Ди Канио Паоло. Автобиография - Паоло Ди Канио

Когда мне исполнилось 13, меня пригласили на просмотр в Лацио. Про Тевере был одним из дочерних клубов Лацио, и каждый год они отбирали самых талантливых 13-ти летних игроков для своей молодежной системы. Их человек, Вольфанго Патарка, сразу же указал на меня. Я был первым номером в его списке уже через несколько минут.

Тренироваться в Лацио означало для меня совершать длинные, очень длинные переезды каждый день. После школы я садился на трамвай, потом пересаживался на автобус, потом — на другой автобус. Так я добирался от Куартиччиоло до тренировочного поля в Сан Базилио. Дорога занимала от полутора до почти двух часов в одну сторону. Если сложить все время, что я провел в общественном транспорте Рима, получится что–то около года. Но в том возрасте это — не проблема. Одной лишь мечты о небесно–голубых цветах Лацио было достаточно для того, чтобы каждая поездка на автобусе казалась веселым путешествием на лимузине.

Вольфанго стал моим куратором. Я всегда любил тренироваться, работать, но именно он вывел мою любовь на новый уровень, объяснив, что качество тренировки столь же важно, как и ее интенсивность. Он же посоветовал мне полагаться на мои футбольные инстинкты.

«Давай, делай! Обыгрывай соперника. Никто не знает, что случится в следующий момент. Не бойся идти в обыгрыш. Ты видишь ворота, и чувствуешь, что пойдет — ну так бей!»

Я считаю, что мне очень повезло работать с таким человеком. Большинство других тренеров в работе с ребятами даже моего возраста ставили во главу угла результат, тактику и командные взаимодействия. Они требовали от игроков играть по позиции, просто и надежно, но прежде всего — сохранять у себя мяч. То есть уже тогда, в наши 13–14 лет, нас учили играть «по–взрослому». А в Италии играть по–взрослому означает ставить тактику над изобретательностью, а результат — над мастерством.

Всем хочется знать, почему итальянские клубы столь сильны тактически и технически, но зачастую столь неизобретательны, прямолинейны. Да потому что некоторые идеи буквально вбиваются игрокам в головы с самого раннего возраста. Игроки становятся роботами, теряют индивидуальность. И когда ты — профессионал, а тренеру надо совместить в единый организм 11 человек, это нормально. Но когда ты — всего лишь ребенок, ты должен иметь право свободно искать свою футбольную индивидуальность. Ты должен быть напористым, изобретательным, ты должен иметь право учиться на собственных ошибках. И все это мне дал Вольфанго. Признаюсь честно: будь у меня другой тренер, я не знаю как бы все обернулось.

Даже на уровне юношеских команд от итальянских тренеров ждут только побед. Когда команда начинает вести в счете 1:0, они дают указания футболистам закрыться в обороне, прямо как во взрослом футболе. Играя таким образом можно добиться ряда побед и воспитать хороших защитников, но эта тактика не приносит пользы с точки зрения развития игроков, особенно нападающих и полузащитников. Итальянские тренеры учат молодежь, что победа — превыше всего. Часто такой подход заставляет футболистов симулировать. Никто никогда не советовал мне «нырять» (хотя я не удивлюсь, если узнаю, что где–то давались подобные инструкции), однако некоторые из моих тренеров (но не Вольфанго) действительно рекомендовали падать, если чувствуешь контакт с соперником и считаешь, что есть шанс заработать пенальти или штрафной удар. Более того, много раз они выражали недовольство, если на тебе нарушали правила, а ты все равно оставался на ногах, а не валился на газон.

Неприятно обсуждать такие вещи, но хочу сказать, что мне повезло, что моим первым тренером стал Вольфанго. Он никогда не старался ограничить мою творческую натуру или контролировать мои инстинкты. Думаю, он сразу понял, что имеет дело с талантом, и решил, что мне следует развивать свои способности вместо того, чтобы стараться вписаться в тактические схемы команды. Для этого, думал он, еще будет время. В тринадцать лет, в первую очередь, нужно учиться играть. А в тактических схемах можно разобраться позже, намного позже.

В «Лацио» я получил несколько важных уроков. Во–первых, уже в том возрасте, кто ты и откуда часто имеет такое же значение, как и то, что ты делаешь. Юные футболисты «Лацио» проходили обучение в двух школах — «Сан Базилио» и «Монте Марио». Я был определен в первую, где в основном тренировались дети из рабочих семей. «Монте Марио» посещали мальчишки из более престижных районов города. Как ни странно, «Монте Марио» располагала лучшими условиями для тренировок.

Кроме того, мальчишек из «Монте Марио» постоянно брали на домашние матчи «Лацио» на «Стадио Олимпико» подавать мячи. В воскресенье мы все участвовали в отборе. Из обеих школ тридцать пять человек соревновались за двадцать мест. Окончательное решение принимал тренер из «Монте Марио», которого мы все называли «Тополино» или «Микки Маус», потому что это был коротышка с большими ушами.

