Молчаливое признание (СИ) - Закалюжная Людмила

Уставшая и закончив все дела, я отправилась в сад, чтобы глотнуть свежего воздуха, от запаха хлорки уже свербело в носу. Опустилась на скамейку, расслабленные, наконец, ноги налились тяжестью, стараясь не обращать на них внимание, любовалась цветами. Хоть я ничего не помнила, но точно знала — я обожала весну. Мне нравилось наблюдать, как просыпалась природа, распускались листочки на деревьях, зацветали цветы и птички заливались на все голоса. Весеннее солнышко приятно грело и я подняла лицо, прикрыв глаза. Как же хорошо. Подул легкий ветерок и сняв с головы платок, позволила беспечному вихру взметнуть мои волосы. А потом, словно, почувствовала чей-то взгляд, резко открыла глаза. На меня смотрел русский. Он стоял посреди аллеи, опираясь на костыль, губы сжались в тонкую линию, а взгляд, полный презрения, обжег меня. Несколько раз моргнув, поняла, что это старшая медсестра.

— Жюдит, я знаю, что ты устала и сегодня у меня ночное дежурство, но… утром приехала в гости младшая сестра со своей семьей. Месье Готье обещал меня отпустить и хотел сам остаться. Его все нет, а мне пора уже идти.

Такой просительный взгляд я видела первый раз у графини.

— Конечно…, - не успела ответить, как старшая медсестра быстро обняла меня и затараторила.

— Я уверена месье Готье скоро появится. Необходимо будет приглядеть за роженицей и малышом, у остальных стабильное состояние. Спасибо еще раз, Жюдит, — и зрячая поспешила к больнице на ходу снимая фартук.

Рядом появилась Анна, она присела со мной на скамейку.

«Это действительно принадлежит мне?» Я достала из кармана платья гребешок, который вручил мне Петр.

Призрачная девушка согласно кивнула и тогда решилась задать ей вопросы, что мучали меня целый день.

«Мое настоящее имя Екатерина Разумовская?

«Да.» Без звука ответила Анна и спокойно продолжала смотреть, а у меня внутри поднималась мелкая холодная дрожь.

«Русский… создатель… мой муж?»

«Да.» Прочитала по губам призрака и откинулась назад. Растерянность сменялась злостью. Один проклятый убедитель стер мне память, украл мою жизнь, но здесь в небольшом французском городке у месье Готье я нашла пристанище и ничего в своей жизни сейчас я менять не собиралась.

Вспомнила о кольце, что передал мне доктор. Как только Франсуа вернется в больницу, то сразу отдам ему украшение. Сердце учащенно забилось, обхватила себя руками, мне было страшно.

— Я никуда не поеду! — прошептала, безучастно глядя вперед. Щеку пощекотала приятная прохлада, это Анна коснулась прозрачными пальцами лица.

«Я не знаю, как мне поступить.» Обратилась к ангелу-хранителю. Призрачная девушка склонила голову набок, изучая меня. Если бы я только слышала ее голос, уверена Анна многое бы рассказала. «Ехать мне с этим… колючим русским в Париж»? Ангел-хранитель кивнула.

«То есть ты предлагаешь мне покинуть… месье Готье?»

«Да». Был ответ Анны.

Тяжело вздохнув, поднялась со скамейки, вернется доктор, мы все обсудим, а сейчас пора было идти работать.

Отбой уже давно был объявлен и время неумолимо приближалось к полуночи, а Франсуа до сих пор не появился в больнице.

— Может месье Г отье, поздно вернулся и теперь отдыхает, — хриплым голосом успокаивал меня сторож. Пожилой мужчина громко отхлебнул горячий чай. — Доработаешь смену, а утром пойдешь домой. Красота-а-а.

Я улыбнулась бывшему боксеру, вот и его месье Г отье пожалел, пристроил ночным охранником в больницу. Пусть оплата была небольшая, но доктор никогда ее не задерживал.

Мои глаза в очередной раз посмотрели в окно, которое выходило на главные ворота. Пусто. Никого там не было. Наверное сторож прав и Франсуа до утра остался дома. Стараясь не думать о плохом, повернулась к столу и еще раз проверила все назначения старшей медсестры, полистала истории больных.

— Попей чайку, — придвинул мне чашку месье Кавелье. Но пить совершенно не хотелось, как и есть. От беспокойства ничего не лезло в горло.

— Сыграем еще в картишки? — Реналь сидел на стуле, вытянув загипсованную ногу вперед, костыли лежали на полу и быстро мешал колоду карт. Заметив мой суровый взгляд, добавил. — Последнюю партию и по кроватям.

