Как дневник. Рассказы учительницы - Марина Аромштам

Рецепт 10. Что может происходить за границей

За границей происходит наделение символическими дарами — новеньким рюкзачком или ранцем. Дары призваны продемонстрировать очень важную вещь: изменение социального статуса. Обладатель школьного ранца, совершенно счастливый, под веселую музыку бежит к своему стулу.

А место у веревки-границы занимает следующий готовый к судьбоносному шагу.

Рецепт 11. Что делают родители в момент посвящения их детей в школьники

Родителям в этом момент положено прослезиться от противоречивых чувств. Ребенок, конечно же, перешагнул границу и очень рад новенькому рюкзаку. Но этот рюкзак у него за спиной все-таки напоминает горб, тяжесть которого скоро придется ощутить…

Однако новизна всегда наполняет нас чувством жизни. А потому — да здравствуют первоклассники!

ДВА ПИСЬМА

Письмо первое

Здравствуйти

Марина Семеновна

Вы не знаете откуда взялся человек.

Досвидание

леня

Письмо второе

Здравствуй, Леня!

Извини, что не сразу ответила на твое письмо. Пришлось подумать над ответом.

Знаешь, меня тоже очень интересует, откуда взялся Человек. Вообще — откуда берутся люди. Я читала про это разные книжки. Но никто, как мне показалось, не может точно ответить на этот вопрос. Ученые высказывают различные гипотезы (гипотезы — это такие мысли-фантазии).

Нам нужно подумать над этим вместе с ребятами. Как соберемся вместе 1 сентября, так и начнем сразу думать. Это же очень важно: понять, откуда что берется.

ДЕЛО ДЕДА МОРОЗА,

ИЛИ ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

В понедельник, 29 декабря, на столе в не запертой по халатности театральной комнате вездесущие первоклассники обнаружили нос.

— Ага! Нос! — торжествуя, воскликнула маленькая деловая Вера, и у меня внутри все похолодело. В коридоре послышался топот ног еще нескольких детективов. Они были вызваны для исследования этой вопиющей улики, а также для опознания обнаруженных тут же шубы и бороды.

Я чувствовала себя преступником, застигнутым на месте преступления, и в отчаянии перебирала все возможные алиби.

— Ха-ха! Переодетый!

— Ненастоящий!

— Накрашенный был!

— Нос-то пластмассовый!

Единственным серьезным аргументом в нашу пользу были подарки. На это я и собиралась нажимать в ближайшем разговоре, который, увы, приходилось откладывать до «после каникул». Наступал Новый год…

Новый год — единственный праздник, в отношении которого нам удается сохранить непосредственность чувств на протяжении всей жизни. И дело не только в подарках. Дело — в бое часов. Где-то там, внутри последнего удара, наступает удивительное мгновение — мгновение отсутствующего времени: старое уже закончилось, а новое — еще не началось! Мгновение стыка конца и начала, вызывающее душевный трепет, страх, восторг! Жизнь прерывается на вздохе — она же не может быть вне времени! — и продолжается лишь с окончанием боя часов.

— Если не уснете до боя курантов, постарайтесь почувствовать, что это значит — оказаться между Старым и Новым годом. А вдруг кому-нибудь удастся подглядеть, как это происходит? Как наступает Новый год? И на что он наступает? Ведь если кто-то из вас на что-то наступит, мы это сразу увидим.

— У меня вдруг потух свет. А потом под елкой оказались подарки.

— А у нас кто-то сильно в дверь постучал, мы побежали — а там мешок.

— А у меня утром все было в чулке над кроватью. Чулок специальный такой — красный, пушистый.

— А я на елке была, и мне Дед Мороз вот что принес!

Спрашиваю осторожно:

— Настоящий?

— Да-да! Настоящий!

— И у меня настоящий был!

— И у меня!

— Так… А на празднике, значит, ненастоящий был? — (может, я напрасно лезу в бутылку?)

Смеются:

— Нет, ненастоящий! Разве у настоящего пластмассовый нос бывает?

Перевожу дух. Значит, есть-таки настоящий. Все не так плохо.

— Но согласитесь, подарки-то настоящие были?

Стас — рационалист, на мякине не проведешь.

