Властители судеб Европы: императоры, короли, министры XVI-XVIII вв. - Юрий Ивонин

Войны с Францией начались вскоре после получения Максимилианом бургундского наследства. Французская монархия стремилась использовать недовольство нидерландских городов установлением власти Габсбургов и поддерживала их выступления против Максимилиана. 16 февраля 1485 г. Максимилиан был избран римским королем (9 апреля в Аахене состоялась коронация), но после того как в битве при Босуорте в августе того же года погиб союзник Максимилиана, английский король Ричард III, и королевская власть перешла в руки Генриха VII Тюдора, соотношение сил стало изменяться в пользу французской монархии, чем не преминули воспользоваться фландрские города.

В конце концов 12 мая 1488 г. в Брюгге был заключен договор, согласно которому чиновники Максимилиана I не должны были взимать чрезмерные налоги с жителей нидерландских городов, что, по существу, являлось торжеством права последних на сопротивление централиза-торской политике Габсбургов. Все эти события должны были показать Максимилиану и его преемникам силу нидерландского бюргерства.

Еще одной задачей Фридриха III и его сына являлось укрепление своих позиций на восточных границах Империи. В поисках союзников против Венгрии, где на королевском троне после Корвина оказались польские Ягеллоны, старый император пытался установить хорошие отношения с турецким султаном Баязидом II и великими московскими князьями. Фридрих III даже предлагал Ивану III династический брак своего племянника маркграфа Альбрехта Баденского с одной из великих княжон. Однако Иван III, который, по официальной московской версии, вел свое происхождение от византийских императоров, ответил, что женихом для его дочерей может быть только сам Максимилиан. И уже 18 июля 1490 г. об этом начались переговоры, которые вел прибывший в Москву Георг фон Турн. Но 7 ноября 1491 г. был заключен Пожонский (Пресбургский) мир, по условиям которого Венгрия переходила к Владиславу Ягеллону, женившемуся на вдове Матиаша Корвина.

Максимилиан, кроме контрибуции в 100 тысяч венгерских гульденов, получал право наследования Венгрии в случае отсутствия потомков у Владислава по мужской линии, поэтому его перестал интересовать союз с Московским государством и он прекратил с ним всякие сношения. Вообще подобные повороты, вызванные соображениями политической выгоды, были характерны для Максимилиана.

С начала 90-х гг. XV в. наиболее важным для Максимилиана становится комплекс политических проблем, связанных с Итальянскими войнами (1494–1559). Война за Бретань, в которую вмешался будущий император, стремясь как можно больше навредить французскому королю Карлу VIII, закончилась победой французской монархии. Герцогство фактически было присоединено к Франции. Война за бургундское наследство истощила военные и финансовые ресурсы Максимилиана. В результате в 1493 г. между Карлом VIII и Максимилианом был заключен мир в Санлисе, который дал возможность первому сосредоточить усилия на подготовке похода в Италию. Максимилиана же отвлекли от внешнеполитических дел важные события — смерть отца, Фридриха III, последовавшая 19 августа 1493 г., вступление на императорский престол и организация защиты границ Империи от турок, так как летом 1493 г. Якуб-паша с 10 тысячами турок разбил отряды хорватов в Хорватии и Крайне. Хотя турки в течение последующего десятилетия не совершали враждебных действий против Империи, подобная возможность не исключалась.

Начавшийся в сентябре 1494 г. итальянский поход Карла V IIIугрожал Максимилиану I не только потерей герцогства Миланского, но и утратой влияния на Италию в целом. Характерна фраза императора, определявшая его итальянскую политику: «Не хочу Италию, принадлежащую мне, отдавать в другие руки». Поэтому он поспешил начать с противниками Франции, прежде всего с Испанией, переговоры, завершившиеся созданием в марте 1495 г. Священной лиги. Однако для ведения активных военных действий требовалось много денег. На Вормсском рейхстаге 1495 г. Максимилиан потребовал от князей и сословий Империи 150 тысяч гульденов на военные расходы и еще 150 тысяч в счет предполагавшегося имперского налога. Но князья думали иначе и составили оппозицию проводимой Максимилианом реформе, направленной на их подчинение имперским властям.