— Месье Бужо, — начала я говорить строгим голосом. — Давайте больше не будем нарушать дисциплину. Отправляйтесь спать…

— Милая Жюдит, я не могу с вами спорить. Улыбнитесь, вы такая красивая, когда улыбаетесь.

— Месье Бужо… — но злиться на Реналя было невозможно, прикусила губу, чтобы не поддаться очарованию молодого аристократа и не разрешить ему еще одну партию.

— Ах, Жюдит, вы разбиваете мне сердце, лишая последнего развлечения, — месье Бужо театрально приложил руку ко лбу, взгляд создателя переключился с моего лица мне за спину и замер. — Что это?

— Где? — одновременно воскликнули с месье Кавелье. Мы повернулись к окну и в ужасе замолчали. Ночное небо озаряло пламенем. Горел дом, пылающий силуэт отлично было видно во тьме. Единственное здание, которое находилось рядом с больницей, был дом доктора.

— Жюдит! — крикнул мне сторож. — Стойте!

Но я не послушала месье Кавелье и побежала к выходу из больницы.

Пытаясь не обращать внимание на плохое предчувствие, неслась в темноте, а свет огня как маяк, определял мое направление. В том, что горел дом Франсуа сомнений больше не было. Что могло произойти и вспомнились слова месье Г отье. «Если со мной… если вдруг, что-то случиться… я прошу тебя, найти князя Разумовского. Русским офицерам, ты можешь доверять. А если останешься одна, то любым способом постарайся попасть в Париж.» Неужели доктор тогда прощался со мной? Нет, нет.

Я бежала по широкой дороге мимо цветущих кустов роз, быстро, как могла, но скоро у меня заколол бок и пришлось сбавить темп. Сзади раздался звук лошадиных копыт и тихое ржание. Оглянулась, наблюдая как ко мне приближалась двуколка. Месье Кавелье управлял повозкой и держал в руках фонарь.

— Быстро же вы бегаете, мадемуазель, — сторож усмехнулся, двигаясь в сторону, освобождая мне место.

— А как же больные? — спросила, приняв из рук пожилого мужчины ярко горящий фонарь.

— Реналь остался на посту. Не волнуйтесь, он справится, а нам надо помочь месье Готье, — сторож хлестнул кнутом лошадей по хребту и они пошли рысью.

Здание больницы находилось возле парка, а коттедж доктора стоял на небольшой возвышенности, как раз напротив, поэтому мы очень скоро увидели горящий дом, толпу и пожарных.

Андрей

Нога ужасно ныла, а Андрей почти отвык от вечной боли, поэтому сейчас старался переключить свое внимание на другое, чтобы отвлечься. А обдумать надо было многое, ведь они с доктором вели беседу о Китти, когда полицейские прервали разговор. Петр ушел на прогулку, а старик со сломанной ногой задремал. Месье Готье словно сам выбрал удачное время.

— Как у вас в больнице появилась медсестра Жюдит? — Андрей старался говорить спокойно, хотя ему совершенно не понравилось, как французский доктор вдруг прищурился и с усмешкой его изучал.

— А почему я должен рассказывать вам о мадемуазель Жюдит? — вопросом на вопрос ответил месье Готье. — Знайте, в обиду я ее не дам. Она чудесная девушка и хорошая медсестра. Трудолюбивая и больные любят Жюдит за доброту.

Доктор словно говорил о другой Кате. Андрей помнил, как супруга морщила аккуратный носик, когда собиралась в больницу. Не любила она такие походы с другими зрячими, говорила, что боится вида крови и ее тошнит от запаха хлорки. Нет, она никогда не отказывала в помощи нуждающимся, но делала это с какой-то высокомерной небрежностью. Она жила в роскоши, не голодала и не искала кров на ночь. Родители Катю берегли, лелеяли и он… баловал, а супруга не оценила, сбежала с другим. Предав не только его, но и парную магию. А доктор продолжал смотреть на него проницательным взглядом и Андрей решил, что молчать больше не к чему.

— Вы ведь знаете кто я для нее? Ваш ангел-хранитель вам все рассказал. Верно?

Доктор кивнул.

— Жюдит… ваша жена и вы серебряные души. К сожалению призраки не всегда отвечают на вопросы зрячих, но в вашем случае мне советовали все вам рассказать, — вздохнул месье Готье. — Хотя я и не понимаю, почему вы носите браслет-хидсу при живой паре.