Скверная жизнь дракона. Книга первая - Александр Костенко

стороне наша цепь гор постепенно переходила в холмы, разделяя собой зелёный лес и лес другой, с рыжевато-серым цветом листвы. В этом лесу всё выглядело странно: одни деревья стояли без листвы и со скрюченными стволами, другие же были нормальными, но с листвой нездорового рыжего цвета.

По правой стороне очертания цепи наших гор растворялись в горизонте, своими телами закрывая обзор на основание величественного каменного исполина. До него было не меньше двухсот километров, но даже так с лёгкостью различалась белая шапка на голове гиганта высотой в пяток километров. Целый Эверест, не иначе.

У другой смотровой площадки в моих воспоминаниях вспыхнул образ из прошлой жизни. Ещё в бытность школьником я мечтал вживую посмотреть на Великий Каньон. Сейчас же я смотрел на огромную расселину в земле в сотню метров шириной и длинной от края до края горизонта. За каньоном простиралась неимоверно широкая равнина и сколько бы я не всматривался, но кроме этой зелёной лужайки ничего не видел. По правый бок наша цепь гор тянулась к горизонту, всё время идя рядом с каньоном, расширявшимся прямо перед линией слияния неба и земли. Слева виднелся Эверест. С него, как и с других гор, стекали ручейки талой воды, где-то за горизонтом соединялись в один большой поток и с шумом и брызгами огромного водопада всенепременнейше впадали в каньон. А далеко на краю горизонта едва виднелись сероватые вершины, принадлежащие совсем другой цепи гор.

Стоит отдать Ликуре должное: она выбрала удачное место для гнезда. Пещера расположена в неприступной для штурма горной цепи, каньон как непреодолимая преграда, и огромная холмистая с густым лесом с обилием живности, но главное в этой обороне – маленький изумрудный дракончик двенадцатитысячного уровня! Только личность с суицидальными наклонностями решится зайти к нам на ужин.

Но вот что странно: вокруг нас нет и малейшего намёка присутствие человека. Дракон, конечно, не станет селиться напротив дворца местного царька, но даже вытоптанной дорожки и той нигде нет. Вот и вопрос номер три на повестке дня: узнать, где обитают представители вида гомо сапиенс, или эльфо изящникус, или чего-то похожего.

По пути к входной пещере я приметил необычную вещь, которую раньше почему-то не замечал. На стенах практически всех пещер росли кристаллики светло-фиолетового цвета. Я, как самое любознательное существо на свете, попытался выцарапать один из них, но за пять минут упорных трудов у меня получился лишь маникюр довольно грубой работы.

В пещере с кладкой два дракона стояли и смотрели друг другу в глаза, не моргая и не двигаясь, словно под гипнозом. Рядом с ними иногда появлялся едва различимый туман салатового цвета, и в ту же секунду исчезал без следа.

Выйдя из пещер на горное плато – у меня сразу же появился ещё одни вопрос, ибо разбросанные у входа в пещеру кости выглядели слишком странно.

Почему-то вспомнился день моего перерождения. Дракон. Мать моя, грызи её за ногу, дракон. Сестра моя, что б ей икалось, дракон. Я, внезапно, тоже дракон. Я долго свыкался с суровой реальностью и положением дел. А ещё двигаться не мог, и раз за разом прокручивал по спирали одни и те же мысли, отказываясь принимать действительность. Ясность в рассудок вернулась только после небольшой истории от Ликуры про магию и прочую ненаучную белиберду. “Старейшины утверждают, что наш мир не единственный: существует несчётное количество миров. Возможно, даже есть миры, в которых магии не существует.” Именно после этих слов ко мне вернулся трезвый рассудок, ведь и в моем мире обсуждали нечто подобное. Теория губчатых миров, или теория струн.

Размышления прервало чувство опасности – паранойя вылезла из песочницы и постучала по моей ноге маленькой пластиковой лопаткой. Задумавшись, я не заметил, как пересёк горное плато с равниной и подошёл к опушке леса. Лучше в него не заходить, по крайней мере пока мой уровень похож на дырку от бублика. Хотя, как настоящий дракон моя сестра недавно заточила принцессу в башне! Правда, не совсем принцессу, не совсем в башне, и не заточила, а захомячила – но она должна была повысить свой уровень. Вот и приглашу её в этот лес и пущу вперёд, раз такая сильная стала.

На протяжении шести дней я безрезультатно путешествовал по горным хребтам в поисках обеда. Пару раз показывались горные козлы, мирно пасущиеся на склонах – но поймать их не удавалось. К концу седьмого дня неожиданно раздавшийся мамин голос перепугал меня до потери пульса. Они добились некоторых результатов и решили сделать перерыв, поэтому мне следовало возвращаться.

Пока я путешествовал по горам – в Калису впихивали информацию объёмами с курс теоретической физики для тех, кто решил собрать звездолёт из куска картона, пластиковой бутылки и изоленты. Именно на эту мысль наводил стеклянный взгляд маленького изумрудного дракончика.

– Земля вызывает Калису. Как слышно? – я помахал лапой перед мордой сестры.

– Отстань, – буркнула Калиса.

– Сын мой, расскажи нам, что ты видел.

Описав маме пространство вокруг нашего жилища, закончив задание и раскинув полученные очки характеристик в Магию и Ловкость, я стал планомерно задавать вопросы из составленного недавно списка.

Дальние горы оказались ближайшим к нам обиталищем разумных существ. Там дворфы расположили свой форпост, до которого около четырёх сотен километров. После этой фразы я встал перед суровым выбором: выпасть в осадок оттого, что тут ещё и дворфы есть; или оттого, что драконы используют метрическую систему исчисления.

Камушки в стенах пещеры оказались концентрированной магией, чистой, без какой-либо принадлежности к стихиям. Если первая причина охоты на драконов – это их тела как источник ценных ингредиентов, то вторая причина – эти самые кристаллы. В драконьих пещерах на стенах постепенно кристаллизируется мана. Первые двести или триста лет после образования – это чистейшая эссенция без примесей стихий. Но потом кристаллы начинают впитывать в себя природу магии живущего в пещере дракона.

– Существуют не только изумрудные и чёрные драконы, Сиал, – продолжала свои объяснения мама. – После катаклизма многие наши сородичи утратили связь с первородными аспектами. Лишившись значимой подпитки внутренней энергии, они стали селиться в места сплетения обычной магии и природных сил. Со временем появились рыжие драконы, чей магический сосуд состоял из магии огня; в основе голубых драконов лежит родство с магией воды; медного цвета стали те, кто впитал магию земли; и белые драконы с сосудом из магии воздуха. В итоге шесть рас драконов. И кровь всех есть ценнейший артефакт для разумных существ.

Мама остановилась, позволяя мне осмыслить