Лаки. Исцеление порока - Евгений Костюков

сносное место для таких, как мы.

Людей в ту ночь было очень много, но я никак не мог найти взглядом нашего поставщика

билетов в альтернативный мир. Спросив у бармена, моему расстройству не было предела, оказалось, что его задержали полицейские и сейчас он сидит за решеткой. Не унимаясь, я

бродил по клубу в поисках другого поставщика. Радости не было предела когда я его

нашел, по совету все того же бармена. Но радость была не долгой, у него осталась всего

одна таблетка, но он обещал принести завтра. Выругавшись, что завтра он может их

оставить себе, я решил порадовать Клода, и купил ему «подарок». Клод, взяв таблетку,

сказал, что это его последний отрыв, что он решил завязать, иначе он может снова

лишиться семьи. Я понимающе кивал, хотя был уверен, что смогу его иногда уговаривать

составлять мне компанию. Клод запил таблетку и со смехом ушел танцевать. Я в этот

момент, не теряя времени, познакомился с двумя сестрами, которые были проездом в

нашем городе и по совету бывавших здесь друзей, пришли в клуб. Мне это было на руку, не придется никому ничего объяснять в очередное похмельное утро.

Но тут ко мне неожиданно подбежал Клод, надо признать выглядел он не лучшим образом.

Он сказал, что ему не хорошо и он пойдет в туалет. Я сказал, что мы его ждем, глазами

показывая на спутниц. Как только Клод ушел, я вернулся к обольщению девушек. Когда

сестры готовы были уехать с нами, я оглядел клуб глазами, но Клода не было видно. Я

попросил девушек подождать и в очередной раз, выругавшись о несерьезности своего

друга, ушел на его поиски. Так и не найдя его в зале и коридоре, я отправился в туалет, вспомнив, что он что то говорил. Две из трех кабинок были пустые. Открыв третью, я

ужаснулся, у меня из рук выпала сигарета. Я, стоя как вкопанный, а Клод лежал на полу, его трясло, изо рта у него шла пена, он что-то пытался сказать. Я моментально протрезвел, но я не смог подойти к нему, я побежал. В страхе я выбежал из клуба, и побежал в сторону

центра города. Я никому ничего не сказал. Кое как, добравшись до дома, я выпил еще один

полный стакан и видимо на фоне стресса вырубился на кресле в гостиной.

Проснувшись утром, я смутно помнил вчерашний вечер, все было в мутной дымке. Решив, что все это мне приснилось, я спокойно пошел в душ, после чего приготовил себе завтрак, хотя время уже было скорее обеденное. Пройдя в гостиную с приготовленной едой, я

включил телевизор. Переключая каналы, я наткнулся на выпуск новостей. Картинка в

экране была до боли знакомой, показывали репортаж про тот самый клуб. Со слов

очевидцев и репортеров, в ту ночь в клубе отравились около двадцати человек, те самые

таблетки, одну из которых я дал Клоду, содержали, что то очень опасное для здоровья

человека. Девятнадцать человек вовремя успели обратиться за помощью, и их жизни

ничего не угрожает. Погиб один парень, его нашли в туалете только утром, когда к зданию

клуба начала подъезжать полиция, получившая информацию от врачей. Он был еще жив, но по дороге в больницу его организм не выдержал, он умер.

У меня перехватило дыхание, я не мог пошевелиться. Я поймал себя на мысли, что я не

чувствую вины, меня сковал страх, за то, что будет, если полиция узнает, что я ему дал эту

таблетку, что было бы, у того парня осталась не одна штука. Я не думал о Клоде, у меня не

было угрызений совести или малейшего чувства вины, был только страх за свою шкуру.

Как я мог быть таким, я бросил своего друга, единственного человека, который искренне

был всегда рад меня видеть. Я мог его спасти, просто передав бармену, что в туалете

погибает человек, или сделав анонимный звонов в скорую помощь. Но я этого не сделал, я

как крыса, бегущая с корабля, бросил своего товарища. Я оставил детей без отца, и не дал

ему шанса наладить жизнь. В тот момент меня заботило только, то, как бы на меня не

вышли полицейские, ведь все видели, что мы пришли вдвоем, и всегда приходили вдвоем.

Но я успокаивал себя тем, что того самого дилера нашли, он оказался знакомым одной из

пострадавших.

– Клод, как мне жаль тебя, и того, чего ты лишился из-за меня, – еле слышно

прошептал я, и посмотрел на небо.

С того самого дня, я полностью отказался от таблеток, порошков и прочей радости. Меня

всегда спасал алкоголь и курительные смеси, которых было всегда и везде в избытке.

