Павлик - Олег Иванович Чапаев

личный решает, впрочем, как везде и всегда. Тот самый опыт, про который классик еще написал: «И опыт, сын ошибок трудных…», – он ухмыльнулся. – Можете мне на слово поверить, что стоит вам только пару раз дефиницию эту неправильно осуществить да пидора за гея обычного принять, у вас дальше механизмы самосохранения автоматически включатся. От геев-то, – он мрачно вздохнул, – особого вреда, считай, и нет. Это же отклонение просто, сбой программы, если хотите. Можно просто сказать: больные люди. А вот пидоры, Игорь Сергеевич, – это совсем другая история. От них только гадость разная космических масштабов да прочие глобальные проблемы в среднесрочной перспективе…

Павлик залпом допил коньяк. Действие «Людовика Тринадцатого» явно набирало обороты: щеки у него раскраснелись, движения стали живее и размашистее.

– Значит, говорите, все беды от них? От этих самых, – Игорь Сергеевич помахал в воздухе пальцами, – от нехороших людей?

– Да нет, конечно, – Павлик пожал плечами и нахмурился. – Это вторично все, по большому счету. Беды все настоящие от неумения людей дефиницию эту вашу осуществлять возникают да от политкорректности проклятой. Встретят, к примеру, такого вот персонажа нехорошего на своем пути и начинают мяться в нерешительности. А стоит ли, дескать, сейчас эту дефиницию осуществлять? А не обидим ли мы, часом, товарища пидора такой вот дефиницией? А может быть, и не пидор это вовсе, а гей самый обычный? Вот и мнут люди сиськи до бесконечности, уж простите за метафору, отдавая инициативу нехорошему товарищу и собственное время понапрасну теряя. А этим, – он опять прищелкнул пальцами и подмигнул своему визави, – нехорошим людям, как вы их все назвать норовите, только того и надобно! Они с этой инициативой, что из-за вашей нерешительности у вас же и перехватили, да форой временной таких дел натворят! Нет, Игорь Сергеевич, не в них дело, не в пидорах. Люди сами виноваты во всем, если уж с этим вопросом подробно разбираться. Начинается все с нерешительности, потом уже и полутона всяческие в дело вступают вместо четкой и однозначной дефиниции, а дальше люди слезы лить начинают, когда пидор весь свой потенциал неожиданно для них раскроет. А если сразу водораздел сей ощутить интуитивно и дефиницию безошибочно осуществить, то потом уже проблем значительно меньше будет. И у вас, и у пидоров, и, кстати, даже у геев, – Павлик с сожалением осмотрел опустевший бокал. – Предупрежден – значит вооружен, как кто-то из великих еще сказал. А дефиниция безошибочная и решительность – как раз самое первое оружие и есть, чтобы сразу себе отчет отдавать, кто перед тобой и как с этим сабжем впоследствии вести себя нужно…

Собеседник смотрел на Павлика с широкой улыбкой и откровенно наслаждался разговором. Он еще плеснул из пузатой бутылки по бокалам, отсалютовал своим и аккуратно пригубил его.

– Значит, от политкорректности все беды?

Павлик потянулся было к своему коньяку тоже, но, внезапно передумав, отдернул руку:

– А можно чайку попросить горячего? А то коньяк ваш больно легко идет. Как бы не переборщить…

– Конечно, – Игорь Сергеевич встал с кресла, направился к двери, вышел в приемную и заговорил с Танюшей.

Павлик тоже покинул кресло и подошел к окну. Анаконда внизу все так же медленно и бесцельно клубилась, то сжимая, то разжимая гигантские кольца пробок. Маленькие человечки обреченно сновали к клубах сизого автомобильного смога. Он подумал, что именно так мог бы выглядеть гигантский муравейник, все обитатели которого разом потеряли жизненные цели и ориентиры, но сохранили достаточный заряд бодрости для передвижения, чтобы туманные воспоминания гнали их по привычным и набитым маршрутам, и на некоторое время даже потерял себя, растворившись в городском пейзаже, но голос хозяина кабинета выдернул его обратно в реальность.

– Угощайтесь, Павел, пока горячий.

Павлик повернулся. На приставном столике появились чайный сервиз и вазочка с печеньем. Игорь Сергеевич хитро взглянул на собеседника и, по своему обыкновению, подмигнул:

– Теперь, выходит, политкорректность во всем виновата?

– Можно сказать и так, конечно, – Павлик глотнул чаю. – Но и это вторично, по большому счету, если хотите мое мнение по этому поводу знать. Основная беда в том, что мир сейчас с ума окончательно сходит, словно конец света уже не за горами. Сами смотрите, что творится: вначале тетки за свои права бороться начинают, потом геи к ним подключаются, следом – еще какие-нибудь прогрессивные и сексуальные меньшинства. Еще десять лет назад все вроде бы чинно и спокойно было, а сейчас – сплошная революция налицо! Тетки – революционеры, геи – революционеры, прочие разные извращенцы, которые раньше тише воды и ниже травы по углам сидели, – опять революционеры! И все про права свои орут, а про обязанности – молчок, как будто и нету ни у кого никаких обязанностей. Это что, норма, что ли, теперь такая? – он возмущенно покрутил головой и снова сделал глоток из чашки. – У вас, подозреваю, ощущение сложиться может, что я шовинист какой, – Павлик слегка улыбнулся, – но это ведь совсем не так! Я же ни против теток, ни против этих, которые, слава богу, в меньшинстве пока что еще выступают, ничего особенного не имею. А вот то, что законы природные с ног на голову повернуть хотят, понятия базовые и фундаментальные размыть, вот это мне, Игорь Сергеевич, совершенно не симпатично, если мягко обозначать свое отношение к ситуации происходящей. Да и потом, бред же один и сплошной получается, если с каждым вопросом отдельно разбираться начать. Давайте хоть теток возьмем, которые за права свои непонятные все копья уже поломали. Тут ведь основной вопрос-то в чем? Правильно, равноправия они хотят, с мужиками все возможностями и способностями меряются. Но разве мать-природа мужиков и теток одинаковыми да равными создала? Да нет, конечно! И слабее женщина, и организация у нее совершенно другая, и функция в этом мире вполне определенная есть: детей родить, воспитать и вырастить. А они все работать наравне с мужиками рвутся, как будто им радости никакой больше нет, кроме как наравне со здоровым лосем на дядю чужого горбатиться. И на хрена равенство-то такое нужно, я одного в толк не возьму? Как по мне, так функции всем мать-природа вполне адекватно и разумно определила. Мужик воюет, добычу в дом несет, врагов от родной деревни отгоняет. Тетка за очагом следит, детей рожает и воспитывает, уюты в доме наводит, атмосферу создает, чтобы добытчик не по чужим пещерам шлялся, а в свою вернуться спешил! Это же не я такое выдумал, – Павлик возмущенно потряс головой и развел руками, словно призывая Игоря Сергеевича в свидетели, – это же природа все так устроила и