Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Публицистика » Газета День Литературы # 55 (2001 4) - Газета День Литературы

Газета День Литературы # 55 (2001 4) - Газета День Литературы

Читать онлайн Газета День Литературы # 55 (2001 4) - Газета День Литературы

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 29
Перейти на страницу:

Тут я давеча клянчила работку,

Чтоб родимого спасти человека,

Прикупить ему скальпель с наркозом.

Обратилась к одному прохиндею,

Гуманисту в ранге министра,

Борцу за права чикатилы…

………………

— Ты очнись, оглянись, что творится!

Президент еле кормит семейство!

А уж я обнищал невозможно!

Тут приехала за ним вождевозка,

И помчался он работать бесплатно,

Голодать на кремлевских приемах,

Делить нищету с президентом.

А я мигом нашла себе работку —

Подхватила я свой аккордеончик,

В переходе за денежку запела,

В переходе, в подворотне, на крыше,

Ветром, ливнем, а также метелью

Заработала на скальпель с наркозом.

Поэт, он же бродячий музыкант, певе

ц в переходе, и его песни переходят в метели, ветры, ливни, его слово оказывает реальную помощь проходящим людям. Эта поэзия — святое унижение, дабы помочь страждущим. В книге "Таким образом" целый цикл Юнна Мориц поименовала "Вчера я пела в переходе": "Вчера я пела в переходе / и там картину продала / из песни, что поют в народе, / когда закусят удила…" Место в переходе — это ее определившееся место в гетто, это ее отношение к жизни, это ее способ существования. Вон из элиты, туда, к переходу, к гонимым, к нищим, которым сама на бумаге рисует за отсутствием красок окурками свою мелодию тоски. Когдатошняя невыездная протестантка, подписывавшая лишь письма в защиту Солженицына и Синявского, в своем переходе тоскует о поэзии большого стиля, над которой ныне издеваются все поц-модернисты.

Уже и Гитлера простили

И по убитым не грустят.

Поэзию большого стиля

Посмертно, может быть, простят…

Неожиданно для многих за большой стиль в поэзии, в культуре, в жизни стали после краха советской власти заступаться не придворные лакеи, не авторы «Лонжюмо» и "Братской ГЭС", не завсегдатаи салонов ЦК и ЧК, а вечно отверженные любители красоты и носители почвы, все равно Борис ли Примеров, или Юнна Мориц.

Она сама была поражена тем обнаруженным и ощутимым вероломством, что "как только "Союз нерушимый" вывел войска из Афганистана, из стран соцлагеря, как только разрушили Берлинскую стену, как только Россия стала разоружаться — о Россию вдруг стали дружно вытирать ноги, как о тряпку, печатать карты ее грядущего распада, вопить о ее дикости и культурной отсталости, ликовать, что такой страны, как Россия, больше не существует. С тех пор как я увидела и услышала всю эту "высокоинтеллектуальную" улюлюкалку, чувство национального позора меня в значительной степени покинуло. В особенности под "ангельскую музыку" правозащитных бомбовозов над Балканами".

Гонимость стариков и старушек, обездоленных детей и умирающих инвалидов в поэзии Юнны Мориц стала сродни гонимости ее отцов и дедов, гонимости еврейской бедноты. Она чувствовала себя не среди тех евреев, кто кричал когда-то "Распни Его", а среди тех, кто шел за Христом. И поэтому ее выдуманное гетто не совсем отождествимо с реальным, когда-то существовавшим. Ибо, взяв из гетто ощущение гонимости, она соединила его с православием и отзывчивостью русской культуры.

Старики подбирают объедки,

Улыбаясь, как малые детки,

Как наивно-дурацкие предки

Мудрецов, раскрутивших рулетки.

……………..

Стариков добивают спортивно,

Стариков обзывают противно.

И, на эту действительность глядя,

Старики улыбаются дивно.

Есть в улыбке их нечто такое,

Что на чашах Господних витает

И бежит раскаленной строкою

По стене… но никто не читает.