Я до сих пор помню его напутствия: «Ну что, парни, на самом деле все просто. Если «Лацио» ведет в счете, не торопитесь возвращать мяч в игру. Не надо бежать. Идите медленно, можете несколько раз уронить мяч. Тяните время как можно дольше. Если же «Лацио» проигрывает, вы должны делать все как можно быстрее. Сразу возвращайте мяч в игру. Я все вижу, так что не заставляйте меня нервничать!»

Уже тогда нас учили всем тонкостям ремесла. Такие уж мы, итальянцы. Мы сделаем все для победы. Мне не нравился Тополино, потому что он всегда отбирал своих из «Монте Марио». Из–за этого нам приходилось бороться за оставшиеся два–три места.

Это казалось мне вопиющей несправедливостью. Ведь мы тоже были лациале, как и они. Так почему же все лучшее доставалось только им? Однажды в присутствии всех детей и некоторых родителей я не сдержался, подошел к Тополино и сказал ему прямо в лицо: «Довольно! Мы из «Сан Базилио» и мы не второй сорт. Я не стану больше этого терпеть!» Затем я демонстративно вышел из комнаты, хотя в тот день попал в число счастливчиков, отобранных подавать мячи. Тополино покраснел от ярости и побежал вслед за мной. Шум привлек внимание некоторых работников клуба, которые захотели выяснить, что произошло. Они отвели Тополино в сторону и что–то ему сказали. Я не знаю, что именно, но с того дня количество ребят из обеих школ, которые подавали мячи во время матчей «Лацио», стало одинаковым.

Даже в «Сан Базилио» было несколько парней, к которым проявлялась особенная благосклонность, либо потому что их родители сами работали в клубе и знали нужных людей в руководстве, либо потому что являлись родственниками игроков или функционеров. Этим любимчикам всегда было гарантировано место в основном составе. Их никогда не отсеивали и не просили уйти, не важно насколько хорошо они играли и как усердно трудились.

Я был просто коротышка из Куартиччьоло. У меня не было покровителей. В Италии таких людей называют «Santi in Paradiso», что значит «святые в раю» — влиятельные люди, которые тебя оберегают и двигают вперед. У меня не было «святых в раю» там, откуда я пришел. Скорее, я имел дело с «чертями в аду».

И все же рядом со мной был Вольфанго. По правде говоря, он не обладал большим влиянием, но всегда мне помогал. Он тоже был родом из Куартиччьоло, поэтому знал, в какой мир я возвращался каждый вечер после тренировки. Он часто выходил из себя, но я могу с уверенностью сказать, что это был гнев во благо.

Никогда не забуду вечер, когда сборная Италии выиграла чемпионат мира 1982‑го года, переиграв в финале команду Западной Германии со счетом 3:1. Тогда мне только что исполнилось четырнадцать лет, и я с огромным интересом следил за испанским турниром. Мы с моим двоюродным братом Альваро купили немного зеленой, белой и красной материи и, сшив эти куски вместе, сделали огромный итальянский флаг. Мы потратили уйму денег на ткань, потому что не хотели, чтобы наш флаг выглядел дешевым или старым. После финального свистка мы просто сошли с ума от радости.

Наш план был проехаться по Риму на принадлежавшем другу Альваро ФИАТе 100, размахивая флагом из окна машины. К сожалению, через сто метров наш флаг попал между колесом и осью и порвался на мелкие кусочки (наверное, это произошло потому, что мы намного превышали допустимую скорость). Нам было жаль флаг, но эта неудача не испортила нам настроение. Италия стала чемпионом мира после сорока четырех лет ожидания, и мы не могли позволить, чтобы какой–то порванный флаг помешал нам отпраздновать это событие как следует.

Раз уж нам не суждено было размахивать флагом из окна, мы придумали кое–что не хуже. Мы опустили стекла в окнах, залезли с Альваро на крышу и попытались удержаться наверху, цепляясь руками за края. Но если вы когда–нибудь видели ФИАТ 100, то знаете, что это очень маленький автомобиль, и двум человекам на его крыше никак не уместиться. Поэтому я придумал кое–что другое. Я встал на капот, нашел равновесие и так и поехал. Это было здорово, как серфинг, в стиле Квартиччоло. И не страшно, что, увлекшись, друг Альваро поехал со скоростью более тридцати километров в час. Я не обращал на это внимания. К тому времени улицы заполонили фанаты, которые дудели в рожки, размахивали флагами и горланили песни. Я был на седьмом небе от счастья. Помните, как Леонардо Ди Каприо в «Титанике» кричит: «Я король миииира!» Подобные эмоции переживал и я.