Кофе с корицей для снежного ангела (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree"

Я тогда прямо представила, как мама где-то на другом конце мира хватается за сердце и убито прикрывает глаза трясущейся рукой, а за ее спиной Никита буквально обхохатывается, сгибается пополам от смеха и стучит себя по коленке, требуя пощады.

Я решила не рубить с плеча — в конце концов деньги уже были уплачены и бежать мне было в сущности некуда. Но поругалась с Мариной знатно. Сказав все, что я о ней думаю и грубо поставила в известность, что съеду, как только кончится внесенная сумма… однако, за три месяца многое изменилось.

В частности, я нашла работу в «UpCup», как и обещала Мэр, буквально через пару дней. Записалась на занятия в языковую школу, которая была в том же районе, всего в паре кварталов от квартиры и кафешки… в конце концов помирилась с ней. Все как-то само собой устроилось и внесение изменений во внезапно налаженный быт, стало казаться не такой уж и хорошей идеей. В конце концов через год я уезжала в колледж.

Марина в принципе не была такой уж ужасной соседкой, как я нарисовала себе, узнав всю правду. Никто не покушался на мои вещи, как я опасалась, не стремился втянуть меня в проституцию или наркоторговлю. Пожалуй, в какой-то момент мне даже стало стыдно за свое предубеждение против ее «профессии» и те обидные слова, которыми я называла ее, сообщая что съеду сразу же, как подвернется возможность.

В нашей однокомнатной квартире, состоявшей из маленькой спальни, большого зала, совмещенного с кухней и раздельного санузла, мы почти не встречались. Я уходила рано утром, Мэр отправлялась на работу ночью. Эрни редко оставался у нас, если моей соседки не было дома и, как я уже упоминала, почти не разговаривал со мной, по обыкновению ограничиваясь ничем не обязывающим «Привет, как дела?». Порой мы пересекались все вместе, но я быстро покидала гостиную, закрываясь в своей комнате.

Минусы были, куда без них: так, иногда «мои криминальные знакомые» не давали спать ночь напролет. Кроме того, уборка в апартаментах как-то неожиданно полностью легла на мои плечи. Нет, Марина не отлынивала, пока мы еще составляли расписание домашних работ, но после нее все равно приходилось перемывать заново, так что я просто сдалась. В бытовом плане моя соседка вообще была сущей катастрофой, так что и покупка продуктов, и оплата счетов скоро легли на мои плечи. Но деньги в тумбочке она оставляла исправно.

Так прошло два месяца, три, шесть… с каждым я становилась менее бдительной, перестала с предубеждением относиться к Мэр и Эрни. В конце концов, не так уж они и докучали мне, чтобы вот так просто отказаться от удобной квартиры в центре за 600 баксов в месяц!

Мирно, в меру тихо, странно и временами неловко, но так было до этого самого дня.

Теперь же мне просто выть хотелось от того, насколько я оказалась беспечной! Ведь с такими людьми, как Мэр и Эрни нельзя иметь дел даже не потому что они занимаются чем-то предосудительным, а потому, что на них ни в чем нельзя положиться!

Я не смогла досидеть до конца фильма и, сославшись на головную боль, покинула класс. Очень хотелось с кем-нибудь поделиться, поплакаться… но не маме же звонить! А кроме Марины в этом городе у меня все еще никого не было. Дом — работа — учеба — дом — в этой схеме было мало места для знакомств с новыми людьми, особенно, если ты плохо знаешь язык. Ну, может и неплохо, но дико стесняешься на нем разговаривать! Да и помогла бы делу жалость к себе?

Да, Мэр и Эрни определенно поставили меня в тупик.

Не веря себе, я зашла в банк и сняла три тысячи, дрожащими руками спрятав их под подкладку сумки. Я должна была сдать вступительные экзамены в колледж в мае будущего года и оплатить 100 % от стоимости курса, чтобы по программе для эмигрантов гарантированно получить бесплатное место в общежитии на территории кампуса.

Разумеется, три тысячи не могли поменять мои планы, но вот только во время учебы еще нужно было на что-то жить… При моей нынешней зарплате в 10 долларов в час придется работать не меньше двух месяцев без выходных, к тому же выпрашивая дополнительные смены, чтобы прикрыть дыру в спланированном бюджете.

Нет, я даже не надеялась на то, что Марина вернет деньги и уж тем более не собиралась теперь оставаться с ней в этой квартире.

