Пост-Москва - Олег Петухов

Он увидел на столике возле дивана бутылку с остатками виски, машинально взял ее в руку и сделал большой глоток. Божественный напиток заструился по его крови. В голове зашумело и золотые мысли смешались с нежными чувствами.

"Дело", — подумал он. — "Дело прежде всего. Эти дела"… И внезапно понял, что понятия не имеет ни о каком деле. Что за дело? В чем, в чем оно состоит? Он не знал. Это было странно.

"А все алкоголь", — сокрушился он. — "Надо уже завязывать с выпивкой".

Выпивка, бляди, жажда власти. Что за власть? Власть блядей и выпивки. "Еще эта сучка Марина!" Он сделал еще один глоток и по дрожанию своих пальцев осознал, что понятие не имеет ни о какой Марине. Он чувствовал легкий аромат ее духов и запах ее ...изды, но не знал, ни кто она, ни куда она делась, ни где ее искать.

Он прошел в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Включил воду и стал чистить зубы. Вдруг он почувствовал на языке что-то лишнее. Он вытащил этот посторонний предмет и сполоснул его.

Оказалось, в его руке был зуб. Он поднял глаза и взглянул в зеркало. И увидел там ссохшегося старика. И тогда он завопил, но тот старик смог выдать из себя только хриплый писк.

10

Телефон старинной конструкции зазвонил, когда Папа собирался уже идти спать. Он прошаркал к нему и снял трубку. Паровозики, которые он забыл выключить, сновали у него под ногами и мешали сосредоточиться на предстоящем разговоре.

— Алло, — сказал он в трубку.

— В чем там у вас дело? — голос был недовольным.

— Мы нашли ее, — сказал он, стараясь придать голосу бодрость, которой он вовсе не ощущал. Напротив, он чувствовал себя старым и уставшим.

— Кого?

_ Офелию.

— Кто такая Офелия? — голос превратился в издевательский шепот.

Папа понял, что не знает ответа на этот вопрос.

Глава третья

1

ФИДЕЛЬ:

Сергей Сергеич, "Че", как он звался в Сети, пропустил нас с Утенком вовнутрь, а потом привел в действие сложный механизм дверного замка. Замок явно имел гидравлический привод, судя по резиновым шлангам. Толстые штыри из закаленной стали вошли в отверстия в стене. Ничего не скажешь, надежно.

Хозяин квартиры предложил нам вместо стульев какие-то ящики, явно использовавшиеся раньше в качестве тары для неких высокотехнологичных агрегатов. Ящики были изрисованы трафаретами на куче языков.

Оглядевшись, я понял, что стойки с непонятной аппаратурой скорее всего были забиты этими самыми агрегатами. Они гудели, мигали диодами и были соединены между собой кабелями, толщиной с девичью руку.

— Откуда вы знаете про таксеров? — спросил я его.

— А в новостях передавали, — живо откликнулся он. — Вот, смотрите.

Он включил плазму. И действительно, в новостях крутили сюжет о перестрелках на улицах. Потом показали пару десятков подожженных в разных концах города броне-тачек с шашечками. Диктор нес какую-то чушь о возобновлении войны за сферы влияния среди таксерских кланов.

Это было довольно странно, учитывая, что вся эта заварушка началась минут двадцать назад. Когда они успели снять и смонтировать сюжет, длившийся минут 15?

— Я вижу, вы немного удивлены? — мягко поинтересовался хозяин.

— Ну, да.

— Вы удивитесь еще больше, если я скажу вам, что этот выпуск новостей крутят с самого утра…

— Этого не может быть.

— И тем не менее, это так.

Он достал откуда-то бутылку "Столичной" и разлил по каким-то непонятного происхождения сосудам:

— Не спрашиваю, будете ли… Ответ известен заранее!

— Это да… Но как они могут передавать новости, которые еще не произошли?

— Вы задаете одновременно два разных вопроса, — ответил он, ненадолго задумавшись. — Когда именно происходят события? И когда они становятся известны? Если додумать мысль до конца, то получается, что реальные события должны быть реальными, независимо от нашей осведомленности о них. Тогда вопрос стоит так — как они утром узнали о том, что лично вам стало известно только недавно, не правда ли?

— Типа того.

— Я спрошу вас вот о чем… Но вначале давайте выпьем!

Мы чокнулись и выпили.

— Вы не ощущаете, что мы все живем с каким-то неправильным временем?

На секунду мне показалось, что со мной говорит шизофреник. Я уже разглядел нездоровый блеск у него в глазах. Да, практически несомненно — он шизик!

