Почерк зависти, или Я вас ненавижу - Анна Дубчак

Положив трубку, Логинов выключил видеомагнитофон и позвонил Сапрыкину:

— Сергей, там в Каменке разбились браться Караваевы. Все погибли. Тебе бы надо съездить туда, я сейчас позвоню в гараж, скажу, чтобы за тобой прислали джип. Ты что, спишь? Почему молчишь?

— В Каменке? — наконец глухо отозвался Сапрыкин. — Рассказать тебе — не поверишь. Но тебя все равно не исправить, как и ту женщину, которая сейчас на меня орет. Хорошо, я поеду. А за джип спасибо, Родина тебя не забудет.

Джип им подарил один мафиози. Из тех, которые «не пойман — не вор». Пришел к Логинову на прием и сказал: «Дарю вам джип. Новый. Вон он, стоит возле крыльца. Надо только оформить чин-чином». Сказал и уехал на стареньком «москвиче».

«Интересно, что имел в виду Сапрыкин, когда говорил «рассказать — не поверишь...»?»

Но настроение после известия о гибели бандитов у прокурора не улучшалось. Ему давно уже было тошно в этих голых стенах, среди этой вязкой тишины — без этой женщины, которую хотелось сжать в объятиях до хруста в костях, сказать ей ласковые и нежные слова, которые все чаще и чаще приходили ему на ум теперь, а вовсе не тогда, когда он находился рядом с ней.

Он мучался до тех пор, пока рука сама не потянулась к телефону. Набрав номер, он разволновался, как студент на экзаменах, даже вспотел, пока слушал длинные гудки. Затем долгожданный щелчок и тоненький, почти детский голос Сони:

— Да, вас слушают.

— Она дома? — Логинов даже забыл поздороваться.

— Дома. Но вы же знаете...

Он бросил трубку, оделся и вышел из дома. Через двадцать минут он уже названивал в ее дверь.

Когда он увидел Соню, то просто обхватил ее обеими руками, как куклу, приподнял над полом и отодвинул в сторону. Интересно, что Соня даже не пикнула, а только прикрыла в блаженстве глаза. Но он этого, естественно, не заметил...

Наталия пила чай на кухне и читала книгу. Увидев ворвавшегося к ней Логинова, она уронила книгу и застыла, не веря своим глазам.

— Соня, налей и мне чаю, — громоподобным голосом потребовал Логинов и принялся разматывать с шеи шарф. — Ты как хочешь, но я отсюда больше не уйду! Все! Я решил! Если хочешь, уходи сама...

Соня, которая с готовностью преданной собаки кинулась выполнять команду любимого хозяина, от счастья покраснела, как помидор. Наталия же вдруг поняла, что ждала этого визита — вот такого шумного, неистового и даже нахального. Ждала долгие полгода. И наконец дождалась.

— Тебе с молоком или лимоном? — спросила она как ни в чем не бывало, стараясь унять дрожь в пальцах. Она машинально схватила лимон, будто он мог удержать ее от безрассудства.

Соня, на редкость тактичный и понятливый человек, на весь вечер скрылась в своей комнатке позади кухни. Никто не знал, что она все эти несколько месяцев вязала для Логинова рождественский свитер. И хотя ее спицы мелькали проворно, мысли были далеко...

Поведав друг другу о том, как скучали в одиночестве, они как-то незаметно перешли на другую тему. Логинов рассказал о гибели бандитов Караваевых, на что Наталия отреагировала очень странно. Она вскочила с постели, набросила халат и села, серьезная и сосредоточенная:

— А теперь послушай, что я тебе скажу...

Она сообщила ему о своих видениях, об исчезновении Ольги Савельевой, о наблюдениях соседки Марины, раздумьях Ады и Сары. В заключение спросила:

— Как ты думаешь, рано поднимать шум?

— А ты видела дым и после того, как Сара попросила тебя ПОСМОТРЕТЬ, выживет ли Савельев?

— Да, и до, и после этого... Вот я и подумала: а не связана ли эта катастрофа с Ольгой? Но как вообще можно связать братьев Караваевых и эту безупречную женщину?

— Я же тебе не сказал... Дело в том, что и ты видела на снегу четыре трупа, и Ваня Безуглов сказал мне, что в машине нашли четыре тела, три — это Караваевы, а четвертое — женщина. Я, конечно, не знаю, но вполне вероятно, что это и есть Ольга Савельева. Ты говоришь, муж ее сейчас в реанимации?

— Да, у него, кажется, инфаркт... Я поняла тебя — ты думаешь о том, кто бы мог опознать женщину? Может, это сделать мне? Я несколько часов назад видела Ольгу на фотографиях. Не думаю, что в морг сразу же надо везти Аду... Просто жалко ее... Ну так как? Ты будешь помогать мне? А я тебе? Как раньше? — Ей было удивительно легко и просто общаться с этим большим и красивым мужчиной, которого она, несмотря ни на что, продолжала любить. Она испытывала восторг от того, что вновь видит его рядом и может обнять.

— Конечно, будем вместе... Если бы ты только знала, как я рад! Ты моя маленькая...

— Логинов, прекращай! Я вовсе не маленькая... И вообще, хочу тебя разочаровать: я, наверное, все-таки уйду из школы... Мне снова все это надоело. И ученики эти сопливые, которые фальшивят и так и норовят сбежать с урока. Надоело, понял?

— Понял...

Однако он понял и больше. Покоя, видимо, ему с ней не видать, но она была рядом, это и было как раз то, что ему нужно.

Соня не собиралась плакать, но слезы сами закапали на спицы, все стало расплываться, красно-синие петли превратились в разноцветные потеки... Она ревновала Логинова и маялась от бессмысленности своего существования. Она, всю свою жизнь мечтавшая о семье, постепенно превратилась просто в наблюдательницу чужой жизни. В частности, жизни Наталии и Логинова. Она и любила их по-своему, но в то же время не понимала, почему ОНИ имеют право на интересную, насыщенную событиями жизнь, а она — нет.

Но мысли приходили и уходили, а Соня оставалась.

Новый день принес солнце, которое осветило их спальню и превратило зимнее утро в праздник. Но это длилось недолго — ровно столько, сколько понадобилось Наталии на утренний поцелуй. Затем в ее голове пронесся бодрый и отрезвляющий вихрь мыслей, который напомнил ей о Каменке и Аде. С другой стороны, к ней вернулся Логинов, а с ним — тот стремительный темп жизни, который она так любила. Теперь все будет по-новому. Логинов будет, как ласковый и веселый котенок, скрашивать ее одиночество, но в то же время не вмешиваться в ее внутреннюю жизнь, которая наверняка тоже изменится. К лучшему.

Так она лежала, то хмурясь, то улыбаясь тому мироощущению, которое переполняло ее в это декабрьское утро, пока не зазвонил будильник, вернувший ее в мир реальности.

— Логинов, если бы ты знал, как же мне неохота тащиться на работу... Придется срочно взять больничный, а еще лучше — вовсе бросить эту чертову музыкалку.

Логинов открыл глаза и не поверил тому, что находится в кровати с Наталией. Он провел рукой по ее плечу — оно было вполне реальным, теплым.

— Знаешь, а ведь я все это время не жил, — пробормотал он и тут же, смутившись собственной откровенности, зарылся лицом в ее рассыпанные шелковистые волосы. И замер, боясь, что сейчас проснется и вновь окажется один.