Хищное творчество: этические отношения искусства к действительности - Борис Диденко

Знаменитый теолог и антрополог Пьер Тейяр де Шарден небезосновательно подозревается в научной мистификации, подлоге. Он участвовал в очень ловкой фабрикации (правда выяснилась лишь через полвека) ископаемых останков т.н. «гейдельбергского человека» («первого англичанина», «человека зари»). Это неимоверно исказило «классическую» антропологию, и без того вздорную дисциплину.

Александр Степанович Попов изобрёл радио, и не думал о приоритете, его заботила польза открытия для человечества. Это тоже честолюбие, но – высшей пробы. А суггестор Маркони моментально запатентовал это дело ради прибыли и не прогадал. Чарльза Дарвина еле уговорили представить результаты своего 20-летнего труда в Академию Наук, ибо там уже лежала работа Генри Уоллеса, переоткрывшего теорию эволюции. Галилео Галилей не стал метать бисер перед «Святейшей Инквизицией», а знаменитую фразу «А всё-таки она вертится!» ему приписали потомки. Николай Коперник вообще отказался при жизни публиковать свои результаты, ибо он не был до конца уверен в собственной правоте. Джон Локк до 54 лет воздерживался от публикации своих текстов. Изобрёл телевидение скромный русский учёный Владимир Кузьмич Зворыкин, а многие ли в России, если честно, о нём что-нибудь знают?

Объективности ради, нельзя не отметить, что хищные гоминиды тоже нередко бывают правы и могут даже доносить до людей истину. Но это происходит только в те «моменты истины», когда они хают друг друга, обвиняя своих соперников во всех смертных грехах. Вот эти их взаимные обвинения совершенно справедливы и правильны. «Ты же ворюга и подонок!» – истинно говорит. И то, что говорится в ответ: «Сам ты подонок, мразь и убийца!» – точно такая же истинная правда. В частности, именно таково – поневоле честное – поведение политиков во время предвыборных кампаний. К этой правде людям следует прислушиваться и делать нужные выводы.

Нехищные люди побивают всегда и везде все рекорды в любой действительно честной деятельности, в том числе и в истинном творчестве. Даже в такой, казалось бы, исконно хищной области, как «военное искусство» (будь оно проклято!), и то первенство, хотя и печальное, тоже именно за ними. Ведь истинные герои всех войн именно диффузные люди, воодушевляемые идеями патриотизма, защиты Родины, спасения своих родных и близких. Бесстрашно идущие на смерть суперанималы не совершают, по большому счёту, подвига, они такими смелыми и родились, им нравится смертельный риск. Хотя больше всего этим некрофилам, конечно же, приятна и сладостна чужая смерть.

Заставить бы дурака…

«Заставь дурака молиться, он и лоб расшибет!» – в этом народном «афоризме» не следует видеть только негативный смысл. Дурак – это вроде бы ругательный синоним диффузного человека, но не совсем им заслуженный. Глупость, наивность – это не отсутствие ума, это такой вот своеобразный ум. Без изворотливости, прямой честный интеллект, иначе говоря – нехищный. Отмеченная в этой затасканной пословице неумеренная рьяность помимо всего означает то, что если диффузного человека заставить делать какое-то (лучше бы полезное) дело, приохотить его к нему, то он в хорошем смысле и горы свернёт, а не разобьёт лбом стену, на что тоже способен.

Достаточно вспомнить японских камикадзе, которых отправляли на верную смерть в целях экономии авиационного керосина. Молодым парням внушали идеи ложного патриотизма, а кто знает какой он есть истинный, поди разберись! Ни в какой другой армии мира не было штата добровольных смертников, за исключением советской, но там самоотверженный героизм возникал спонтанно, действительно «народно», но, конечно же, не без влияния и пропаганды. К сожалению, он не может быть достаточно полно отображён, известны лишь одиозные фигуры, которые были сообщены официальной «геройской» пропагандой. Тысячи же и тысячи истинно народных героев, беззаветно отдавших свою жизнь во имя Родины, не только никому не известны, но и не захоронены до сих пор по-людски.

Слово «камикадзе» стало уже нарицательным для всех добровольных смертников. В мусульманских странах террористы вербуются по большей части из шиитской бедноты – это резерв смертников. Молодым парням, часто мальчишкам лет по 13-ти, внушают, что они, погибая в терракте, вовсе не умирают, а сразу попадают в рай. «Убей своё Я – это сатана! И ты будешь спасён!». Им дают деньги, обещают помочь их семьям. Внушающие же им всю эту белиберду, отправляющие их на верную смерть, – организаторы террора в мусульманском мире, сами они умирать не торопятся. Эти суггесторы, которые сделали террор своим прибыльным бизнесом, предельно осторожны. Они не ходят без телохранителей, используют людей, проверяющих «на яд» подаваемую им еду, за их драгоценным здоровьем сторожко следят лучшие врачи, современные тамошние «Авиценны».