Габсбургско-испанское династическое содружество стало реальностью после того, как в 1497 и 1498 гг. умерли испанский наследный принц Хуан и принц Мигуэль Португальский, сын испанской принцессы Изабеллы и португальского короля Мануэля. Таким образом, сын Филиппа Австрийского и испанской принцессы Хуаны, Карл, родившийся 24 февраля 1500 г., становился реальным претендентом как на испанскую, так и на германскую корону. Это было особенно важно для Максимилиана, поскольку после неожиданной смерти Карла VIII новый французский король Людовик XII (1498–1515) предъявил претензии Орлеанской ветви Валуа, к которой он принадлежал, на Миланское герцогство. К тому же времени стало окончательно ясно, что все попытки возвести самозванца Перкина Варбека, объявившего себя чудесно спасшимся Эдуардом V (сыном Эдуарда IV, тайно убитым по приказу Ричарда III), на английский престол оказались напрасными. Начались сложные и запутанные переговоры с французской и английской коронами о заключении династических браков. В качестве супруги для Карла Габсбурга сначала рассматривалась кандидатура старшей дочери Людовика XII Клод, однако вскоре Максимилиан прервал переговоры с французами и обратился к англичанам, предложив Генриху VII выдать за Карла принцессу Марию. Все эти переговоры заранее были обречены на неудачу, так как преследовали одну-единственную цель — ввести в заблуждение как английского, так и французского монарха: на самом деле Максимилиан и не собирался заключать брак своего внука ни с одной из этих претенденток. Кстати, искусство ведения подобных переговоров впоследствии перешло по наследству от Максимилиана I к Карлу V. Когда, казалось бы, переговоры успешно завершались и требовалось только подписать достигнутое соглашение, Максимилиан, а впоследствии и его внук выдвигали новые условия или выражали свое несогласие с условиями другой стороны. В итоге переговоры прекращались, а Габсбурги выигрывали необходимое для них время.

Заботы о воспитании достойного престолонаследника не оставляли Максимилиана. В декабре 1514 г. он вывел Карла из состояния опеки, и тот стал самостоятельным владетелем в бургундских землях, в том числе и в Нидерландах.

Вторжение французских войск во главе с новым королем Франциском I в Италию и их блестящая победа в битве под Мариньяно 13–14 сентября 1515 г. над непобедимой до того времени швейцарской пехотой (нанятой императором) не просто осложнили ситуацию, но и должны были еще больше усилить стремление Максимилиана передать императорский трон своему внуку. Тем более что после смерти Фердинанда Арагонского в 1516 г. под властью Карла оказался, кроме Кастилии, еще и Арагон, и шестнадцатилетний Габсбург стал испанским королем. Теперь габсбургская пропагандистская машина заработала на полную мощь. Христианство, Римская империя, немецкая нация, успехи императора и его дома рассматривались в официальных государственных документах как воплощение идеи христианского государства, уходившей корнями в Августинов «град Божий» [9]и в «монархию» Данте [10].

Начало такому государству было положено еще в 1477 г. браком самого Максимилиана с дочерью бургундского герцога. Поскольку в качестве приданого Максимилиан получил графство Франш-Конте, возник очаг напряженности в отношениях с Францией. В результате этого брака Максимилиану достались и Нидерланды, экономически наиболее развитая область Западной Европы. Женив своего сына Филиппа Австрийского на дочери Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской Хуане, Максимилиан рассчитывал закрепить за Габсбургами и испанскую корону, так как у испанских монархов не было наследников по мужской линии. Когда Филипп умер, единственным претендентом на испанский престол стал его сын Карл. Обладание Испанией и ее американскими колониями было очень важно для осуществления замыслов Максимилиана, и поэтому он еще при жизни развернул подготовку к избранию Карла императором Священной Римской империи. Понятно, что прежде всего необходимо было склонить на свою сторону большинство курфюрстов, однако в отношении их следовало действовать очень осторожно и дипломатично, поскольку любые попытки укрепления императорской власти наталкивались на неистребимый княжеский сепаратизм.

Возможно, почувствовав приближение смерти, Максимилиан I на исходе своей не очень долгой жизни (он прожил 59 лет) решил ускорить кампанию по избранию императором своего старшего внука. Оно должно было стать логическим завершением всей той сложной подготовительной работы по созданию универсальной европейской монархии, которую в течение нескольких десятилетий проводил старый император.