— Подарки ведь и купить могли…

— Что же не отказались? — кажется, я обиделась. Ну и ну! Надо мириться. — Знаете, а вы правы. Кроме настоящего, бывают переодетые Деды Морозы. Когда я была маленькой девочкой (меньше вас), я об этом не знала. А потом моя бабушка рассказала мне по секрету, что Дед Мороз, который на елку приходит, — это переодетый артист. Накрасит нос специальной краской (грим называется), приклеит бороду — и получается Дед Мороз. Знаете, как я обрадовалась? Я ужасно обрадовалась. Вдруг оказалось, что в Деда Мороза кто хочешь превратиться может. И в Снегурочку, значит, тоже. А мне так хотелось превратиться в Снегурочку! Я всегда думала: вот наряжусь в Снегурочку — и буду совсем как настоящая. И никто-никто не догадается, что я просто переоделась. Вы тоже так можете.

— Переодеться?

— Ну да. Переодеться и в кого-нибудь превратиться. Главное — правильно это сделать. Согласны?

Значит, так.

Мальчиков-зайчиков, девочек-снежинок отменяем. Мальчиков-петрушек, девочек-матрешек тоже отменяем.

Вообще отменяем весь традиционный набор гендерных ролей, созданный в ходе длительного исторического развития советского детского сада.

Пять стихов с табуретки под елкой, рассказывают те, кого слышно и кто прилично выговаривает слова, кто по этой причине уже выступал с той же самой табуретки перед Красавицей Осенью и наверняка будет выступать перед Красавицей Весной — отменяем.

Тонких ставим вперед, а толстые пусть будут сзади — отменяем. Невзирая на стоны хореографа-профессионала.

Теперь родители-зрители. Публика. Чем обычно занята публика на детском празднике?

Вариант первый: сидим, глядим, ревнуем. Ага, главные роли опять у тех же самых! В прошлый раз они Деду Морозу стих с табуретки читали, и опять их поставили на табуретку! А мы, между прочим, воспитателям на конфеты тоже деньги сдавали.

Вариант второй: мы прям в цирк попали. Ха! Смотрите, как этот в носу ковыряет, когда свой стих рассказывает. А эта юбку задрала до подбородка и машет ею — вот дирижерша! А тот-то, тот-то! Эк заклинило его на одной и той же фразе. И вообще он все время «фа-фа» произносит вместо других слогов. А та тому на ногу наступает. Вот умора!

Оба варианта отменяются.

Вообще отменяются праздники. Такие праздники.

А что тут поделать? Ну не люблю я цирк. Не цирк вообще, а конкретную его составляющую — дрессированных животных: медведей на мотоциклах, слонов, которые опускаются на колени, львов, которые куда-то там прыгать должны по удару хлыста. Я готова признать, что это особенность моей психики. Моего восприятия. Но можно ли делать вид, что этой особенности не существует? Можно ли не учитывать их в том классе, где я работаю?

Да, цирк меня мало греет. Зато я люблю театр. Я считают, что для детей театр — как хлеб насущный. Не менее важная вещь, чем математика или русский язык. Дети нуждаются в опыте превращений. В опыте легализованного волшебства. В том, чтобы их увидели в свете рампы.

Смотрите, что происходит.

Выходит на сцену Дима десяти лет от роду. Все как в лучших домах: костюм, бабочка, гитара. И вдруг выясняется, вот в этот самый момент, что Дима — красавец. Вчера ты готова была убить этого Диму. Даже язык не поворачивается рассказать, что он вчера вытворял на перемене. А сейчас Дима под аккомпанемент фортепиано играет на гитаре нечто классическое. И видно, что весь он — внутри музыкальной пьесы. И пальцы какие ловкие. Ну и, опять же, глаза. Глаза на лице живут. Я смотрю на Диму и говорю себе: запечатлей его в сердце. Таким, какой он сейчас. Запечатлей покрепче. Тогда ты его уже не убьешь. На уроке русского языка. Во время какого-нибудь тренировочного диктанта. Или во время контрольной по математике. Когда ему придет в голову кукарекнуть (или издать другой звук. Звуковой репертуар у него довольно обширный).

Нельзя — невозможно — убить того, кто был так прекрасен на сцене.

Или вот еще Вова. Вова в обычной жизни — такой непростой персонаж, способный, к примеру, вытянуть из-под соседа стул, когда тот опускается на место после ответа. Ответ отобрал у соседа все силы, он уже мало что соображает. Он уже получил от меня по полной программе. И ему очень надо на стул и наконец-то вздохнуть. И он, конечно, не видит, что Вова с невинным видом этот стул отодвинул, и ему, соседу, теперь на стул ни за что не попасть.

Но и Вову придется щадить, потому что он очень правдоподобно играл праведного волхва. Через эту роль (он ведь переживал, я видела) Вова вроде как приобрел индульгенцию на ближайшее время.