Однажды под Новый год, или Кто такие Монстры - Екатерина Руслановна Кариди

Даже добычу свою оставил - упитанную антилопу. Видать, только приволок, даже надкусить не успел.

«А хорошо быть вершиной пищевой цепи», - неожиданно пришел к выводу Григорий, когда Нина, уважительно глядя на него, пророкотала:

- Добытчик.

Если бы он мог дотянуться коротенькой передней лапой, погладил бы сам себя по головке. Но, оказалось, что не все еще препятствия на пути к спокойному отдыху преодолены. Теперь она отказывалась есть мясо сырым.

«Надо же, еще не успел жениться, а уже начинаю понимать Отелло», - подумалось мужику.

Но вслух он сказал, потихоньку зверея от безысходности:

- И как ты себе это представляешь? Как я вот этими лапками тебе костер разожгу? Нина, мы ящеры! Понимаешь? Мы здесь не люди, а ящеры! И мясо едим сырым! В крайнем случае - тухлым!

При слове «тухлым» ей, видимо, поплохело, а Гриша негромко взвыл и рванул антилопу за бок. Запахло кровищей. И тут...

- Гриша… А что это так хорошо пахнет? – она уже облизывалась.

- Ужин твой пахнет! – в сердцах рявкнул Григорий.

- Дай-ка я попробую маленький кусочек…

Через секунду она уже рвала тушу антилопы зубами и лапами и урчала от удовольствия. Гриша, глядя на нее, млел непонятно почему - казалось бы, сам-то без ужина остался. А когда наевшаяся ящерша наконец сыто икнула и отвалилась со словами: « Спасибо, ничего вкуснее не пробовала», - он простил ей все.

Но теперь же приближалось время спать.

А как спать?

Рядом? Мужик, в смысле тираннозавр, невольно сглотнул. Пусть ему ничего не светит (ну в этой-то форме - точно ничего, они теперь исключительно людьми размножались, ибо монстры, опасность и... были еще нюансы). Но сама мысль ему нравилась.

Смущало только одно. Ее реакция.

Ящерша расправилась с антилопой, оставив ему только рога и копыта, да еще кусок шкуры. Впрочем, с ужином он уже мысленно попрощался и настроился на тот интим, который в данных условиях возможен.

И тут да. Да-а-а.

- Гриш? - она оглядывалась в пещере. - А где я буду спать?

- Здесь и будешь, - проговорил он, сохраняя невозмутимое выражение «лица».

- В смысле? Прямо тут?

- Видишь ли... - начал он.

- А ты?

Вот сейчас надо было подать информацию правильно.

- Да. Я тоже, - сказал он твердо.

И уже приготовился отстаивать свою позицию, как вдруг она сказала:

- Ой, как хорошо.

- Э? - мужик слегка завис.

- А то я подумала, вдруг не все знают, что мы вершина пищевой цепи. И мало ли...

Млин. Так ей попросту страшно, а он... Хех! Знал же, что не светило.

Спать они улеглись рядом, хвостом к хвосту. И ни-ни. Мужик полночи промучился, сна ни в одном глазу, как будто спички вставили. Заснул только под утро.

Он даже видел сон.

Из разряда дивных. Из тех туманных снов, в которых слышатся неясные вздохи и видятся смазанные движения, полные огненной страсти. А накал растет, желание продлить это острое, ни с чем не сравнимое…

И тут... Мл-л-лииин!

Что это? Что за отвратительный звук? Словно ему втыкают электроды в мозг и включают сварку. Он чуть не взвыл. Ну почему именно сейчас?!

А когда открыл один глаз, понял.

Крыса. Крупная такая, упитанная пещерная крыса.

Просто потрясающе! И вот как?! Как объяснить эту присущую всем женщинам боязнь грызунов?! Нет, еще можно понять, когда маленькая хрупкая женщина при виде крысы залезает на стул и визжит от страха. Но когда, поджимая когтистые лапы, визжит от страха огромная тираннозавриха?! Мужчине этого не понять!

Ясно было только одно: чтобы этот ужасающий ультразвук прекратился, ему придется встать.

Потом Григорий аккуратно, чтобы не придушить, прикусил парализованную от страха несчастную крысу зубами, вынес на воздух и выплюнул, чтобы та больше не попалась Нинке на глаза.

Визг, доносившийся изнутри, прекратился. Хмурый звероящер повертел шеей, разминая позвонки, и вернулся в пещеру, имея честное мужское желание досмотреть сон до логического конца.

Не тут-то было.

- Гриш, ты это… - успокоившаяся Нинка испытывала некоторые угрызения совести.

- Ладно, проехали, - буркнул ящер Гриша, укладываясь на бок и прикрывая глаза.

- Гриш, а мы завтракать будем? – голос был негромкий и робкий, но вопрос звучал уверенно, а ее желудок изобразил голодное урчание.

Пришлось вставать окончательно.

- Щас, - почесал шею, - на охоту пойду.

Он уже повернулся к выходу, когда услышал:

- Гриш, а мне можно с тобой? А то вдруг… - она испуганно покосилась на темный угол пещеры.

Глаза у него от изумления сами на лоб полезли, а Нина тут же оживилась:

- А я тебе помогать буду! Честно, ага.

Хотел было наорать на нее, чтобы не выдумывала, а потом подумал - ладно, все-таки необходимый навык для выживания. Вслух сказал:

- Пошли, только не вздумай визжать как недорезанная. Всю добычу мне распугаешь!

- Не-не, я все! Я буду нема как рыба!

Ага! Нема как рыба! У нее рот не закрывался!

- А что это? А зачем мы туда идем? А это есть можно?

И так постоянно! Каким чудом ему удалось не взорваться, непонятно. Еще менее понятно, как от того шума, что она производила, не разбежалась вся дичь в округе. И уж совершенно непонятно, как ей удалось с первого раза словить антилопу. Нинка радостно блестела глазищами с вертикальным зрачком, сжимая в пасти добычу, и пыхтела от гордости. Григорий, глядя на нее, мог бы только почесать в затылке, если бы не куцые передние лапки. И проурчал:

- Неплохо. Быстро учишься. Но надо совершенствовать навык.

Тираннозавриха выплюнула тушу на землю перед ним и воодушевленно пророкотала:

- Ага! Я сейчас!

Он только и увидел, как ее хвост мелькнул, даже возразить не успел, что охота - это святая обязанность мужчин.

А потом подумал и пришел к выводу, что иногда неплохо пересмотреть свои позиции. Да и антилопа так вкусно пахла кровью, а он ничего не ел со вчерашнего утра. Огромный звероящер облизнулся, собираясь впустить зубы в мясо, как сзади раздался треск. Он мгновенно развернулся, приготовившись бежать спасать Нинку.

Но тревога оказалась ложной.

На поляну вывалилась она, глаза сияют, в пасти огромный лось, рога - как лопасти у вертолета. Охотница лихо сплюнула лося на землю и уставилась на него:

- Гриш? Ты чего глаза вытаращил?

Действительно, чего это он?

- Нин, ты это… Ты