Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— И где его искать? По хавирам и притонам? — раздался полный скепсиса голос Беса с заднего сидения.

— Есть одна фишка… Вроде разок пацаны его через неё выдёргивали… Ох-е-ё… — прервался Рябинин, ухнув колесом в воронку. Сзади обиженно заголосили Долгов и Поливанов. Машина, на предельной для неё скорости, въезжала в город.

— На рынок около Первомайки завтра сходить надо будет… — продолжал Сергей.

— И чё? — снова брызги скепсиса долетели сзади.

— Хрен в очо! — раздражаясь, ответил Сергей, — других вариантов, все равно, нет…

Дальнейшую дорогу до Центра проделали молча. Враждебный город, несмотря на солнечный день, задавил улучшившееся после общения с «Визирями» настроение. Завернув на площадь перед ПВД, Рябинин тормознул около палатки шашлычника. По договорённости, Костя выскочил из машины и, краем пересекая площадь, двинулся на разведку. Оружие, бронник и разгрузку он, в целях конспирации, оставил в автомобиле. На минуту задержавшись около лотка, не обращая внимания на торговку, пытающуюся впарить ему весь ассортимент, купил пару лавашей. Для маскировки, держа их на виду, изобразил лёгкую походку, не глядя, «рожа кирпичом», миновал КПП.

Естественно, его никто не остановил. В кубрике тусовался только один Ваня Гапасько. Воровато оглянувшись на вошедшего Катаева, он продолжил, стоя к нему спиной, какие-то манипуляции около телевизора. Упреждая вопросы, Иван, не оборачиваясь, сказал:

— Пригрел видик из штаба, хе-хе… Всё равно у них два… Сейчас подключим и порнуху посмотрим.

— Где «Грач»-то? — вплотную подойдя к нему, негромко спросил его Костя. «Грач» был позывным Жоганюка».

Кошачья физиономия Ганасько сложилась в хитрую улыбку:

— До обеда, он пацанам у себя в кабинете, про жизнь свою героическую чесал… А сейчас его попросили устройство миномёта рассказать… Он всех на задок увёл, к батарее.

— А ты что?

— А я вот, пока он метлой мёл, видик раздобыл…

— Давно они там?

— Минут двадцать…

— Вернутся, наверное, скоро. Успеем заскочить-то?

— Да там надолго. Он у «Удава» какой-то ещё учебник взял… Хрен знает… Как хоть съездили? Не зря страдаем?

— Всё потом! — выбегая из кубрика, крикнул Костя.

Надо было успеть, не привлекая внимания, по тихой грусти, заехать на территорию.

На выезде, перед открываемыми воротами, рокотал двигателем, тентованный «Урал». Решив проскочить в ворота, минуя КПП, Костя приблизился к грузовику. В это же время машина начала движение и облако отработанных газов, рванувшихся из выхлопной трубы, после перегазовки, окутало опера с ног до головы. Выбравшись из участка задымления, он полубегом обогнал выворачивающую на «змейку» технику. В опущенное стекло водительской двери Костя увидел веснушчатое лицо водителя-срочника. Сидящий рядом, не намного старше солдата, лейтенант, по-американски отдал честь, злобно глядящему на них Катаеву и пихнул в бок водилу.

— Извините пожалуйста! Я вас не увидел! — крикнул, виновато улыбаясь, солдат.

Костя махнул рукой и «ничего страшного» улыбнулся.

Поманеврировав по «змейке», «Урал» выехал на Староремесленное шоссе и повернул в сторону «Красного Молота». Катаев подошёл к стоящим у палатки парням. На кособоком пластмассовом столике дымилась тарелка с крупными кусками мяса. Рябинин, Долгов и Поливанов держали в руках пластиковые стаканчики, а Бескудников зубами терзал недетский шмат на косточке.

— Вы чего, парни расслабились-то? На хера я как угорелый бегаю-то? — стараясь не сорваться, спросил Костя.

— «Стоп-колёса» с обеда отменили, — сообщил Рябинин, — отмечаем, присоединяйся…

И, не дождавшись ответа, набулькал в пустой стаканчик из стоящей под столом бутылки.

— Вон, Кутузов, видишь, около пивного лотка, с Лавриком, болтается, — показал Долгов, — нас увидел, глаза выпучил…

— …и говорит, опять опера раньше всех про отмену «стоп-колёс» узнали, — оторвав наконец кусок мяса, с набитым ртом, подхватил Бескудников.

— …Ну, мы гривой махнули и разошлись, — закончил, дождавшись, когда Бес снова заработает челюстями, Саша.

Опера молча протянули свои стаканы. Катаев, вздохнув и, понял, что спорить бесполезно соприкоснулся встречным курсом.

Сначала показалось, что прогремел первый весенний гром, но почему-то все, находящиеся на площади привычно-машинально пригнулись.

— Бл… у «Красного Молота», по ходу… — сразу же прикинул Рябинин, — погнали, пацаны…

Бес вытащил из УАЗа пакет и, вытряхнув крошки, подставил его под сбрасываемое со стола куски мяса, зелень, лаваши и полупустую бутылку.