Это преимущественное «народное представительство» целиком и полностью относится и к творчеству. Во многих областях человеческой деятельности, где требуется именно бескорыстная усидчивость, терпение, как правило, гораздо больших успехов добиваются именно диффузники и авангардная часть нехищных людей – неоантропы. Это – и великие селекционеры, и великие систематизаторы, как тот же Чарльз Дарвин или Дмитрий Менделеев. Можно с определённостью сказать, что все истинно гениальные «высоты» взяты именно нехищными людьми.

Хищные же гоминиды, оказавшись на творческой стезе, привносят туда корысть, бесчестность и всегда – пропаганду или оправдание существования зла в мире, пытаются доказать его «легитимность». Делая это, они пытаются скрыть свои истинные замыслы и цели, но часто неумышленно, подсознательно «проговариваются», пробалтываются, что хоть как-то исправляет положение дел. Это тоже их необоримое свойство. Они не в состоянии промолчать, у них не просто нет чувства меры (это и без того редкий дар), но они неудержимо, стремятся всеми путями именно «выпятиться», «выставиться», «акцентуироваться».

Зачем, если вдуматься, неприкрыто злобному суггестору Збигневу Бжезинскому понадобилось публиковать свой недавний бестселлер «Великая шахматная доска», и тем самым выдавать планы установления нового мирового порядка? Только потому, что захотелось не просто ощутить себя властителем судеб людей, повелителем стада, а ещё и повыпендриваться напоследок перед этим презираемым им, подлежащим уничтожению стадом. Так разве можно считать человеком это старое существо, можно сказать, стоящее в преддверии могилы, и тем не менее вытворяющее дьявольские вещи? Но вот такова вся тамошняя «трёхсторонняя бильдербергская» банда. Сборище, или труппа (от слова «труп») «великих артистов» – нелюдей.

В самом общем виде здесь всё совпадает с тем, как добиваются успехов мужчины и женщины. Мужчины всегда в любом деле являются победителями в «личном зачёте», а в «командном», как правило, побеждают женщины. Все личные рекорды установлены мужчинами, а женщины берут «числом». Нехищные люди – это истинные гении, именно они находят великие «мужские» истины. Пока что такие находки очень редки, ибо на Земле царит хищная социальность, и потому нехищные люди не могут развернуть во всю мощь свои творческие силы и таланты. Для них требуется некая «тепличность», бережное отношение, но самое главное – честные условия. Самим же прорываться и грызть, затаптывать и сокрушать соперников, ловчить и изворачиваться – всё это для них органически неприемлемо. Чаще всего они попросту «не распускаются», а не то и «загнивают на корню». Об этом с горечью говорил Рудольф Дизель.

"Совершенно ложно утверждать, что гений всегда пробьётся сам. Из ста гениев девяносто девять гибнут безвестными. Только преодолев несказанные трудности, каждый сотый достигает признания. Исходя из того, что один преодолел все барьеры, общество пришло к выводу, что гениальное дарование всегда сочетается с такой же способностью преодолевать трудности. В действительности же между гениальностью и жизненной цепкостью нет ни малейшей связи.

Наоборот, подлинная гениальность в своей сфере не оставляет места всем ухищрениям, нужньм для успешной борьбы за своё существование. Если гению удаётся себя проявить, то логически следует, что ему при этом для одного самосохранения пришлось бороться с несравненно большими трудностями, чем любому другому человеку. Следовательно, если наряду с гениальным дарованием не имеется в порядке исключения и поразительного дара жизненной борьбы или отсутствует мощная поддержка, то шансы на победу ничтожны".

Но и то, чего нехищные, «не пробивные» люди добились даже в таких неблагоприятных условиях, часто большой кровью, не может не впечатлять.

Хищные же гоминиды от творчества – это скопище проходимцев и шарлатанов, стаи шакалов, способных на любую подлость ради достижения успеха, славы или денег. Они себя собственно-то и растрачивают, по большому счёту, на конъюнктурные пустяки. Но и не растрачивая себя, они бы очень крупного (подлинного) успеха не достигли. Хотя подобные случаи и бывают, но это либо случайность, исключение, подтверждающее правило, либо плагиат, по типу неприглядной истории с «Тихим Доном», если это только правда, что литературоведы понавыдумывали.