«Златник» князя Владимира - Дмитрий Щеглов

Предложение Данилы мне понравилось. Он был невысокого мнения о живших на территории монастыря братии.

– А. а…монахи не были чертежниками, и не рисовали на миллиметровой кальке, а так лепили, как бог на душу положит, поэтому все их чертежи должны быть приблизительными. В центре я рисую две церкви, а вокруг стену и привет. Вы обратили внимание, что, в писцовых книгах упомянуто про хлебню, поварню, амбар. Хозяйственные были мужики, монахи.

Данила вытащил из кармана разорванный мною до половины лоскут кожи с лицевой обложки оскопленной книги и стал карандашом намечать контуры будущих церквей. Рисовать он любил. На карте постепенно появились две церкви – Благовещения и Сергия Чудотворца и монастырская стена.

– Как? – представил он на наш суд свое творение.

– Полный отпад, – похвалила Настя, – поздний Ренессанс.

– Чего? – Даниле не понравилась похвала.

– Ничего, – одернула его Настя, – направление в искусстве так называется. Ты казармы для монахов забыл нарисовать. – На минуту она замолчала, шевеля губами. – На языке вертится, а вспомнить не могу, не казармы, а это, место где они спали и, проштрафившись, молились.

– Трапезная, что ли? – спросил Данила.

Теперь Настя перешла на него в наступление.

– Тебе только пожрать, ничего больше не знаешь. Кельи ты забыл нарисовать. Добавь кельи.

Данила снова уткнулся над куском кожи. Наконец он выдохнул:

– Все. Можно монахам ордера раздавать, пусть заселяются.

Рисунок у Данилы получался великолепный, ему бы еще тропинки нарисовать по которым бегали монахи, и хоть в музей выставляй. Когда картина приняла окончательный вид, Данила снова заволновался.

– Чем, писать, чем писать будем? Я готов для общего дела…

– Кровь дурную сдать, – закончила за него Настя.

Я предложил им другую, дельную мысль, паяльником выжечь рисунок, тогда никто и не придерется, что здесь чернила или свежая кровь. Хорошо, что у деда в сарае было навалом всякого инструмента. Через пол часа ударных трудов на телячьей коже было выжжено две церкви, монастырская стена, кельи для жилья. Полюбовавшись на шедевр, мы заспорили, не сойдясь во мнении о количестве кладов, которые еще не были нанесены на карту.

Настя предлагала, поместить – шесть, Данила только три, как ранее договорились. Поскольку они не пришли к соглашению, то посмотрели на меня как на арбитра.

Я считаю, – сказал я, – место того клада, что мы нашли обязательно надо указать, мы его уже вырыли. А вот второй клад… Второй клад тоже надо там пометить, Колька про него слышал. Он, как эксперт и шпион подтвердит Фитилю, что это так. А вот место третьего клада, надо указать под мусорной кучей, пусть убирают ее. И на этом все, а то перебор будет. Куда шесть, очумели?

Глава VIII

Не карта, а сказка

Но карта сама по себе ничего не говорила. Без текста, она не жила. Для большей убедительности мы решили на карту поместить еще и словесного живца. Так как Данила кожу выжигал иголкой, места на нашей самодельной карте осталось предостаточно. По тексту у нас начались как в Думе великие дебаты. Всем нам хотелось, чтобы текст был краток и убедителен.

Нарушив неписаную субординацию, вперед со своим предложением вылез Данила, он забубнил:

– Надо же, объяснить тем, кто будет читать карту, что на ней указаны захоронения кладов. Поэтому самое, лучшее, показать, мол, спрятаны они были от врагов, а не от собственных братьев по вере, монахов. А то если просто так указать, клад, мол, здесь зарыт, получится, что монах у монаха, раз и умыкнул. Я считаю, лучше всего привезти пример с татаро-монголами или с крымскими татарами. Я помню, как они дошли ж до Владимира.

– Хорошая, у тебя память старче, – усмехнулась Настя.

– Тащи какое-нибудь пособие по истории Макс, – не обращая никакого внимания на шпильку, попросил Данила.

Нашим пособием был комментарий «Повести Временных лет» летописца Нестора. Чтобы долго не рассказывать как мы из него по крохам выковыривали по слову, я вам сразу скажу, великолепный у нас получился опус. Его и выжег Данила на нашей самодельной карте.

Глава IX

 «Златник», Великого князя

Теперь, после того как фальшивая карта была готова, мы стали думать, как нам завтра лучше всего ее подсунуть Фитилю. Даже ежу было ясно, что после того как Колька доложит ему о нашей находке, о кувшине со старинными монетами, этот «орел» от нас не отстанет. Самый разумный вариант предложил Данила. Дать Фитилю с Колькой возможность карту украсть.

Но как это сделать? И тут хитроумная как Одиссей Настя предложила выход.