Катаев замер, прислушиваясь. Автоматно-пулемётной стрекотни не было слышно. Значит, просто фугас, без последствий.

Облако пыли стояло за лубочным зданием «Грозэнерго», где-то на Горьковской. Далеко-далеко завыла сирена, то приближаясь, то отдаляясь.

— «Керчь!» «Керчь!», ответь «Минску»! — Рябинин, вывернув громкость рации, вслушивался в переговоры Центра и Фрунзенского РОВД.

— «Минск!» «Минск!» У нас подрыв около «Красного Молота». «Как понял?!».

Рябинин, не слушая дальше, сунул говорящую коробочку в карман, полез за руль.

— Едем! — не спрашивая, а утверждая, сказал Катаев.

— Может наши, кто… — поворачивая ключ зажигания, ответил Сергей. Остальные уже сидели на своих местах. Развернув машину на пятачке около шашлычной и, пугая резким сигналом, без того ученый торговый люд, Серёга повёл её в сторону завода.

Староремесленное шоссе утыкается в Горьковскую улицу, образуя Т-образный перекресток. Вдоль целого квартала по Горьковской шёл глухой кирпичный забор, ограждавший территорию завода «Красный Молот». Эта стена, когда-то монолитноцельная, действительно выполняла свою функцию, но после двух войн зияла провалами, дырами и расколами. Для «духов» она была любимым местом по закладке фугасов во Фрунзенском районе.

Вот и сейчас, Костя увидел, когда их УАЗ свернул на Горьковскую, в оседающих клубах пыли, вывороченный, будто огромными щипцами, кусок стены и, усыпанную обломками кирпичей, улицу. На обочине, развернувшись от удара взрывной волны, поперёк проезжей части, стоял изуродованный «Урал».

Не подъезжая близко к месту подрыва, Рябинин остановил машину на обочине. Покинув салон, оперативники, держась противоположной от стены стороны улицы, укрывшись кто за чем, присели вдоль обочины. Сквозь пелену пыли было заметно движение с другой стороны от подрыва. Но кто и что пока не просматривалось. Вой сирены приближался. Из-за точечного шестнадцатиэтажного дома, вынырнула «девятка» гаишной расцветки, с панорамой на крыши. «Девятка» лихо перегородила дорогу, не отключая сирены с панорамой. Трое чеченских гаишников, с автоматами наперевес, цепью приблизились к УАЗу.

— Ваших? — спросил самый возрастной у вставшего к ним навстречу Бескудникова.

— Пока не знаем, — Бес посмотрел на Рябинина, запрашивающего «Точку».

«Точка» — позывной выносного поста, расположенного на крыше шестнадцатиэтажки. Там круглосуточно несли службу солдаты комендантской роты и череповецкие омоновцы, усиленные расчётом АГС[18]. Стратегическая важность поста была неоценима. С крыши дома открывался вид на весь город, в целом, и на промзону, в частности. Поэтому, прежде чем идти к подорванной машине, Сергей запрашивал обстановку места происшествия. Но так и, не дождавшись ответа, Рябинин сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Надо идти, может живой кто есть…

К гаишной машине добавилась «буханка» Чеченского ОМОНа. Рослые парни в чёрных беретах и натовской форме стали выпрыгивать на полотно дороги. Вдали, из-за поворота, от площади «Трёх дураков» показалась курносая морда БТРа.

— Всё, идём! — скомандовал Рябинин.

Вытянувшись друг за другом, полуобернувшись спиной к заводу и, настороженно посматривая на проглядывающие из-за деревьев панельную пятиэтажку, опера двинулись к «Уралу». Чеченские омоновцы, видимо, кого-то ожидая, остались у машин. Гаишники, перекрывшие дорогу, занялись своим прямым делом — разворачивали, редкие гражданские автомобили. Очень часто, после подрыва, подъехавшие группы подверглись обстрелу, но в этом районе подобные форс-мажоры были редкостью. Слишком много огневых точек на зданиях, да и в округе дислоцируется несколько боевых подразделений. При такой постанове ввязываться в дополнительные боестолкновения чревато. Именно поэтому за короткий промежуток времени к месту подрыва подъехали следственно-оперативные группы Центра Содействия и Фрунзенского РОВД, машины ФСБ и прокуратуры. Под прикрытием БТРов, солдаты ВВ шерстили корпуса «Красного Молота» и прилегающие дома.

За десять минут до этих масштабных мероприятий вологодские опера производили первоначальный осмотр погибшей машины. Скорее всего, фугас был заложен за заводской стеной. Когда «Урал» поравнялся с местом закладки, адскую машину привели в действие. Взрывная волна, обильно сдобренная кусками кирпичей, отбросила грузовик, развернув его поперёк дороги. Замятая, словно картонная, лишённая всех стёкол, кабина была свёрнута на бок. Кое-где, местами, зияли рваные дыры от наиболее злых каменных осколков. Расхристанный тент кузова шевелился на лёгком ветерке лохмотьями брезента.