Это верно, никто не читает ныне раскаленные строки поэзии. Но нет ли тут вины и самих поэтов? Нет ли тут вины и самой Юнны Мориц? Парадоксально, но поэт в силу ли житейской боязни, в силу ли человеческого окружения, от которого никому не уйти, свою бунтующую, стреляющую, сострадающую поэзию, порой написанную собственною кровью, прячет под обложками богато изданных книг и элитарно-либеральных журналов. А в интервью "Литературной газете" как бы оправдывается, что, скажем, поэма "Звезда сербости", которую надо бы печатать на листовках и нести в миллионные массы, печатать в самых тиражных оппозиционных газетах и зачитывать по радио «Резонанс», не имеет отношения к коллективному протесту. Мол, в исполнении поэта, ставшего вместе с массами, поэма "Звезда сербости" "будет воспринята как политический акт определенного коллектива. А когда я пишу такую поэму, все знают, что это моя, и только моя, личная инициатива, за мной, кроме искры Божьей в моей человеческой сути, никто не стоит…"

Нашла Юнна Мориц чем гордиться! Она даже не понимает, что противоречит своему же манифесту. Как же поднять дух народов и стран, как же сбить спесь с того же ГОВНАТО, если поэт не хочет присоединять свой голос к общему протесту?

Именно такие протесты ГОВНАТОВЦам и прочим российским манипуляторам очень выгодны. Вроде бы сказал слово против где-то там в дорогущей книжке, которую нищий народ и не купит, или в журнале элитарном, который, опять же, протестный человек и не догадается открыть, а теперь можешь спокойненько жить дальше. Протестные стихи Юнны Мориц рвутся на протестный простор. Пустит ли их туда поэт Юнна Мориц? Разве этот босховский зимний пейзаж для элитарного изнеженного богатенького читателя:

Ван Гога нашли у ефрейтора в койке,

Картину вернули вдове,

Курящий младенец лежал на помойке

И продан в страну или в две,

До полной стабильности — самая малость:

Уж красок полно для волос!

Как мало еврея в России осталось,

Как много жида развелось…

Я понимаю, что напиши эти строчки Станислав Куняев, его же хором бы опять обвинили во всех смертных грехах. Понимаю, что смелость прямой речи в поэзии Юнны Мориц даже в разговоре на «жидовскую» тему идет от ее глубинного гетто, которое никто не сможет отринуть. Еврей в либеральной поэзии может быть куда более смел на любую тему, нежели прихорашивающийся в политкорректного интеллигента русачок. Иосиф Бродский мог высказаться откровеннее, чем Евгений Евтушенко. Евгений Рейн пришел на юбилей Юрий Кузнецова и назвал его поэзию великой, чего, очевидно, не осмелился бы сделать Игорь Шкляревский, кстати, не пришедший на юбилей своего былого друга Станислава Куняева. Да и такую поэму, как "Звезда сербости", никогда бы не позволила себе Белла Ахмадулина, и дело здесь не в уровне таланта, а в уровне откровенности.

Вот идет поход крестовый

За Большую Демократь.

Серб стоит на все готовый,

Он не хочет умирать.

И поэтому, летая

Над Белградом, демократ

Убивает часть Китая, —

Серб опять же виноват!..

Откровенность могут позволить себе в России лишь гонимые — гонимые по духу своему, по праву древнего гетто или в силу социальных катастроф, новых национальных противоречий. Гнет либеральной жандармерии, соединенный с прямыми репрессиями ельцинских властей и с прямой зависимостью от денежного мешка, не дает возможности быть предельно искренним, подлинным и первичным любому из самых уважаемых членов нынешней интеллектуальной и культурной элиты. Политкорректность убила чувство исповеди и гнева в либеральной культуре. Лишь отринув политкорректность, можно претендовать на правду и истину. Откровенен Юрий Кузнецов, откровенен Александр Проханов, но они и есть гонимые сегодняшнего дня. Я понимаю, что название поэмы "Звезда сербости" идет у Юнны Мориц от звезды гонимых, нашиваемой на одежды узников в фашистских лагерях. Но ведь такую же звезду гонимых можно было нашить на защитников Дома Советов в 1993 году, на трижды закрытую газету «День». Гонимость с разных концов и по разным причинам могла бы и соединить сегодня простых людей России.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 29
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Газета День Литературы # 55 (2001 4) - Газета День Литературы торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит