Сказки Освии. Подвиг на троих - Татьяна Бондарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Садись ко мне, – скомандовал негромко, но очень отчетливо горбун за маленьким столом в углу, когда я прошла мимо. На незнакомце был капюшон, скрывающий лицо. Горб на его спине был просто огромным, а чувствовал незнакомец злость, досаду и глубокое отчаяние. Я маленько струсила, но от приглашения не отказалась.
– Не трусь, Лиса, – сказал незнакомец. На этот раз сомнений не оставалось, что голос был женским.
– Что, не узнала? – незнакомка приподняла капюшон на секунду показав лицо.
– Василика? – я так удивилась, что назвала ее имя громче, чем надо было бы.
– Заткнись, дура! Я этот плащ в жару таскаю, думаешь, для удовольствия? – прошипела она.
В эту минуту мне показалось, что горб за ее спиной шевельнулся, в его прорези мелькнуло что-то белое и продолговатое, похожее на руку, только очень маленькую.
– Посидеть не получится, уходим! – резко поменяла планы наемница, быстро встала, кинула на стол пару монет и пошла через весь обеденный зал к боковой лестнице, ведущей на второй этаж.
Я следовала за ней, с трудом веря, что это происходит на самом деле. Каким ветром сюда занесло Василику, почему она прячется, и откуда у нее горб? Между тем наемница уверенно толкнула одну из трех дверей на втором этаже и ввалилась внутрь с видом хозяйки. Комната, которую она снимала, была неправдоподобно хорошей для такого заведения.
Едва зайдя в нее, Василика сбросила плащ, открывая тряпичные ремни, обвязанные вокруг ее плеч и живота несколько раз. В широких складках ремня за ее спиной шевелился крошечный ребенок.
– Ребенок?! Откуда у тебя? Ты что, его украла?..
Василика посмотрела на меня как на ненормальную. Ловко развязав ремни, она достала малыша, расстегнула рубашку и принялась кормить розовую кроху.
– Какой хорошенький! – умилилась я.
– Не какой, а какая! Это девочка. Дэми.
В голове не укладывалось, что Василика, грубая и злая, в один момент превратилась в мать, нежно заботящуюся о беспомощной крохе. Так странно было видеть ее, кормящую их с Освальдом ребенка. Тут я поняла, что именно мне не нравится.
– Где Освальд, почему ты без него? – спросила я.
– Освальд пропал, – попыталась холодно ответить наемница, но у нее не получилось, голос все-таки дрогнул. – Три месяца назад, еще до того, как родилась Дэми. Я всю Аскару обыскала. Его там нет. Так что либо Освальд в другой стране, либо мертв.
Она вопреки своей воле не смогла сдержаться, позволила себе слабость и стала рассказывать о том, как на сносях ходила по городу, заглядывая едва ли ни в каждый двор в поисках мужа, как рожала в одиночестве у себя дома, как с крохой продолжила поиски уже на следующий день, как отчаялась найти мужа на родине и решила искать помощи у старых друзей здесь, в Освии. Василика говорила много и жарко, как человек, которому долгое время было не с кем поделиться своей бедой.
– Я приплыла в Альмагард вчера и узнала, что пропали Рональд и Альберт так же бесследно, как и Освальд. Странное совпадение, не правда ли? Поздравляю, теперь мы в одной команде, – невесело заключила она. – И ты подозрительно быстро меня нашла. Кто меня выдал?
– Лелель, – с легкостью сдала я своего сомнительного помощника.
– Кто? Это что, песня такая?
– Нет, это имя. Он шпион.
– Шпион, значит. Хороший шпион, в курсе всего, – настороженно отозвалась Василика. Малышка ела, держась маленькой ручкой за край маминой рубахи. Волосики на ее голове были такими же темными и курчавыми, как у Освальда.
– Выкладывай все, что знаешь. Все, что произошло за последние три месяца, все, что может быть хоть как-то связано с их исчезновением, и умоляю, постарайся ничего не упустить.
Мой рассказ был недолгим. Вся информация, которой я владела, вполне уместилась в пять предложений средней длинны. Они включили и болотную практику, и визит Альберта с Рональдом, и короткие переговоры с аскарскими послами, и убитую кобылу, и все то, что я знала о Лелеле.
– Мне Лелель не понравился, – закончила я рассказ собственным мнением. – Не думаю, что мы можем ему доверять.
– Взрослеешь, – заметила Василика. – Не доверяй.
Мы еще посидели, обсуждая тему доверия в целом, решая, как дальше жить и где искать пропажу.
– Есть у меня одна идея, – с сомнением предложила я, когда поняла, что другие варианты не освятят ни мою голову, ни голову Василики. – Но нам понадобится корень бродячего дерева. Его сложно достать. Это дерево слишком хорошо бродит.
– Это что? Ингредиент для зелья? – поинтересовалась она, свободной рукой Василика подняла увесистую сумку, лежавшую на кровати, и легко бросила мне под ноги. – Поищи здесь. Это походная сумка Освальда. Она лежит всегда собранная. По его словам, в ней есть все необходимое. Я взяла ее на случай, если найду Освальда и ему она понадобится.
У меня не получилось поднять сумку даже двумя руками, и я постыдно и с натугой подтянула ее ближе к себе, не отрывая от пола.
Василика несколько кривила душой. Я была уверена, что она взяла сумку не для того, чтобы передать ее Освальду. Это была та вещь, которая напоминала ей о муже, его частица, расстаться с которой значило бы расстаться с самим Освальдом, потерять надежду найти его и как будто смириться с тем, что он пропал навсегда.
– Мне очень жаль, Василика! – посочувствовала я горю наемницы.
– Не жалей. Теперь ты – в таком же положении, как и я.
Кулинария и ее последствия, или Магическая неудача
В сумке Освальда, к моей невероятной радости, действительно нашлось все необходимое, и даже корень бродячего дерева. Теперь все зависело от того, насколько у меня хорошая память.
Итак, вокруг большого кухонного стола собрались: я, няня Мэлли, Василика и крошка Дэми за ее спиной. Все ингредиенты для поискового заклинания первого типа уже были разложены, кожаный мешочек для запекания – заготовлен, плита растоплена. Портила все только одна мелочь – ни разу в жизни я не готовила.
Да, это очень странно, когда речь идет о дочери трактирщика, но пока я была маленькой, меня к готовке не подпускали, а когда подросла – отправили учиться в институт бля благородных девиц. Там не могло быть и речи о готовке. И даже когда я оказалась в приюте, где детей использовали как прислугу, научиться готовить мне не довелось. Никому из сирот не доверяли и близко подходить к кухне. Говорят, воспитатели поначалу пробовали приспособить их и к этой работе, но не получилось. Сироты умудрялись выносить из кухни слишком много хлеба, пряча его за пазухой, под мышками и даже в носках. А может быть, воспитателей переубедила уже почти дожаренная крыса. И напрасно, по рассказам, передаваемым сиротами