Эх… нужно было просто признаться себе, что в сложившейся ситуации дурой была не она — дурой была я, а моя соседка просто умело манипулировала обстоятельствами! Но что толку об этом думать и мотать себе нервы? Теперь просто нужно было пережить рождество и найти новый угол. Плевать, насколько обшарпанный, лишь бы подальше от этой парочки.

А потом плюнуть, растереть и забыть.

Еще только поднимаясь на свой третий этаж, я заподозрила неладное. Миссис Буковски, тихая старушка неизвестно как попавшая в этот криминальный район, высовывалась из-за двери на полкорпуса, опасливо вглядываясь в конец коридора, заканчивавшегося дверью в нашу квартиру.

Еще пара ступеней и я тоже услышала брань, приглушенную толстыми заводскими стенами и звуки бьющегося стекла.

— Ох, Анна! — Воскликнула пожилая женщина, схватившись за сердце при виде меня. — Что-то там происходит у вас. Я думала вызвать полицию… — она смущенно опустила взгляд и замявшись отступила назад в свою квартиру. — Но ты же знаешь Эрни, он потом меня со света сживет! — И добавила уже совсем шепотом. — Все знают, чем он занимается и что с ним лучше не связываться. Посмотри, что там, а? А то никто туда не пойдет, но вдруг что, помочь чем… скорую вызвать…

Успокаивать милую женщину у меня не было ни желания, ни моральных сил, потому что и самой вдруг стало страшно до жути! Это чувство — липкие ледяные мурашки — которое пробуждалось всякий раз, когда Никита приходил в настроение «учить меня уму-разуму», а попросту бить, захлестнуло каждую клеточку тела и парализовало сознание. Словно во сне, я подошла к квартире, слыша плач и ругательства все отчетливее. Толкнула дверь, оказавшуюся незапертой…

Мэр лежала, скрючившись на полу, возле холодильника, закрыв руками лицо и поджав к животу ноги. А Эрни пинал ее, силясь попасть в живот, а не подставленные для защиты конечности.

Мой взор будто затянуло красной пеленой от открывшегося ужаса! Не помня себя, я схватила первое, что попалось под руку — глубокую стеклянную салатницу, в которую мы кидали ключи и мелочь из карманов — замахнулась и в два шага преодолев расстояние, со звоном обрушила ее на голову мужчины, так что осколки брызнули в стороны.

Эрни пошатнулся, но не упал. Только отступил, вылупившись на меня, будто впервые видел. Из-за темных, убранных в хвост волос, точно черная змейка, выползла жирная капля крови, и он утер ее, ошалело посмотрев на испачканные красным пальцы.

— Су-ука… — Протянул мужчина, подняв на меня полный ярости взгляд. Я буквально увидела, как потемнели, налившись кровью, его глаза. — Иди сюда, тварь! — Рявкнул он и кинулся ко мне.

Почему-то я даже и не подумала бежать… видно правда что-то изменилось во мне с тех пор, как я нашла в себе силы уйти от Никиты. Ведь говорят, что люди делятся на два типа: одни бегут от опасности, другие лезут в драку. Раньше я бы бежала, не задумываясь или вот так же, как Мэр, закрывалась бы руками и ногами, умоляя прекратить и смиренно ожидая, когда все кончится. Но почему-то не теперь!

Я кинулась вперед, со всей силы заехав Эрни коленом в пах. В жизни не применяла этот всем известный прием, и немало удивилась, когда он подействовал!

Мужчина согнулся, со стоном схватившись за промежность и я толкнула его по направлению движения, неожиданно легко опрокинув на пол.

Что-то по-настоящему звериное, бесконтрольное проснулось во мне; я со всей силы замахнулась ногой в тяжелом трекинговом ботинке — удар потонул в мягком животе мужчины, вырвав из его рта отчаянный крик боли.

— Что, больно, сука? Больно тебе?! — кричала я по-русски, пиная его снова и снова. По ногам, по рукам, везде, куда могла дотянуться…

Неожиданный и совершенно оглушительный удар в висок, словно приглушил свет и звуки. Чувствуя, как сознание покидает тело, делая ватными ноги, лишая контроля над гравитацией, я обернулась и увидела Марину с расширенными от адреналина зрачками. С совершенно безумным выражением лица, она держала в руках тостер… блестящий хромированный тостер, измазанный кровью.