— Не торопитесь с ответом, — снова мягким тоном как бы предупредил он мои выводы о себе. Я знаю, кто такая Офелия.

— Все знают, кто такая Офелия, — ответил я. — Все, кроме меня. И вот еще Утенок не в курсе!

— Вы довольно близки к истине, сами того не подозревая. Вы ведь действительно нихрена не знаете!

Выражение "нихрена" в его исполнении прозвучало не просто нарочито — это было бы понятно и объяснимо, — нет, он нарочито подчеркнул нарочитость этого выражения в своем исполнении.

— Не верите мне? Тогда ответьте на несколько простых вопросов.

Я не понимал, к чему он клонит, и снова мысль о шизофрении дала о себе знать.

— Спрашивайте, — сказал я.

— Вы ведь сегодня ездили домой, чтобы проведать дочек, не правда ли?

Я внутренне напрягся: "Откуда он знает об этом?"

— Да, — ответил я, решив не скрывать правду, если в этом все равно не много смысла.

— И как, проведали?

— Да, все нормально.

— Точно все нормально?

— Естественно.

— Что они делали конкретно, когда вы пришли?

— Ну, старшая… Старшая ничего не делала, а младшая училась.

— А как их зовут?

— Кого, дочек?

— Да, их как зовут.

У меня как-то странно разболелась голова.

— Их зовут… Старшую зовут…

— Маша?

— Да, Маша!

Боль не проходила, но и не становилась сильнее. Как будто ныл перед дождем простреленный сустав.

— А младшую Катя?

— Ну, конечно!

Как я мог сомневаться в этом. Я прекрасно знал своих дочек. Я жизнь бы отдал за них.

И тут он задал непонятный вопрос:

— А на что живут ваши дочки?

— То есть?

— Ну, они же должны что-то есть, одеваться во что-то… Откуда они берут деньги?

Я облегченно вздохнул:

— Деньги я им подбрасываю!

— И сколько вы сегодня им подбросили?

— Да сколько было! Мне для них ничего не жалко.

— Это понятно, что вам для них ничего не жалко, но ответьте на мой вопрос — сколько у вас было денег?

— Я не помню.

— А вы откуда деньги берете сами?

В комнате стало тихо. Только непонятные агрегаты продолжали гудеть и мигать своими светодиодами. Если честно, я понятия не имел, откуда у меня берутся деньги. И были ли у меня когда вообще какие-нибудь деньги. И я понятия не имел, как вообще выглядят эти "деньги".

2

Папа положил трубку на рычаги телефона. Он ничего не понимал. Поэтому надо было с кем-нибудь посоветоваться. Он нажал кнопку вызова. Никто не пришел. Тогда он вышел в приемную. Секретарши не было. Он открыл дверь и выглянул в коридор. В коридоре было пусто и тихо.

— Эй, — негромко окликнул он неизвестно кого.

Никто не отозвался. На секунду он задумался, а потом пошел шаркающей своей походкой по коридору, неловко по-стариковски отмахивая тонкой правой рукой, а другую прижимая к боку.

"Я еще могу", — думал он. — "Есть еще порох. Борцовская закалка дает о себе знать".

Ему представлялись стены кремлевского дворца, все в позолоченной лепнине, уходящие куда-то вверх, на недосягаемую высоту. Все залито ярким торжественным светом. Караул стоит не шелохнувшись, с каменным выражением лиц. А он идет сквозь ряды аплодирующих ему людей знаменитой своей походкой, с едва заметной раскачкой и широкой отмашкой одной рукой. Их лица сливаются для него в одну заискивающую, самодовольную, презрительную, раболепную, хитрую, ликующую и ужасающуюся морду. Эта морда правит им при помощи своей трусости и тупости. Она командует им своей лестью и презрительно-усмешливым, показным и нарочитым, почитанием, втайне глумясь над ним, завидуя и ненавидя. Но сегодня его день, и морда настоящих правителей восторгается его успеху, его победе, его сиюминутной славе, и его пожизненному рабству у них, рабству мальчика на побегушках, обоссанного бомжа на кирпичном заводе, халдея в дешевом пивняке. Его день, его инаугурация, восхождение и час расплаты. Он идет через толпу один, маленький и беззащитный властелин, чтобы принести им свою клятву верности. Он ощущает себя девственной жертвой, восходящей на алтарь для жертвоприношения во имя власти, богатства и могущества всех этих лоснящихся рож, морд и рыл.

Внезапно он спотыкается и едва не падает, с трудом сохранив равновесие. Оглядевшись, он понимает, что находится в незнакомом ему месте. Стены коридора покрыты какими-то склизкими наплывами, пыльной паутиной, потеками маслянистой на вид жидкости.