Вуаль лжи - Джери Уэстерсон

Криспину уже доводилось иметь дело с Уильямом, и он прекрасно помнил, что за сила кроется в этих лопатообразных ладонях. И кулаках. Криспин глубоко вздохнул, поставил ступню на предложенные руки и подпрыгнул, удерживая равновесие за счет кладки дымохода. Требовалось отыскать над собой некую ухватистую зацепку, опору, но пока что ничего нащупать не удавалось. От камней шло тепло, в носу свербело от сажи и дымной вони. Под пальцами обламывались и рассыпались в пыль кусочки подсохшей смолы, пахнувшей креозотом. Выяснилось также, что стоять в полный рост здесь не получается: на уровне плеч дымовая труба сужалась так, что в отверстии едва помещалась голова. Криспин посмотрел вверх, увидел небо и заодно понял, что человеку тут не пролезть.

Он спрыгнул обратно в комнату под довольный смешок Уильяма.

— Что тебя так развеселило?

— Вы, — ответствовал стражник. — Ни дать ни взять — арап заморский.

Криспин глянул на собственные вымазанные сажей руки и понял, что лицо вряд ли выглядит лучше.

— Эй ты! — прикрикнул шериф на Адама. — Не стой как чурбан, а принеси лохань с водой.

Адам молча повиновался. Тут Криспин обнаружил, что случилось с одеждой, и вполголоса чертыхнулся.

— Ладно, не важно, — сказал Уинком. — Лучше о трупе поговорим. Ударили ножом раз пять-шесть, я думаю.

–. И не только в спину, — добавил Криспин. — В грудь тоже досталось. Вот, взгляните.

Шериф пригнулся пониже. Небольшой неровный разрез в районе ключицы и тоненькая запекшаяся полоска бурого цвета — вот и все свидетельства полученной раны.

— Это-то? — Уинком аккуратно отогнул воротник и осмотрел крошечное кровяное отверстие. — Вздор, тут просто царапина.

Вернулся Адам, поставил кувшин с водой и тазик на полку серванта. Криспин попытался было завернуть рукава, не вымазав их дополнительно сажей с пальцев, и с надеждой посмотрел на слугу. Тот упорно делал вид, будто ничего не замечает. Выругавшись себе под нос в который раз, Криспин наконец справился с задачей самостоятельно, вымыл руки и лицо водой с мылом, обтерся полотенцем и заодно отряхнул им полы котарди, после чего отшвырнул от себя почерневшую тряпочку.

Он присел на корточки возле трупа.

— Первые удары ножом Уолкот получил в спину. — Криспин повернул труп на бок. — Видите? Здесь больше всего крови. Наверное, издал последний вздох еще до того, как рухнул на пол. А теперь взглянем-ка сюда…

Криспин приподнял руку мертвеца и повернул ее ладонью кверху, попутно разглядывая рукава.

— Ничего особенного, руки как руки.

— Именно. Ничего. Если бы он боролся, то рукава и ладони наверняка бы пострадали. Порезы, кровь и так далее. То есть он уже не мог сопротивляться, когда убийца атаковал его со стороны груди.

— «Атаковал»? Чем, штопальной иглой? Разве это рана от ножа?

Криспин покачал головой:

— Я не знаю. Возможно, убийца в последний момент передумал. Скажем, за ненадобностью. Или его спугнул какой-то шум. — Криспин покрутил пальцем в воздухе над практически идеально круглым бурым пятном на полу, рядом с трупом. — Обратили внимание?

–. Кровь — она и есть кровь.

— А-а, так ведь здесь не просто потек. Это отпечаток колена. Стало быть, нападавший припал на колено, чтобы нанести последний, завершающий удар — и вдруг передумал…

Уинком буркнул что-то нечленораздельное. То ли от уважения, то ли от раздражения — Криспин так и не понял.

— Ну-ну… Итак, мастер Криспин, при таком обилии улик и доказательств… кого вы подозреваете?

Пришла очередь Криспину ухмыляться.

— Милорд шериф, я пришел сюда вовсе не с намерением расследовать убийство.

— А ведь действительно, — оживился тот и заинтересованно посмотрел на Криспина. — Зачем же вы сюда пожаловали? Только не вздумайте умничать.

— По сугубо приватному делу.

— Для шерифа ничего приватного не существует!

— Как раз в этом милорд шериф изволит заблуждаться.

Уинком, рукой, затянутой в кожаную рукавицу, больно схватил Криспина за горло и вздернул на ноги.

— Ты меня, видно, не расслышал. Я спрашиваю: зачем ты сюда явился?

Криспин невозмутимо уставился на Уинкома.

— Этого я говорить не вправе.

Шериф разжал кулак, отшагнул в сторону и тут же ударил Криспина локтем под дых, заставив сложиться пополам. Уинком выставил вперед указующий перст и процедил:

— В следующий раз на мои вопросы я буду ожидать ответ, как полагается.

Криспин подождал, когда к нему вновь вернется дыхание. Это случилось далеко не сразу. Через минуту он выпрямился и помял живот. Со стороны двери, где стоял Уильям, донесся смешок.

— Мои принципы не позволяют нарушать слово чести, — хрипло сказал Криспин, — пусть даже мой заказчик уже мертв. Речь идет об очень личном деле.

Уинком поддернул раструбы рукавиц и бросил на своего визави косой взгляд.

— Принципы? У вас?! Интересно, откуда? — Он усмехнулся. — А если тайны вашего клиента имеют какое-то отношение к его же убийству?

Криспин тяжко вздохнул и посмотрел на холодное тело бывшего клиента.

— Не исключено. И я обещаю немедленно поставить вас в известность, если дело обернется именно таким образом.

— Собираетесь расследовать эту смерть?

— У вас имеются возражения?

— А они могут отыскаться? Тогда подскажите.

Криспин ухмыльнулся, но ничего не ответил.

— В таком случае я даю мое соизволение.

Уинком в очередной раз обвел взглядом комнату, от запертого окна до остывающего тела на полу, и сделал вид, будто собирается выйти за дверь. Впрочем, в последний момент он резко повернулся и припечатал Криспина спиной к стене, плотно зажав в кулаках лацканы воротника. Боль пронзила лопатки, и Криспин невольно поморщился, уставившись в непреклонные глаза шерифа.

— Гест, даю один-единственный день на то, чтобы рассказать мне о вашей роли в этом деле. Считайте, что у меня приступ щедрости, которой вы не заслужили.

Уинком еще раз презрительно взглянул на Криспина, затем разжал пальцы и презрительно фыркнул. Криспин слегка обмяк и принялся заправлять выбившиеся полы котарди под ремень. Без дальнейших проволочек шериф вышел за дверь, сопровождаемый по пятам верным Уильямом. На прощание стражник подарил Криспину насмешливый взгляд, и вскоре парочка растворилась в тени коридора.

С горящими от унижения щеками Криспин резко оправил ремень и с независимым видом сунул за него большие пальцы рук. Вот так куда лучше… Но тут его щеки вспыхнули еще сильнее, потому что за спиной послышалось шарканье слуги. Адам! Проклятый Уинком! Что за необходимость толкаться в присутствии низкородного мужлана?! И как теперь можно рассчитывать на ответы, если слуга потерял к нему остатки уважения?