Взрывной ребенок. Новый подход к пониманию и воспитанию легко раздражимых, хронически несговорчивых детей - Росс Грин

Социальные навыки

Немногие виды человеческой деятельности требуют большей гибкости, широты мышления и быстроты реакции, чем общение в социуме. Исследователи выделяют ряд особых интеллектуальных навыков, именуемых навыками обработки информации в процессе социального общения, которые участвуют практически во всех взаимодействиях между людьми. Краткий обзор этих навыков поможет вам понять, как общение может становиться источником раздражения, особенно для тех детей, которые не слишком искушены в его тонкостях, и как задержка в развитии социальных навыков может становиться причиной взрывов.

Представьте себе мальчика, стоящего в школьном коридоре. К нему с широкой улыбкой на лице подходит одноклассник, сильно хлопает его по спине и кричит: «Привет!» Мальчик, которого хлопнули по спине, имеет в запасе несколько секунд, чтобы решить, как на это отреагировать.

«Кто только что хлопнул меня по спине? Было ли что-то еще в позе и выражении лица этого парня, кроме улыбки, что дает мне понять, был ли это дружеский хлопок или же он желал меня обидеть?». Вместе с тем мальчик должен сопоставить свои догадки с прежним опытом («Случалось ли раньше, чтобы меня хлопали по спине и улыбались?»), чтобы правильно оценить ситуацию («Было ли это чрезмерно радушное приветствие или злая выходка?»). Затем он должен решить, какое развитие ситуации для него предпочтительнее: «Это было неприятно, но мне неохота ввязываться в драку с этим типом», или «Здорово, надо предложить ему во что-нибудь поиграть». Затем, основываясь на своей оценке, мальчик должен подумать, как ответить, либо опираясь на свой прежний опыт, либо придумывая что-то новое, с учетом вероятных последствий («Если я улыбнусь в ответ, он, возможно, предложит поиграть»), выбрать наилучший вариант, привести его в исполнение, проанализировать последующее развитие событий и соответственно откорректировать свою реакцию.

Довольно много мыслительных операций для одного простого события, не правда ли? При всем том этот процесс происходит безостановочно и требует значительной оперативности и адаптивности. Большинство людей производит все эти мысленные операции не задумываясь, но представьте себе, насколько это выводило бы вас из себя, если бы не происходило автоматически.

Многие взрывные дети плохо разбираются в сути происходящего и нюансах человеческих взаимоотношений и часто неверно истолковывают ситуацию: «он меня ненавидит», «все ко мне придираются», «со мной никто не дружит». Такие дети не умеют соотносить текущую ситуацию со своим прежним опытом; они могут испытывать затруднения из-за неумения влиять на развитие событий и отношений. У них ограниченный репертуар ответов, применяемый без разбора: они могут хихикать, пихаться, встревать в чужой разговор тогда, когда такое поведение неприемлемо. Кроме того, такие дети не в состоянии понять, как их поведение воспринимается со стороны, и не умеют оценивать влияние своих поступков на других людей. Они также не умеют вести себя в самых обычных ситуациях общения (не могут завести разговор, присоединиться к группе ребят, поделиться с друзьями). Такие дети, страдающие от того, что Дэниел Голман называет «эмоциональной безграмотностью», скорее всего будут воспринимать любые человеческие взаимоотношения как сильный раздражитель. В самом легком случае это сказывается на общем уровне раздражительности ребенка. В более тяжелых случаях это приводит к постоянным вспышкам взрывных реакций.

Можно ли помочь этим детям развить навыки социального общения? Как правило, да. Обычно на это уходит довольно много времени. Но прогресс возможен только тогда, когда взрослые осознают, что попытка мотивировать ребенка, который уже и без того мотивирован, – это не лучший способ восполнить дефицит навыков общения.

Нужно понимать, что детям, причем не только взрывным, часто не хватает навыков, которые мы назвали стабилизаторами. Адаптивность и устойчивость к раздражению не всем даются с рождения, и не всеми легко приобретаются. Взрослым нередко кажется, что подобные способности – врожденные и одинаковые у всех детей, поэтому принято считать, что взрывной ребенок просто не хочет быть послушным и контролировать себя при столкновении с раздражителями. Но теперь вы знаете, что это не так.

Между прочим, крайне существенно то, как мы истолковываем вышеописанные стабилизаторы: как оправдание поведения ребенка или как причину этого поведения. Если вы считаете отсутствие стабилизаторов оправданием, вы отрезаете себе путь к исправлению существующего положения вещей. И напротив, если рассматривать отсутствие стабилизаторов как причину неправильного поведения, дверь распахивается: мы знаем, какая помощь нужна ребенку, и что нам делать. Реальная помощь практически невозможна без серьезного и всестороннего изучения испытываемых ребенком затруднений.

