Яркий закат Речи Посполитой: Ян Собеский, Август Сильный, Станислав Лещинский - Людмила Ивонина

Вне сомнения, польская шляхта, как, собственно, и русские дворяне, ценила и любила вкусный и обильный стол, горячительные напитки, злоупотребляя тем и другим. Уровень образованности шляхты сильно колебался, но латынь, хотя бы поверхностно, знали поголовно, что касалось и женщин, которые обязаны были быть приятными собеседниками мужчин и блистать остроумием. Шляхта Речи Посполитой отличалась любовью к вольности, переходившей в самоуправство, и особенно к привилегиям.

В те далекие времена земельные владения были разбросаны, дороги были годны разве что для езды верхом, поэтому усадьбы вели замкнутую, одинокую жизнь. Любой гость, званый или случайный, был радостью для хозяина. Дружба среди шляхты одного и того же круга завязывалась легко и быстро, после нескольких кубков вина. Затем, как правило, устраивалась пышная трапеза, которая чаще готовилась под присмотром хозяйки дома, ибо повара были лишь у богатой шляхты и магнатов. Пиры были шумными и многолюдными, с великим множеством кушаний, не всегда, правда, высокого качества. Безудержное пьянство было неотъемлемой частью «программы», как и сабельные побоища, ибо за стол садились с оружием. Шляхтянки принимали участие в подобных застольях лишь до момента «выяснения отношений» между мужчинами, а затем вставали из-за стола. Если же трапеза проходила «на высоте», соблюдались правила хорошего тона, то в честь прекрасных пани произносились тосты, полные изящных и не очень комплиментов. Понятно, что и на изысканных пиршествах магнатов и королей женщины были украшением: «Соль, вино, добрая воля – банкетов приправа. И четвертая – панночка милого нрава», – так отзывался об этих «мероприятиях» Веспасиан Коховский[32]. Кончались застолья обычно танцами.

Дурной пример злоупотребления спиртным во всей шляхетской республике подавал королевский двор в Варшаве. А вместе с тем долгое время он считался одним из самых утонченных в Европе. Впрочем, пьянство в эпоху кризисного и переходного XVII столетия являлось всеобщим пороком. Приемы гостей польскими королями были пышными, обставленными замысловатым церемониалом. Например, на приеме 1646 году в Гданьске герцогини Марии Людовики Гонзага, прибывшей в Польшу на венчание с сыном короля Сигизмунда III Владиславом, стол был заставлен драгоценной посудой, а каждое блюдо, состоявшее из нескольких кушаний, подавалось на новой скатерти.

Герой на поле брани, активный дипломат и политик, Собеский в повседневной жизни был чувствительным человеком и мечтательным сибаритом. Историки мягко отмечают, что Ян всегда ладил с женщинами, умел любить, и был любим. О его богатой эротической жизни ходят всевозможные слухи и домыслы. Самые пикантные из них говорят о его любовных приключениях во время вояжа во Францию и дюжине девушек с южной красотой в его гареме. На первый взгляд, его единственная любовь и супруга Марысенька Замойская не вписывается в этот вполне обычный образ правителей и сильных мира сего эпохи Барокко. Вместе с тем злые языки рассказывали про избранницу Собеского, что она могла в спальне привязать к себе на всю жизнь любого мужчину, среди которых якобы числился и папский нунций Пигнателли, будущий папа римский Иннокентий XI. В любом случае, Марысенька не менее, чем ее будущий супруг, являлась харизматической личностью.

Будем придерживаться фактов. Шестидесятые годы принесли много нового в карьеру и личную жизнь Яна Собеского. Прибыв на Варшавский сейм в 1655 году, он на балу в королевском дворце повстречал красавицу Марию Казимиру д'Аркьен де ла Гранж, придворную даму супруги Яна Казимира королевы Марии Людовики (в девичестве Марии Луизы Гонзага). Ему было 26 лет, ей – 14. Юная Мария Казимира имела средний рост, пропорциональное телосложение, темные, сверкающие волосы и светлую кожу. Она показалась всем хорошо образованной и блистала необычным для здешних панночек интеллектом. Но больше всего впечатляли, по описанию секретаря французского посла, ее «черные в прекрасной оправе» глаза[33]. Любовь вспыхнула мгновенно и не угасала до старости. Но оттенки этой любви у молодых людей были разными.

Несмотря на ответные чувства к Яну, Мария Казимира по рекомендации своей госпожи в 1658 году отдала свою руку воеводе киевскому Яну Замойскому, с которым Собеский водил компанию в Париже. Как видно, первый брак был обусловлен и непомерным честолюбием юной особы, нередко затмевавшим порывы души. Замойский не только был баснословно богат, но и числился кандидатом в будущие короли. Мария Казимира не только зависела от королевы, но и стремилась распознать предназначение каждого из окружавших ее претендентов в мужья. Но в первый раз она просчиталась.

Бесстрашный воин, Ян Замойский выглядел настоящим героем. В 1651 году он сражался против восставших казаков в битве при Берестечке, а во время Шведского потопа сохранил верность королю Яну II Казимиру и отказался признать власть Карла X Густава. В 1656 году Замойский руководил обороной собственной крепости Замостье, осажденной шведами. В том же году он участвовал в трехдневной битве под Варшавой, где командовал хоругвью драгун из 300 человек и хоругвью гусар (137 воинов). В последущие годы Замойский был назначен воеводой киевским, а затем сандомирским, вооружил за свой счет войско и воевал с украинскими казаками, в результате чего в 1663 году ему удалось привести конфедератов к покорности королю. Тем не менее в Польше Ян Замойский имел репутацию любителя спиртного и женщин, а также человека, который все сделает так, как сам посчитает нужным. Неудивительно, что его прозвали «Собепаном». Он предложил Марысеньке не только руку и сердце, но и наследство в 1 миллион талеров плюс 12 тысяч талеров ежегодно на мелкие расходы. Свадьба была роскошной – только токайского вина было выпито 300 бочек. Однако, женившись, Замойский не спешил менять стиль жизни, и долгое время откладывал даже роспуск своего знаменитого гарема из нескольких бедных дворянок и крестьянок. Тем не менее Марысенька Замойская – так теперь звали Марию Казимиру – родила мужу, с которым у нее не было ничего общего, нескольких детей, умерших в младенчестве.

Все эти годы связь между влюбленными почти не прерывалась. С 1656 года хорунжий великий коронный Ян Собеский, будучи соседом Замойских (он жил в Пелашковицах, расположенных в нескольких километрах от Замостья), сочинял Марысеньке одно письмо за другим, в которых называл ее «прекрасной Астреей», «Сущностью», «Клеопатрой» и «королевой сердца». Так появился на свет удивительный эпистолярный роман. «Астрею» – популярный французский пасторальный роман Оноре д’Юрфе, ставший крупнейшим памятником прециозной литературы XVII века, дала почитать Собескому из библиотеки мужа сама Марысенька. Любовь пастушки Астреи и пастуха Селадона произвела огромное впечатление на Яна, вдохновив его на собственное сочинение в таком духе. Однажды, в 1660 году, когда он осмелел и позволил себе лишнее, связь между ними оборвалась