– Господи, чего голову ломать, пройдитесь мимо Кольки или Фитиля, суньте руку в карман и вроде случайно оброните. Делов-то.

А тут появилась и бабушка. Она сразу позвала нас обедать. И конечно первый ее вопрос был обращен к моему приятелю:

– Данила, сбылся твой вещий сон, нашли что-нибудь? – бабушка как раз выносила из кухни кастрюлю с наваристым борщом.

– Частично, – ответил кладоискатель, помогая поставить кастрюлю на подставку.

Вовремя Данила помог, потому, что бабушка могла и уронить ее. Бабушка знала о сверхъестественных способностях Данилы за столом, где он один мог запросто съесть полбарана, и не особенно удивлялась, но чтобы обжорство соседствовало с ясновидением, такого она не слышала.

– Не сундук, кувшин нашли со старинными монетами, – пояснял Данила. – Так, не клад, а одна морока, все монеты ржавые, плесенью зеленой покрыты. И одна только среди них золотая.

Данила вытащил из кармана сверкнувшую монетку и показал бабушке, а Настя сходила в комнату, вынесла кувшин и встряхнула его. Послышался звон подброшенных монет. Пока мы уписывали за обе щеки обед, бабушка рассматривала нашу находку. Ее мнение о кладе не очень отличалось от мнения Данилы, который нашел емкое слово «дрянь», только бабушка выразилась культурнее:

– Да с такими деньгами в магазин не сходишь. Сходили бы к соседу, он историей интересуется, хоть подсказал бы вам, что вы нашли, – посоветовала она.

За столом мы сегодня долго не засиживались, хотя, когда закончили обедать, у Данилы снова проснулся дар ясновидения. На вопрос бабушки, что может еще Данила предсказать, последовал заказ-ответ. Данила, льстиво улыбнувшись, как пес заглядывал бабушке в глаза:

– Мне показалось, – сказал он, – что сегодня вечером будут ваши фирменные пирожки.

Мы с Настей рассмеялись. А бабушка, хоть и не собиралась сегодня с ними затеваться, но пошла навстречу ясновидцу.

– Я знаю Данила, с чем ты любишь больше всего, с разными повидлами, приходи.

Так второй раз за один день подтвердились феноменальные способности моего друга. Мы вышли на улицу. В руках у меня был кувшин. Обе карты, вновь нарисованную, а также старую, прожженную и золотую монету от греха подальше Данила спрятал в карман.

Сосед наш, по кличке «Хромой», Гусынин Петр Петрович, краевед, историк жил в соседнем доме. Он давно уже был на пенсии и мог теперь совершенно спокойно отдаться своим увлечениям. У него как в энциклопедическом словаре, можно было почерпнуть сведения по любым вопросам. По совету бабушки, мы решили показать ему клад.

А на улице нас поджидали – Фитиль и Колька. Хотя мы и собирались подбросить дезу Фитилю с Колькой, но встретить их около моего дома не ожидали. У Данилы обе карты лежали в одном кармане. Не уронишь теперь нарисованную незаметно. Надо было их с нагрудного кармана рассовать по разным карманам брюк. Кто же знал, что они припрутся сюда.

– Во, тот самый кувшин, что они нашли, – как экскурсовод в музее Колька показал на нашу находку. – Золота, через край.

– Чего надо? – Данила отпихнул в сторону своего извечного недруга, Кольку.

– Покажи Фитилю, вот не верит, что вы золотой клад нашли, – молча отступил в сторону Колька.

Кувшин нес я. Трясти грязными монетами мне не особенно хотелось, и я поддержал Данилу:

– Еще чего, нынче за показ деньги платят. Ему с утра предлагали лопатой покопать, – и я кивнул на задумчивого Фитиля, – так не захотел, а теперь нахаляву покажи ему. Может еще поделиться с вами, прикажете? – усмехнулся я.

А Данила, решил все-таки растравить Фитиля. Он полез в нагрудный карман, чтобы вытащить золотую монету и когда стал ее вытаскивать, уронил карту. Теперь не поймешь нарочно он это сделал, или случайно получилось, но карта упав на землю легла лицевой стороной наверх. Уронил он не ту, что мы планировали им подсунуть, а настоящую сожженную. Эту в руки неприятеля мы не собирались отдавать. Фитиль протянул к ней руку, чтобы поднять, но не успел. Моя нога стояла на карте. А Данила, наконец, вытащил монету из кармана.

– В основном такие, – сказал он, раскрыв ладонь.

Фитиль с сожалением отвел взгляд от карты, он понимал лучше нас, что за просто так никто не даст ему заглянуть в нее. Но он и не просил показать, что на ней нарисовано. По-моему его удовлетворил сам факт наличия карты. Он взял золотую монету в руки и, подбросил ее на ладони.