Академия на краю гибели - Айзек Азимов

— Сколько же вас тут? Полк? — попытался пошутить Тревайз.

— Нет, Советник, — послышался в ответ твёрдый, уверенный голос. — Кроме тех, кого вы видите, только один человек — я, и жду вас уже очень долго.

В дверях гостиной стояла Харла Бранно, Мэр Терминуса.

— Нам пора побеседовать, не правда ли?

Тревайз не мог сдержать изумления:

— И весь этот маскарад для того, чтобы…

— Спокойно, Советник! — сказала Бранно тихо, но властно. — А вы, все четверо, пошли вон! Вон! Тут всё будет в порядке. Марш отсюда!

Четверо охранников отсалютовали, развернулись на сто восемьдесят градусов и удалились. Тревайз и Бранно остались наедине.

Глава 2

МЭР

5

Последний час Бранно провела в напряженных раздумьях. Фактически она была виновна во взломе. Более того, она самым неконституционным образом нарушила иммунитет Советника. По суровым законам, принятым, когда миновали годы правления династии Индбуров и Мула, Мэр мог быть подвергнут импичменту за превышение полномочий.

Жаль, что это произошло в тот день, когда ей следовало бы быть непогрешимой.

«Ну да ладно. Это пройдёт», — подумала она, раздражённо пошевелившись в кресле.

Первые два столетия существования Академии стали её Золотым Веком, Эрой Героев — по крайней мере, так казалось теперь: кто знал, как жилось людям в то неспокойное время? Те годы дали Академии двух величайших героев — Сальвора Гардина и Хобера Мэллоу, полубогов, способных в славе поспорить с самим несравненным Гэри Селдоном. На этих трёх китах покоилась не только легенда об Академии, но и её истинная история.

Однако в те дни Академия была крошечным уязвимым миром, с колоссальным трудом удерживающим владычество над Четырьмя Королевствами, и не знала наверняка, насколько крепка десница Плана Селдона, надёжно заслонившая её от останков могущественной Галактической Империи.

И чем сильнее росло политическое и экономическое могущество Академии, тем менее значительными фигурами становились её борцы и правители. О Латане Девересе почти позабыли. Если и вспоминали о нём, то лишь из-за его трагической гибели на невольничьих рудниках, а никак не по поводу ненужной, но героической схватки с Белом Риозом.

Да и сам Бел Риоз, величайший и наиболее титулованный из врагов Академии, ушёл в небытие. Его заслонила тень Мула — единственного страшного врага, которому удалось разрушить План Селдона, покорить Академию и править ею. Он был Великим Врагом, но последним из Великих.

Мало вспоминали и о том, что победу над Мулом одержала женщина — Байта Дарелл и что сразилась она с ним в одиночку, без чьей-либо помощи и поддержки — и План Селдона не был ей подспорьем. Немногие помнили, что её сын и внучка — Торан и Аркади Дарелл — победили Вторую Академию, после чего Академия, Первая Академия, стала единственной, вне всякой конкуренции.

Они, герои позднейших времен, героями не числились — пребывали в категории простых смертных. Помимо всего прочего, написанная Аркади Дарелл книга — биография её бабушки — и вовсе превратила этот персонаж из исторического в литературный.

С тех пор героев не стало никаких, даже литературных. Калганская война была для Академии последним поводом для беспокойства, да и то весьма второстепенным. Два столетия ровного, спокойного, ничем не нарушаемого мира! За сто двадцать лет — всего-то пара царапинок на обшивке корабля!

Мир был прекрасен, более того, он был исключительно выгоден — с этим Бранно спорить не стала бы.

Академия не создала пока Второй Империи: согласно Плану Селдона, она находилась лишь на полпути к ней, но Федерация Академии держала под крепчайшим экономическим влиянием треть рассеянных по Галактике политических единиц, и даже там, где не в полной мере контролировала ситуацию, власть её была велика. Мало осталось мест, где слова «я — гражданин Академии» не были бы встречены с подобающим уважением. Во всех миллионах обитаемых миров ни один правитель не мог сравниться с Мэром Терминуса. Этот титул существовал до сих пор, переходя по наследству от градоправителя крошечного поселения в затерянном на задворках цивилизации мире. Титул учредили пять веков назад, но никому до сих пор не приходило в голову изменить его или добавить к его звучанию хоть один лишний атом. Пожалуй, только громогласное звание Его Императорского Величества могло тягаться в величии со скромным титулом Мэра.

Так было везде, кроме самого Терминуса. Здесь власть Мэра была жестко ограничена. Ещё не стерлась память об Индбурах. Но не их тиранию помнил народ, а то, что они покорились Мулу.

Теперь Терминусом правила она, Харла Бранно, могущественнейшая из лидеров Академии со времен кончины Мула, всего лишь пятая женщина, занимавшая этот высокий пост. И сегодня в её жизни был единственный день, когда она могла полностью использовать свою власть и могущество.

Она вступила в схватку, чтобы доказать упрямой оппозиции, что права она, а не они, мечтавшие достичь престижа в Центре Галактики, стремящиеся к ауре имперского владычества, и выиграла бой!

Как долго ей приходилось сдерживать себя! «Еще рано», — то и дело твердила она. Поспешишь — людей насмешишь, нельзя торопиться выступать против Центра. Но явился Селдон и подтвердил справедливость её собственных слов.

Это, хотя бы на время, сделало её в глазах Академии такой же мудрой и прозорливой, как сам Селдон. Она знала — этого часа, что бы ни случилось потом, никто никогда не забудет.

Но надо же было, чтобы в такой, лучший из дней её жизни этот сосунок, этот выскочка осмелился бросить ей вызов!

Вызов — ладно, но он осмелился быть прав!

Он был прав — опаснее быть не могло. Именно поэтому он мог погубить Академию.

Теперь он восседал перед ней.

— Ну разве вы не могли, — начала она укоризненно, — прийти ко мне лично? Неужели так необходимо было устраивать истерику в зале Заседаний, желая выставить меня в дурацком свете? Что вы наделали — вы, беспечный, сумасшедший мальчишка?

6

Тревайз понял, что вот-вот вспылит, но сдержался и промолчал. Неловко грубить женщине почти вдвое старше себя — в следующий день рождения Мэру исполнялось шестьдесять три.

Кроме того, Тревайз отлично знал, сколь опытна она в ведении политических дебатов и прекрасно понимает, что стоит вывести противника из равновесия в самом начале сражения — и он уже у неё в кармане. Но для пущей эффективности подобной тактики необходима была аудитория, в глазах которой противник был бы унижен. Аудитории не было. Он и она.