Пансион искусных фавориток. Борьба за власть - Екатерина Богданова

Но сдержать обещание мне так и не удалось.

Дверь приоткрылась, в комнатку заглянул Карай, и высказал абсурдное предложение.

— Можете его причесать, — заявил он, открывая дверь шире и предлагая мне пройти в зал.

— Кого причесать? — не поняла, о чем он говорит.

— Тумана. Вы же сказали что он лохматый. Так вот, если вас это не устраивает, можете его причесать, — невозмутимо пояснил советник.

— А завивку вам не надо сделать? — воскликнула, чувствуя, что еще немного, и брошусь на мага с кулаками.

— Думаю, не стоит, — серьезно ответил он, продолжая придерживать дверь в ожидании, когда я соблаговолю пройти в зал.

А я неожиданно быстро успокоилась, придумав, как отомстить советнику. Пусть мне и нравится Туманчик, но он часть этого невыносимого мужчины, и я буду мстить, используя его.

— Проводите меня к мужу. Немедленно, — не попросила, а именно приказала, намереваясь потребовать, чтобы Анторин ввел меня в курс расследования покушений. Будь это дело хоть трижды государственной важности, но на кону прежде всего моя жизнь, и оставаться в стороне я не намерена.

— Как пожелаете, — пожав плечами, флегматично согласился Карай.

Анторин был уже на ногах и в весьма недобром расположении духа, о чем свидетельствовала слегка подпаленная драпировка стены над его рабочим столом.

— Я не вызывал, — пробурчал он, не поднимая головы от какого-то документа, когда мы вошли в прилегающий к его спальне рабочий кабинет.

Присмотревшись к бумагам, которые он так эмоционально и сосредоточенно изучал, поняла, что это наш брачный контракт.

Карай, по всей видимости, тоже это понял. Так как поспешил обратить внимание императора на мое присутствие.

— Я не один, — проговорил он, делая шаг в сторону и перекрывая мне обзор лежащих на столе бумаг.

Выражение лица императора мгновенно изменилось. Сосредоточенность и раздражение сменились подозрительностью и даже некоторой растерянностью.

— Саминкара? — вполне искренне удивился он. — Мне доложили о последнем покушении, но почему ты не под охраной во дворце?

— Меня оберегает ваш доверенный советник. Разве этого мало? Или вы сомневаетесь в его компетентности? — поинтересовалась, обходя Карая и подходя к столу. — Или степень опасности настолько велика, что вы не доверяете мою охрану даже советнику Туманному?

— Не стоит беспокоиться, мы работаем над решением этой проблемы, — неохотно проговорил император.

— Занятное чтиво, — указала я на контракт, старательно прикрываемый локтем императора. — Нашли что-то новое или освежаете в памяти свои супружеские права и обязанности?

Анторин встал, повернулся к советнику Караю и возмущенно спросил у него:

— Что ты сделал с принцессой Саминкарой?

— Императрицей, — небрежно поправила я.

— Возможно, слегка разозлил, — предположил Карай.

— А возможно, и не слегка, — тем же небрежным тоном добавила я. Взяла в руки контракт и уселась в стоящее сбоку от стола кресло. — Не обращайте на меня внимания, я подожду, пока вы решите все насущные вопросы, а потом внимательно выслушаю всю имеющуюся информацию о покушениях на меня. Пункт 2.7, если мне не изменяет память. — Перевернула страницу и радостно добавила: — Не изменяет! Так и есть! И в этом пункте вполне доступно излагается, что все вопросы относительно моей безопасности должны согласовываться со мной лично.

В комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая только шелестом перелистываемых мной страниц контракта.

Подождав пару минут, я решила, что этого времени было вполне достаточно, чтобы мужчины осознали сказанное и поняли всю степень моего недовольства отклонением от пунктов скрепленного магией и законодательствами двух держав договора. Я встала, вернула контракт на стол и осведомилась:

— Вы готовы?

— К чему? — с подозрением спросил Анторин.

— К исповеди, муж мой, — усмехнулась и добавила: — Так и быть, про личные грехи можешь не рассказывать. Меня интересует только то, — указала на контракт, — что касается моей личной безопасности.

Император поморщился, бросив взгляд на брачный договор, но промолчал, только указал на Карая. После чего поспешил удалиться, сославшись на неотложные государственные дела.

— За что мне это наказание? — простонал советник Туманный, по-видимому вопрошая у несправедливой вселенной, за что она послала ему меня.

— Видимо, есть за что, — философски изрекла я, вновь устраиваясь в кресле и кутаясь в халат. — Приступайте. Я внимательно слушаю. И не тяните время, мне еще нужно успеть переодеться к собранию вдов-меценатов, — поторопила недовольно поглядывающего на меня мага.

— Кстати, о собраниях, — подозрительно взбодрился Карай. — Сейчас, к сожалению, нет времени на беседы подобного рода. Сегодня ведь прибывает возренийское посольство, а вы еще совершенно не готовы к встрече с соотечественниками и родственниками.

— И как же я, по вашему, должна подготовиться? Выучить наизусть хвалебную оду наминайскому уюту и умению привечать чужестранцев? Или, может быть, вы ожидаете от меня трепетного предвкушения радостного воссоединения с семьей? — поинтересовалась, даже не собираясь вставать. — Не увиливайте, рассказывайте.

— Знаете, а вы не так далеки от истины в своих предположениях, как думаете, ваше величество, — усмехнулся советник. — Ах да, совершенно забыл упомянуть, что к посольству присоединилась одна весьма талантливая портретистка, снискавшая репутацию профессионала своего дела при возренийском дворе. Нам удалось выяснить, что преподнесенный вами императору свадебный подарок является результатом ее работы, и я посчитал нелишним пригласить эту талантливую женщину к наминайскому двору, чтобы она запечатлела на холсте всю императорскую семью.

Во время этой речи Карай с явным удовольствием наблюдал за изменениями моего лица. Как ни старалась, но я не смогла скрыть сначала радости, а потом панического ужаса от известия, что сегодня увижусь с сестрой. И советник Туманный знает о нашем родстве, иначе не обратил бы внимания на какую-то художницу. Увидеться с Виколлой было бы для меня величайшим счастьем, если бы не одно «но». Есть только одна причина прибытия моей сестры в Наминай — ее собираются использовать как рычаг влияния на меня. Брачный контракт не позволяет наминайцам воздействовать на меня магически или физически, и они нашли мое единственное слабое место — ту, ради которой я сознательно и без принуждения пойду на любые уступки.

Вопрос о собственной безопасности отошел на второй план, теперь я могла думать только о безопасности Викки.