Князь Александр Невский и его эпоха - Василий Федорович Андреев

в 6-м часу дня, т. е. в 11 часов, началось сражение: по словам летописца, «ту бысть велика сеча Свеем»[28]. Сражение, судя по всему, отличалось упорством, отвагой и отчаянной смелостью его новгородских участников. С самого начала битвы им принадлежала боевая инициатива. Можно думать, что ожесточенное сопротивление оказали и шведы, тем более что их отступление было до крайности затруднено. В тылу была вода, а посадка на корабли, если бы она сопровождалась паникой, означала бы верную гибель войска.

Представить Невскую битву можно лишь в отдельных моментах, используя сведения Жития Александра Невского, в особенности посвященные шести мужам-воинам — героям битвы. Сведения эти достаточно документальны и надежны. Агиограф по этому поводу выразительно пишет: «Си вся слышахом от господина своего Олександра и инех иже в то время обретошася в той сечи»[29].

Сохраненные в упомянутом источнике детали позволяют считать, что сражение 1240 г. развертывалось во многом по тактическим правилам боя, принятым в Средневековье. В такого рода схватках участвовали сплоченные отряды, построенные в эшелонированный боевой порядок. Под водительством своих воевод эти отряды на поле боя, если первый натиск не приводил к немедленному результату, сходились и расходились, т. е. сшибки враждующих повторялись и развертывались как бы волнообразно[30]. Так, видимо, происходило и во время Невской битвы, что подтверждается использованием в тексте Жития терминов: «наехал», «наскочи», «наеха многажды». Многократное участие в схватке возможно в случаях, когда тактические подразделения сохраняют боевой порядок и, сохраняя строй, способны к сближению, маневру, отходу, послушны управлению. Действительно, в Невской битве главнокомандующие руководили боем: шведский — из своего златоверхого шатра, русский — из необозначенного места мог, в частности, ободрять воинов («похвали его князь»).

Поотрядное членение русских войск, названных полками, подтверждается Житием. К их числу относились воинские подразделения: княжеского двора, несколько новгородских (указано, в частности, что один из новгородцев — Миша — имел свою дружину), ладожское. Среди шести мужей в Житии упомянуты двое знатных новгородцев: Гаврила Олексич и Сбыслав Якунович. Эти люди, несомненно, руководили своими дружинами. Таким образом, русское войско насчитывало не менее 5 отрядов. Разделение на тактические единицы было, видимо, присуще и шведскому войску, которое включало и состоятельных и простых воинов. Последние входили в окружение рыцарей, выступавших в определенных построениях.

Битва, как обычно было принято в то время, началась с атаки конных копейщиков. Это устанавливается на основании следующей фразы Жития: «и самому королю възложи печать на лице острым своим копием»[31]. Эти слова буквально переводят в смысле того, что сам король был ранен в лицо. Такое понимание, думаю, неверно. «На лице» в данном случае означает переднюю сторону строя шведских войск. В воинских описаниях «сташа в лице» значит расположиться передней стороной или стать напротив перед войском[32]. «Печать на лице» можно трактовать как знак, отметина, урон, нанесенный шведскому войску ударом конных копейщиков. Следовательно, уже, по-видимому, в первом соступе новгородцы причинили ущерб построению шведов. Что касается непосредственного участия в сече шведского предводителя — «короля», то вряд ли он находился в передовых порядках. Какое-то время «король» руководил боем, как упоминалось, из своего командного пункта — шатра. К тому же летопись, в отличие от Жития, упоминая о гибели в битве шведского воеводы и епископа, ничего не говорит о ранении главного шведского полководца ярла Фаси.

Особую похвалу, согласно Житию, заслужили бойцы, которые в бою действовали с необычайной смелостью, вне строя вступали в единоборство с врагами, в рукопашной использовали не меч, а топор, подсекли столп златоверхого шатра — пристанище полководца. Падение шатра, как и знамени, оказывало на войско деморализующее воздействие.

Обращают на себя внимание действия шести храбрецов. Они рубились в середине вражеского войска, проникли до шатра командующего, прорвались к стоянке кораблей и уничтожили три из них. Все это свидетельствует о том, что во время завязавшейся рукопашной схватки ряды шведов были расстроены и прорваны, а их отряды боролись не вместе, а, возможно, были разъединены. Таким образом, в схватке после удачного тарана копейщиков превосходство оставалось за новгородскими отрядами и привело их к победе. Согласно Житию, уцелевший в сече остаток шведов «побеже». Мертвых неприятелей потом находили даже на противоположном берегу реки Ижоры.

Некоторые авторы, касавшиеся Невской битвы, объясняют успех русских войск их прорывом в тыл к шведам, отсечением их сил от кораблей[33]. Решительность, смелые действия, способность к прорыву и фланговому удару новгородцев и ладожан сомнений не вызывают. Однако непреложен ли был только такой финал битвы? Важно напомнить, что основной результат многих феодальных сражений достигался не окружением, обходом, ударом в тыл, тотальным уничтожением на месте живой силы, а прекращением организованного сопротивления одного из противников в открытой рукопашной схватке, в столкновении лицом к лицу. Думаю, нечто подобное произошло в ходе Невской битвы, что, конечно, не исключает всякого рода искусных маневров групп бойцов в решающий момент боя.

Сражение в устье реки Ижоры, по-видимому, затянулось до вечера. К ночи рати расступились. Судя по летописным замечаниям, шведское войско, несмотря на поражение, не было уничтожено. Побежденные захоронили своих в братской могиле («много их паде»), а павших знатных, сложив на корабли, пытались увезти. По Житию, эти корабли затопили в «море». К утру неприятель, не в силах продолжать борьбу, полностью очистил поле битвы, отплыв на судах. Уходу остатков шведского войска не препятствовали. Сказались ли здесь рыцарские приемы ведения боя, позволявшие во время передышки своим хоронить своих, или новгородцы сочли дальнейшее кровопролитие напрасным, или Александр Ярославич не хотел рисковать своим немногочисленным войском? Нельзя исключить ни одно из этих объяснений. Свершилось главное: неприятель был сокрушен, оставил поле битвы и затем убрался восвояси. Целостность страны и свободный выход к Балтике были сохранены. Победа в Невской битве вновь доказала торжество священного принципа мировой истории, ставшего, кстати, особо популярным на Руси в XIII в. — «жити не преступающе в чужую часть»[34].

Победа на Неве явилась первым военным успехом Александра Ярославича как талантливого полководца. Это проявилось на всех стадиях операции, включая разведку Пелгусия, быстрые и внезапные действия войск, организацию первого натиска и действий отрядов, разорвавших построение вражеского войска. Умелые действия новгородцев и ладожан, точное управление походом и боем самого Александра Ярославича, высокий моральный дух воинов — все это в немалой степени обеспечило достижение победы. Отпор шведам укрепил решимость Северо-Западной Руси защищать единство и целостность своей территории. Невское побоище отрезвило шведских феодалов, до 1256 г. они не покушались на земли Великого Новгорода. Невская битва запала в душу современникам как общенародный подвиг, придала жителям Новгородского государства