Дестабилизаторы

Прежде чем перейти к следующей главе, давайте остановимся еще на одном термине: дестабилизаторы.

Что такое дестабилизатор? Это ситуация или событие, которое обычно вызывает взрывную вспышку. Другими словами – это проблемы, требующие решения. Вариантов здесь масса, но можно составить примерный краткий список: выполнение домашнего задания, сенсорная гиперчувствительность, тики, взаимоотношения с братьями и сестрами, отход ко сну, утреннее пробуждение, еда, скука, езда на машине, школьные перемены, травля в школе, чтение, письменные работы, усталость, жара или голод.

Итак, если стабилизаторы – это отсутствующие навыки, то дестабилизаторы – это события или ситуации, провоцирующие взрыв. Помогите ребенку развить необходимые ментальные навыки и решить стоящие перед ним проблемы – и никаких взрывов не будет.

Когда вы выясните, каковы стабилизаторы и дестабили-заторы вашего ребенка, его взрывные вспышки станут вполне предсказуемыми. Многие думают, что взрыв детских эмоций непредсказуем и возникает на пустом месте, но такая точка зрения не соответствует истине. Прочитав шестую главу, вы поймете, почему с предсказуемым взрывом справиться гораздо легче, чем с непредсказуемым.

4

Стабилизаторы и дестабилизаторы в реальной жизни

Вам наверняка уже пришло в голову, что в силу многообразия индивидуальных стабилизаторов и дестабилизаторов многообразны должны быть и внешние проявления неадаптивности и ослабленного эмоционального самоконтроля у разных детей. Чтобы яснее представить, как подобные вещи выглядят в реальной жизни, я приведу примеры из своей практики. Возможно, вы обнаружите сходство между теми, о ком пойдет речь в этой главе, и вашими собственными взрывными детьми или учениками. На протяжении всей книги мы будем еще не раз возвращаться к нашим героям и их семьям.

Кейси

Кейси, 6-летний мальчик, живет со своими родителями и младшей сестрой. Его родители рассказали, что дома Кейси гиперактивен, не может играть самостоятельно (но и с другими детьми играет не очень хорошо) и плохо переключается с одного дела на другое. Загнать его домой с улицы стоит неимоверных усилий. По словам родителей, он очень умный мальчик, с хорошей памятью, но при этом он сильно тревожится, когда сталкивается с новым заданием или сменой ситуации, и часто пребывает в раздраженном и возбужденном состоянии. Родители много читали об СДВГ, поскольку считали, что это их случай, но все же они чувствовали, что многие особенности поведения их сына не вписываются в рамки этого расстройства. Им казалось, что ярлык «маленький диктатор» описывает поведение их сына намного точнее, чем любой из традиционных диагнозов. Кейси был очень избирателен и придирчив в выборе одежды и еды (он часто жаловался на то, что одежда раздражает, а еда странно пахнет). Подобные особенности появились в поведении мальчика с тех пор как ему исполнилось 2 года.

Родители обращались к психологу, который помог им разработать систему поощрений и наказаний. Они подошли к применению разработанной системы ответственно, но обнаружили, что гиперактивность, неадаптивность и раздражительность Кейси пересиливают его желание добиться поощрения и избежать наказания. На самом деле эта система делала его еще более раздражительным, но психолог настаивал на том, что ее нужно придерживаться, и она обязательно исправит поведение ребенка. Однако этого не произошло, и через три месяца родители от нее отказались. Они неоднократно пытались обсудить с сыном его поведение, но даже в хорошем настроении его способность к обсуждению собственного поведения была крайне низка. Через несколько секунд он выбегал из комнаты с криком: «Я не могу сейчас об этом говорить!».

В школе у Кейси тоже были проблемы. Учительница первого класса рассказала, что иногда Кейси дерется или кричит на других детей на переменах или на уроках, которые проводятся в свободной форме, особенно если ситуация складывается не так, как ему хочется. Также как и его родители, учительница отмечала незаурядные знания Кейси, но была обеспокоена его неумением самостоятельно решать возникающие проблемы. Если на уроке требовалось применить заученные наизусть правила, то Кейси блистал. Но при необходимости использовать ту же информацию в более абстрактных, комплексных, приближенных к реальной жизни ситуациях его ответы были беспорядочными и невразумительными. Когда Кейси раздражала сложившаяся на уроке ситуация или стоящая перед ним задача, он выкрикивал: «У меня не получается!», приходил в возбуждение или начинал плакать, а иногда даже выбегал из класса. Несколько раз он убегал из школы, заставляя всех сильно тревожиться. Иной раз он успокаивался быстро, но иногда ему требовалось 20–30 минут, чтобы прийти в себя. В результате он испытывал угрызения совести («Простите, что я выбежал из класса… я знаю, что не должен был этого делать»), а иногда толком не мог вспомнить, что же произошло.