Боги глубокого космоса (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Ильтурия, можно Иля, — представилась я.

— Ярослав, коротко — Слава, — кивнул он.

— О! Гудвин, я тебя люблю! — заявил с порога незнакомый голос, и в гостиную вошёл ещё один молодой мужчина. Он был тёмно-рыжий, зеленоглазый и тоже довольно невысокий; хотя, кажется, повыше Нила. — Только мог бы и позвать.

— А что вас звать, вы ж как тараканы, сами всё чуете, — отмахнулся Ярослав. — Ты жрать-то погоди; что Чак насчитал?

— Вот он сейчас придёт, сам у него спросишь. Если коротко — мы в очень, очень глубокой заднице.

— Филармония, ты бы за речью следил при детях, — проворчал Слава.

— Ой, извини, — покаялся рыжий. — Я тебя не заметил. Смотри-ка, счастливица; очухалась так быстро, аппетит здоровый!

— А почему «Филармония»? — рискнула полюбопытствовать я. — Это же вроде бы не имя.

В ответ на этот мой вопрос мужчины переглянулись и дружно рассмеялись, после чего Нил решил пояснить.

— Это не имя, это прозвище: Филармония, или Фил, а на самом деле его зовут Егором. Я от природы Данила Нилов, и Нил — тоже скорее прозвище, чем сокращение. Ярослав Гудкин у нас Гудвин; это такой персонаж из старой сказки. Нашего доктора, с которым ты уже успела познакомиться и которого мы называем для краткости доком, зовут Аристотель.

— У нас прозвища даются очень редко, — растерянно хмыкнула я. — Обычно только отличившимся воинам. А у вас всем подряд?

— Они обычно прилипают сами, чаще всего в молодом возрасте, созвучные с фамилией или благодаря забавной истории, и порой они бывают весьма нелестными. Что касается отличившихся воинов, такой у нас один, вон, рядом с тобой сидит, — хмыкнул Ярослав.

— На себя посмотри, — проворчал Нил почему-то с долей обиды и раздражения.

— Я там, значит, работаю, а они тут сидят и жрут! — раздался недовольный голос, и в гостиной появился ещё один человек. Высокий, но какой-то удивительно нескладный, худой и блекло-серый. С узким длинным лицом, острым носом и очень светлыми, почти белыми глазами он производил довольно отталкивающее впечатление; даже светлые волосы, похожие по цвету на ниловы, имели сероватый оттенок, который портил всё впечатление.

— Это Чак, Антон Чижиков, наш навигатор, — последовала ремарка от моего соседа, пока новое лицо устраивалось за столом. На меня указанный бросил короткий безразличный взгляд, и тут же накинулся на еду.

— Чак, скажи уже, что там? Долго нам домой лететь? — напряжённо уточнил Ярослав. Тот пару раз махнул руками, но ответить не сумел: рот был уже набит едой. Тем временем в комнату вошёл уже знакомый мне доктор, и я инстинктивно сжалась на своём месте.

— О! Бес-вредитель проявляет здоровый аппетит? — беззлобно хмыкнул он, окинув нас всех взглядом. — Дело хорошее, — кивнул мужчина и тоже присел к столу.

— Я же говорил, он не опасен, — с улыбкой пояснил мне Нил. — И, собственно, ты можешь лицезреть весь наш экипаж.

— Всего пять человек? — потрясённо уточнила я. — Но корабль вроде большой…

— Корабль большой с расчётом на тех, кого мы спасаем, — пояснил доктор.

— Да тихо вы! — шикнул на нас Ярослав. — Чак, твою мать, сейчас в лоб дам, потом брюхо набьёшь. Где мы?

— Могу ответить в рифму или подробно, тебе как? — вздохнул Чак, с явным сожалением опуская ложку.

— В рифму я тебе настучать могу! — повторил угрозу тот, кого называли Гудвином. — Подробно давай, что там с маршрутом?

— Маршрут будет долгий и очень кривой, — поморщился он. — Нас вынесло за границу обследованных систем, и далеко вынесло.

— Вот же… — буркнул Ярослав. Кажется, хотел добавить какое-то ругательство, но покосился на меня и передумал.

— Мы в город Изумрудный идём дорогой трудной, — вдруг тихонько пропел доктор.

— Идём дорогой трудной, дорогой непрямой! — поддержал его, улыбаясь от уха до уха, Нил.

