошел его в деяньях смелых.Он молвил: «Бог тебя накажет, нехристь.О том, кого ты сшиб, скорблю я сердцем».Коня на мавра он погнал карьером,Ударил Малькиана в щит толедский,И мертвым наземь был араб повержен.

СХXII

Вон королевич именем Грандоний,Каппадокийца[78] Капуэля отпрыск.Резв и горяч скакун его Марморий.Как птица, он летит по полю боя.Наездник бросил повод, шпорит лошадь,Жерена что есть силы бьет с разгона,По алому щиту удар наносит.Копье сломало на кольчуге кольца,До желтого значка вошло в утробу.Свалился граф с коня на холм высокий.Его собрат Жерье сражен был тоже,Убиты Беранже, и Ги Сентонжский,И славный герцог, удалец Асторий,Чей лен – Анвер и Валлери на Роне.Злодей, на радость маврам, их прикончил.Французы молвят: «Гибнет наших много».

СХXIII

Роланд кровавый Дюрандаль сжимает.Он слышит, как французы застонали.В груди его от скорби сердце сжалось.Он мавру молвит: «Бог тебя накажет.Ты за убитых мне сейчас заплатишь».Коня он шпорит, мчится на араба.Кто б верх ни взял, ужасна будет схватка.

CXXIV

И мудр и смел Грандоний был всегда,В сраженье никогда не отступал.Пустил он на Роланда скакуна.Хоть графа он увидел в первый раз,Но вмиг его узнал по блеску глаз,По статности, по красоте лица.Невольный страх почувствовал араб,Попробовал, но не успел бежать– Роланд нанес ему такой удар,Что по забрало шлем пробила сталь,Сквозь лоб, и нос, и челюсти прошла,Грудь пополам с размаху рассекла,И панцирь, и луку из серебра.Роланд коню спинной хребет сломал,Убил и скакуна и седока.Испанцы стонут – их печаль тяжка.Французы молвят: «Лихо рубит граф!»Ужасен бой, и сеча жестока.Французы на копье берут врага.Когда бы привелось увидеть вам,Как мрут бойцы, как хлещет кровь из ран,Как трупы грудой на траве лежат!Не устоять язычникам никак– Хотят иль нет, а надо отступать.Французы их теснят и гонят вспять.Аой!

СХXV

Ужасна сеча, бой жесток и долог.Французы бьются смело и упорно,Арабам рубят руки, ребра, костиИ сквозь одежду в них вгоняют копья.Зеленая трава красна от крови.Арабы стонут: «Устоять нет мочи.Французский край, будь Магометом проклят.Твои сыны – отважней всех народов».Марсилию кричат все мавры в голос:«Король, поторопись подать нам помощь!»

CXXVI

Вот графа Оливье Роланд зовет:«Мой побратим, согласны вы со мной,Что пастырь наш Турпен – боец лихой?Никто на свете не затмит его.Разит он славно дротом и копьем».Ответил тот: «Пора ему помочь».И оба в битву поскакали вновь.Удар их мощен, грозен их напор,И все же христианам тяжело.Когда бы вам увидеть привелось,Как Оливье с Роландом бьют мечом,Как мавров на копье Турпен берет!Известно павших сарацин число– И в грамотах и в жесте есть оно:Их было тысяч свыше четырех.Четырежды французы дали бой,Но пятый был особенно жесток.Всех рыцарей французских он унес.Лишь шестьдесят от смерти спас господь,Но сладить с ними будет нелегко.Аой!

СХXVII

Роланд увидел – велики потериИ к Оливье такое слово держит:«Собрат, я вам клянусь царем небесным,Весь луг телами рыцарей усеян.Скорблю о милой Франции я сердцем:Защитников она лишилась верных.Ах, друг-король, опора наша, где вы?Брат Оливье, скажите, что нам делать?Как королю послать о нас известье?»Ответил граф: «Не дам я вам совета.По мне, погибель лучше, чем бесчестье».Аой!

СХXVIII

Роланд сказал: «Возьму я Олифан[79]И затрублю, чтоб нас услышал Карл.Ручаюсь вам, он повернет войска».Граф Оливье ответил: «Нет, собрат.Вы род наш осрамите навсегда.Не смыть вовек нам этого пятна.Не вняли вы, когда я к вам взывал,А ныне поздно нам на помощь звать.Бесчестьем было б затрубить сейчас– Ведь руки вплоть до плеч в крови у вас».«То вражья кровь!» – воскликнул граф Роланд.

СХXIX

Промолвил граф Роланд: «Ужасна сеча!Я затрублю, и Карл сюда поспеет».Ответил Оливье: «То нам не к чести.Я к вам взывал, но внять вы не хотели.Будь здесь король, мы гибели б избегли,Но тех, кто с Карлом, упрекнуть нам не в чем.Собрат, клянусь вам бородой моею,Что, если вновь с сестрицей Альдой встречусь,Она с Роландом ложе не разделит».[80]Аой!

СXXХ

Спросил Роланд: «Чем так вы недовольны?»А тот ответил: «Вы всему виною.Быть смелым мало – быть разумным должно,И лучше меру знать, чем сумасбродить.Французов погубила ваша гордость.Мы королю уж не послужим больше.Подай вы зов, поспел бы он на помощьИ не избегли б нехристи разгрома,Король Марсилий – плена или гроба.Нам ваша дерзость жизни будет стоить,Теперь вы Карлу больше не помощник.Вовек он не найдет слуги такого.Вы здесь умрете, Франции на горе,И наша дружба кончится сегодня:До вечера мы дух испустим оба».Аой!

СXXXI

Архиепископ спор услышал их,Златые шпоры в скакуна вонзил,Подъехал и с упреком говорит:«Роланд и Оливье, друзья мои,Пусть вас господь от ссоры сохранит!Никто уже не может нас спасти,Но все-таки должны вы затрубить.Услышит Карл, неверным отомстит,Французы маврам не дадут уйти.Сойдут они со скакунов своих,Увидят нас, изрубленных в куски,Оплачут нашу смерть от всей души,Нас приторочат к мулам на вьюкиИ прах наш отвезут в монастыри,Чтоб нас не съели свиньи или псы».Роланд в ответ: «Умней не рассудить».Аой!

СXXXII

Свой Олифан Роланд руками стиснул,Поднес ко рту и затрубил с усильем.Высоки горы, звонок воздух чистый.Протяжный звук разнесся миль на тридцать.Французы слышат, слышит Карл Великий.Он молвит: «Наши с маврами схватились».Но уверяет Ганелон в противном:«Не будь то вы, я речь назвал бы лживой».Аой!

СXXXIII

В свой Олифан трубит Роланд с трудом.Превозмогает он тоску и боль.Стекает с губ его густая кровь,С натуги лопнул у него висок.Разнесся зов на много миль кругом.Услышали его в ущельях горИ Карл, и все французы, и Немон.«Я слышу Олифан, – сказал король.– А раз Роланд трубит, там грянул бой».«Какой там бой! – ответил Ганелон.– Вы – человек и старый и седой,А, как ребенок, говорите вздор.Все знают, что Роланд ваш – сумасброд.Как только спесь ему прощает бог!Вас не спросясь, он взял когда-то Нопль[81].Сразились с ним арабы у ворот.Он изрубил их всех до одногоИ вымыть луг водой велел потом,Чтоб не узнали вы о битве той.Теперь, наверно, зайца гонит онИль пэров потешает похвальбой.Помериться с ним не дерзнет никто.Вперед! Зачем задерживать бойцов?До Франции идти им далеко».Аой!

CXXXIV