После смерти Клода, я ни разу ни с кем не сближался, каждый раз отстраняя от себя

людей, которые пытались идти со мной на контакт. Приходя в новую компанию, я

задерживался самое долгое на два, три дня и просто уходил. С женщинами у меня было

все еще проще, мне хватало нескольких часов, и я отправлялся за новой целью. Каждый

раз я просыпался окруженный новыми людьми или в одиночестве. Барьер внутри меня не

позволял поступать иначе. Возможно, во мне жило чувство вины за смерть друга,

возможно, я боялся навредить кому то еще, в тот момент я не думал об этом, я просто

двигался дальше, заглушая внутренний голос обильными возлияниями, и плотскими

утехами. Несколько раз я лечился от последствий частой смены партнерш. Иногда по

утрам я сам себя ненавидел, я проклинал себя и свое безволие, но все проходило, как

только я добирался до лучшего, по моему мнению, лекарства. Более десяти раз меня

арестовывали на неподобающее поведение, мелкое хулиганство или просто найдя,

лежащего меня под чьей то дверью. Такого образа жизни, если можно так выразиться, я

придерживался несколько лет, казавшихся вечностью. Я постепенно опускался на самое

дно. Я даже не помню, как я оказался в том самом «приюте» и с кем провел ночь, перед

встречей с Ким.

Ах, Ким, как у тебя удалось?! Я до сих пор не мог поверить в то, что у меня появилась

какая то цель, какой то смысл в жизни. Я не узнавал себя, в человеке, который что-то

делает для других.

Я впервые за долгое время по-настоящему заботился о ком то, и планируя дальнейшие

действия, продумывал их не только за себя.

– Что же в тебе такого Ким?! – задал я сам себе вслух вопрос.

– Красота? – продолжил я в полголоса монолог, – да, ты красива, но я встречал

много красивых девушек!

– Тело?

– Так мне всегда было все равно на склад фигуры, хотя надо признать, у Ким

идеальное тело, – прикрыв глаза, вспомнил я, и расплылся в блаженной улыбке.

– Возможно, то, что, не смотря на сложную жизнь и не самую достойную

профессию, она отличается умом и начитанностью?! – уже ближе, подумал я.

– Может быть, то, что, не смотря на все тяготы и невзгоды, ты смогла воспитать

младшего брата, так, как не всегда удается родителям? – это еще теплее, гадал я, наблюдая

за женщиной показывающей маленькому сыну, как кормить белок.

– Я думаю, все гораздо сложнее Ким. Красота и фигура, все второстепенно. У тебя

внутри, есть очень сильный магнит, который меня притянул в тот самый миг, как я попал в

поле его действия. Это твоя душа! – резюмировал я.

– Именно, все кроется там, в твоей душе. Ты сохранила ее чистой и светлой. Ты

смогла пронести этот свет через темноту и зажечь его во мне. Я люблю т… Стоп! –

остановил я себя, да так громко, что мама с ребенком посмотрели в мою сторону. Я, немного смутившись, отвернулся, и прошептал:

– Зачем я говорю это себе самому? Этого еще не хватало! – я быстро развернулся, и

уверенно зашагал в сторону гостиницы, с четки намерением сказать ребятам всю правду о

том, что они для меня значат, и как я к ним привязался.

Чтобы порадовать хоть немного моих спутников, я зашел по дороге в магазин в поисках

чего ни будь интересного. Взглянув на часы, я удивился, оказывается, я прогуливался

больше трех часов. Как быстро летит время, ребята, наверное, меня уже потеряли. Купив

хорошего вина, и немного фруктов я отправился в номер.

Как только я вошел в комнату, Ким неожиданно бросилась ко мне, и повисла на шее.

– Прости нас, мы не хотели тебя обидеть, Лаки, – жалобно начала она, но потом ее

взгляд наткнулся на содержимое моих пакетов. Ким резко отстранилась от меня и еще

более неожиданно, накинулась на меня с обвинениями:

– Так значит да?! Мы тут сидим, волнуемся. Планируем, где будем тебя искать.

Места себе не находим, а он по винным лавкам гуляет?! Нет, вы посмотрите на него, – как

старая супруга, причитала Ким, обращаясь к публике в лице своего брата.

– Ким, не начинай. Вот он, целый и невредимый. Никуда не пропал, – заступился за

меня Алекс.

– А ты не защищай его, брат. Иначе, я и до тебя доберусь, – погрозила с напускным, серьезным видом Ким.

Только я, стоял с раскрытым не то, от удивления, не то от возмущения ртом и какое то

время не мог собраться с мыслями.

– Я вообще-то Вас хотел порадовать, фруктов вот купил, – наконец выдавил из себя

я.

– Прям уж, таки нас хотел порадовать? А где бы столько времени? Еще кого то