— Заветных три желания, — поддержал непонятные хоровые пения Филармония, и дальше они пели уже на три голоса, радостно улыбаясь, обнявшись за плечи и покачиваясь из стороны в сторону. Причём Егор ещё отстукивал на столе свободной ладонью ритм, а Нил пытался пританцовывать, не вставая с дивана. — Исполнит мудрый Гудвин, и Элли возвратится с Тотошкою домой!

— Идиоты, — тяжело вздохнул герой песни, сокрушённо качнув головой. — Вам, пожалуй, всем троим мозгов надо добавить, Страшилы недоделанные! — поморщился мужчина.

— Да ладно тебе, — хмыкнул Нил. — Доползём как-нибудь.

— Учитывая, что единственная альтернатива твоему «доползём» — нырнуть в первую попавшуюся звезду, таки да, — хмыкнул Ярослав. — Док, как остальные пострадавшие?

— Ребёнок в норме, просто спит, и я совершенно не представляю, что с ним делать, когда проснётся. Со взрослыми всё не так радужно; что бы с ними ни случилось, оно здорово подпортило им мозги, а такие вещи долго восстанавливаются. Скажи мне, бес-вредитель, ты-то в курсе, что случилось? — обратился он ко мне. — Ты вообще что-нибудь помнишь?

— Больно было, — пожав плечами, ответила я, не видя смысла что-то скрывать. Если это их оружие, они наверняка знают, как оно действует. — Ну, сначала корабль вздрогнул, потом гул послышался, а потом как будто голову и душу пытались вывернуть наизнанку.

— То есть, ты полагаешь, оно всё-таки било по головам? — мрачно поинтересовался Гудвин.

— Особых вариантов нет, — пожал плечами док. — Только я не представляю, что надо сделать с живым существом, чтобы у него вскипели и взорвались мозги. Я того покойника осмотрел, но яснее не стало.

— Иль, а куда ваш корабль летел, ты в курсе? — обратился ко мне Нил.

— На орбитальную станцию в квадрате… я не знаю, как это по-вашему, — вздохнула я. — Она пограничная с вашими, человеческими, территориями.

— Ого, — подал голос Фил. — То есть, это не у нас одних сбой случился, их тоже сюда какой-то странной прихотью космического разума зашвырнуло?

— Не нравится мне это, — резюмировал Гудвин. — Чтобы два корабля из разных точек пространства случайно вышвырнуло одновременно в одном месте, да ещё в такой глуши, это нечто из ряда вон. Один-то уже слишком, потому что я не представляю, как такое возможно! Драпать отсюда надо, и поскорее. Чак, набивай брюхо и отправляй нас подальше от этого места.

— Уже, — пожал плечами Чак. — Первые две точки у нас без вариантов, так что мы с Филом уже нырнули и потихоньку ползём.

— Слушай, бес-вредитель, тебя дома вообще не кормили что ли? — удивлённо хмыкнул доктор.

— Почему? — нахмурилась я, не донеся ложку до рта.

— Да просто непонятно, куда в тебя уже третья порция влезает, — улыбнулся он. Я почему-то смутилась, покосилась на тарелку, но расставаться с ней не захотела.

— Оставь ребёнка в покое, — поморщился Гудвин. — Пусть ест, жалко что ли!

— Он завидует, — сообщил Нил. — Раньше он у нас был главным проглотом, теперь вот конкуренция появилась, — и мужчина ласково погладил меня по голове. Я оскалилась и недовольно зашипела. — Ты чего? — удивлённо поинтересовался он, отдёрнув руку.

— Извини, — немного смущённо пробормотала я. — Ненавижу, когда кто-то так делает, кроме отца; надоело.

— Бывает, — растерянно хмыкнул Нил. — Ладно, какие у нас дальше планы? А то я бы пошёл спать.

— Иди, — пожал плечами Гудвин. — Только сначала проводи Илю на склад и выдай ей что-нибудь из вещей, а то ребёнку и переодеться не во что. И каюту покажи. И вообще, назначаешься ответственным за её благополучие, раз вы так легко нашли общий язык. А ты, док, за ту малявку, когда проснётся. С остальными будем разбираться по мере необходимости.

— А что я-то сразу? — возмутился доктор.

— Потому что ты из нас единственный в курсе, с какой стороны нужно подходить к детям, — насмешливо сообщил тот. — Кто из нас любит попрекать окружающих, что «вот у меня трое оглоедов, а вы пороху не нюхали!»? Вот и демонстрируй пример для подражания. Будет стимул поскорее маму вылечить.

— Ладно, пойдём, — махнул мне Нил, поднимаясь из-за стола.

— Спасибо, было очень вкусно, — отодвинув тарелку, кивнула я Гудвину.