Эта больная любовь - Джесси Холл

удовольствие от своих страхов, пока не превратится в такое же тёмное и извращенное существо, как я. Она не такая, как они. Она не может быть такой. У неё есть реальный потенциал для мести. Мне просто нужно открыть её разум для этой возможности.

Её волосы разбросаны по наволочке над ней, черные, как цвет моей души. Схватив нож в заднем кармане, я поддеваю его большим пальцем. Взяв часть её волос между пальцами, я двигаю лезвием, отрезая около восьми сантиметров от конца. Затем подношу прядь к носу, ощущая кайф от её запаха. Она пробуждает во мне первобытного зверя своим ароматом, и мне немедленно нужно, чтобы он обволакивал меня.

Всему своё время.

Я поглаживаю отрезанными волосами свою шею и над своим кадыком, размышляя о том, чтобы оставить их себе, прежде чем копаюсь в кармане и достаю вырванную страницу. Положив её на комод, я кладу волосы поверх.

Глядя на её упругую грудь, которая поднимается и опускается под тоненькой майкой при каждом глубоком вдохе, я вижу очертания её идеальных розовых сосков, которые лежат под ней нетронутыми. Моя челюсть сжимается, а ноздри раздуваются с предельной сдержанностью. Только когда она будет умолять.

Играя с концом спички, который остается между моими зубами, я бросаю свежесрезанный бутон розы в мусорное ведро. Моя своеобразная визитная карточка; поэтическое послание о смерти перед пробуждением. Я беру нож и вонзаю его сквозь срезанные волосы, в страницу и в дерево её тумбочки. Её ресницы распахиваются от звука, но прежде чем она успевает сориентироваться, я уже на пути к выходу.

Мы очень похожи, мы оба. Расчетливые, умные, знающие. Я не могу понять, зачем она играет эту роль, если в глубине души она знает, что это всё ложь.

Её любопытство подталкивает её ко мне. Мне просто нужно подождать, пока оно не съест её заживо.

6. Испытание

Я открываю глаза, сразу же сажусь и в дикой спешке ищу его по комнате.

Я даже не знаю, кто он, но что-то внутри меня не только напугано, но и заинтриговано.

Солнце вот-вот выглянет из-за горизонта. Свет в моей комнате освещает нож, торчащий из тумбочки.

В мою тумбочку воткнут нож.

Я сжимаю в кулак одеяло, прижимая мягкую ткань к груди. Как будто это имеет значение сейчас. Он снова был здесь. Наблюдал за мной, пока я спала.

Холодок пробегает по моим рукам, мурашки покрывают меня, как будто его присутствие всё ещё здесь, прикасается ко мне.

Я прищуриваю глаза и вижу то, что похоже на волосы, приколотые к дереву. Мои волосы. Я беру их в руки, ощупываю концы и нахожу острые края недавней стрижки. Воздух вырывается из моих губ, а сердце стучит, как барабан. Я наклоняюсь ближе, снова смотрю на вырванную страницу из Библии, на этот раз вырванную из Луки 12:7.

«А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц.»3

Над обведенным отрывком красными чернилами написано его послание.

Запятнанная кукла. Игрушка с изъянами. Женщина с оружием. — Эроу

Когда я читаю эти слова, моя грудь сжимается, а в голове мелькают разные мысли. Я даже не могу решить, что я чувствую — страх или предвкушение. Я смотрю на мусорное ведро и вижу ожидающий бутон.

Подойдя, я вытягиваю его за колючий стебель, изучая коварное послание. Сидя на кушетке перед большим зеркалом, я прижимаю прохладный, бархатистый бутон к груди. Мои глаза сфокусированы на отражении передо мной, пока я медленно двигаю им от небольшой впадинки под горлом, вниз мимо ключиц и между грудей.

Что-то вроде огня разгорается во мне, воспламеняясь по венам, и я закрываю глаза, чувствуя, как мои соски затвердевают и становятся напряженными и чувствительными. Я снова представляю его руки на мне, вспоминаю яркий запах кожи и серы, создающий странную гамму ощущений. Я слегка раздвигаю ноги, проводя линию бутоном розы от груди до живота. Когда бутон находит моё бедро, я откидываю голову назад, проводя цветком по чувствительной коже, пока он не встречается с местом, которое болит от жара, которого я никогда раньше не чувствовала.

У меня звонит телефон, и я тут же выбрасываю цветок в мусорное ведро. Разочарование захлестывает меня, и я досадую на себя за соблазн, разгорающийся в глубине моего желудка.

Он вызывает чувства, которые возникают из какого-то тёмного и глубинного места. Чувства, которые такие девушки, как я, не должны испытывать.

Я вижу, что это звонит Сэйнт, поэтому беру трубку, стараясь звучать бодро и настороженно, а не уязвимо и на грани срыва.

— Доброе утро, Брай, — говорит он хриплым голосом, как будто только что проснулся.

— Для тебя немного рановато, не так ли? — шучу я, глядя на часы.

Сейчас чуть больше шести.

— Я хотел связаться с тобой, пока не стало слишком поздно.

Моё сердце опускается к желудку, интересно, что он знает такого, чего не знаю я.

— Я подумал, что могу подвезти тебя, поскольку мы оба сегодня ведем занятия по Катехизису4.

Облегчение нахлынуло на меня.

— Оу, — вздохнула я. — Я не знала, что тебе тоже назначили эти занятия?

— На следующие шесть недель, — говорит он со вздохом.

Я слышу, как на заднем плане включается душ.

— Ну, что скажешь? Могу я за тобой заехать?

Я смотрю на себя в зеркало, облизывая губы. Представляю, как он подъезжает на своем шикарном джипе, обтягивающие брюки облегают его высокую фигуру, когда он устраивается на сиденье, его напряженные предплечья сгибаются, когда он направляет нас к академии…

— Это да или нет?

Его голос прерывает мои несдержанные мысли, и я прочищаю горло, понимая, что не ответила.

— Да. Да, было бы здорово, — я сглатываю, хмурясь на своё отражение.

Я теряю себя из-за неведомых мне желаний. Как будто мой разум становится всё более испорченным с каждым ночным визитом.

— Отлично, — говорит он, шум от воды становится громче. — Я буду примерно через тридцать минут. Подойдет?

Я думаю о том, как он, обнаженный, разговаривает со мной, вот-вот шагнет в горячий пар и воду, льющуюся из душевой лейки, позволяя ей пролиться дождем на его загорелое и подтянутое тело, омывая весь путь через дорожку светлых волос к его мужскому достоинству.

Соблазны кружат вокруг меня, затуманивая моё зрение. Тянут меня вниз, глубже, к самому дьяволу. Дьяволу по имени Эроу. Мой взгляд останавливается на ноже, торчащем из тумбочки в отражении зеркала позади меня, и в голову приходит