Не нужен нам берег турецкий - Анатолий Спесивцев

— Надо было не к нему лично, а в дежурную сотню. Его и в городе может не быть, вот и носится твой посланник по окрестностям.

— Не сообразил.

— Эх! — махнул рукой попаданец. — Тебе ещё учиться и учиться этому ремеслу. Так про какое убийство речь идёт?

— Я и сам не понял. Вроде какие-то тринадцать человек сгинули, а тебя винят.

— Ого! Не одного, оказывается, а сразу тринадцать. Надо же, почти вдвое больше, чем в сказке, и не заметил.

— Какой сказке? — заинтересовался Василь.

— Потом расскажу, пошли в дом, думаю, посланцы от них скоро явятся.

Не успел попаданец снять верхнюю одежду и умыться с дороги, как явились делегаты от демонстрантов. Как и оговорил Аркадий, их было трое. Все бородатые (одна борода рыжая, две чёрные), в дорогих, из западноевропейского сукна черкесках, правда, в эти времена газырей ещё к ним не пришивали, с хорошим оружием. Возраст пришедших, вероятно, колебался в районе тридцати лет с небольшим, то есть все выглядели старше попаданца, хотя были, наверное, несколько моложе его.

"Так, правильно я ещё перед воротами заметил, что люди они небедные. У рыжего на сабле немалой величины красный камень сияет, как бы не рубин. Или красное вулканическое стекло, как в каком-то романе. Только вот в отличие от некоторых прежних своих знакомых прелестниц, отличить одно от другого не смогу. Ни с одного взгляда, ни обнюхав-общупав. А жаль… пригодилось бы. Но какого они сюда припёрлись?"

— Здравствуйте. Раз явились, проходите. И назовитесь, кто вы будете? — скрывать своего негативного отношения к вошедшим хозяин даже не пытался.

Незваные гости дружно перекрестились и по очереди представились.

— Я — атаман Соляного городка Анисим Ефремов (среднего роста, яркий, хоть и уже с заметной проседью брюнет кавказского типа).

— Я — есаул Соляного городка Ерофей Жученков (похожий на Ефремова по комплекции, но с заметной монголоидной примесью в лице).

— Я — Исидор Порох! — представился, сверкнув недружелюбно глазами, рыжебородый. — Куренной (на Дону это звание означало не полковник, а десятник).

Первые две фамилии прозвучали очень авторитетно. Вместе с Шапошниковыми они составляли троицу самых богатых родов среди донских казаков.

"Не было печали… этих взашей не погонишь, иначе потом неприятности и лопатой не разгребёшь. Но позволять залазить себе на шею этим товарищам нельзя, мигом оседлают, да ещё и шпоры в ход пустят".

— Ну, проходите, раз явились. Присаживайтесь за стол, неудобно стоя о важных вещах говорить.

Москаль-чародей сел на лавку рядом с начальником своей охраны по одну сторону, пришедшие — по другую. Выставлять угощение до выяснения отношений хозяин посчитал излишним.

— И чего вам, люди добрые, от меня треба? — не стал тянуть кота за хвост Аркадий. — Нападать на атамановых помощников как будто только ворогам лютым полагается. А вы, вроде, не враги, казаки, да, вижу, справные.

— Вира нам с тебя причитается. А за драку звиняй, не выдержало сердечко ретивое у некоторых, — отвечавший за всех Ефремов недовольно покосился на сидевшего рядом рыжего. — Там, в той хате, у некоторых друзья сгинули.

— Не понял. Кто сгинул?! Какая такая хата?! Я здесь причём, что у вас там кто-то умер?!! Да это мне с вас вира полагается за нападение у ворот моего дома!

— Ууу!.. — взвился с лавки рыжий. Но был немедленно сдёрнут за полу черкески своим атаманом обратно. — Сиди!

Вопреки устоявшемуся мнению о темпераментах имевший типично финскую физиономию рыжебородый демонстрировал вулканическую натуру, а явный лидер, несмотря на кавказскую внешность, на лицо эмоции вообще не выпускал, будто ему его во льдах заморозили. Осадив товарища, вожак обратился к Аркадию, говоря спокойным, уверенным тоном.

— Наши друзья, их бабы умерли. Всего тринадцать душ. А ты виноват потому, что они от угара померли. Из-за каменного угля.

Вот теперь Аркадий понял, в чём дело.

Ещё летом он поднял на атаманском совете вопрос о сбережении лесов в Придонье, особенно — в южном. Их в Приазовье практически и не было, так, заросли вдоль рек, уже сильно прореженные хищнической вырубкой.

— Если население здесь будет расти, то вскоре на сотню вёрст ни одного дерева ни останется. А вслед и вольные степи начнут опустыниваться, вам это надо? — сгустил краски тогда попаданец.

К его великому удивлению, атаманов на природозащитные действия долго уговаривать не пришлось, они сразу прониклись необходимостью сбережения лесов.

— А ведь так и есть! — согласился с услышанным Степан Иванов, атаман крупнейшего городка, Черкасска. — У нас вокруг на версту ни одного деревца, даже самого завалящего, не растёт. И засухи в последние годы сильно скот пасти мешают.

— Обратно, дерева доброго для строительства струга нигде не найдёшь. Повырубили уже их, одна мелкая поросль осталась, — добавил аргументов атаман Монастырского городка Михаил Кошелев, которого Татаринов на хозяйстве оставлял, когда в поход на Азов уходил. — Только вот еду на чём-то готовить надо? Зимой хаты обогревать, без этого никак не обойтись. Хочешь не хочешь, а рубить будешь. Не возить же дрова из Воронежа или через море! У тебя, видно, мысль какая есть?

— Есть, — не стал отпираться попаданец. — Даже не одна, целый компл… в общем, несколько друг с другом связанных. Во-первых, почему бы и не сплавить сверху, где леса есть, плоты из порубленного и очищенного от веток дерева? Летом, правда, не уверен, доплывут ли, река сильно мелеет, а по весне что им может помешать? Окромя доброго дерева, из которого сами плоты будут сбиты, на них и сорного, для строительства негодного можно нагрузить. Вот вам будет и дерево для строек, и для топки. И доставка дёшево обойдётся, Дон-батюшка сам их сюда приволочёт.

Здесь Аркадию пришлось объяснять заинтересовавшимся атаманам принципы плотогончества, люди они были большей частью степные. Справился, все посчитали, что дело осуществимое и выгодное.

— Во-вторых, — продолжил он, — на всех местах, где раньше деревья росли, надо посадить их самим. Этой осенью и начать, возле тех же городков.

Поучительного монолога не получилось. Пришлось опять объяснять и советоваться о сроках посадки, прояснять, что сажать и где брать саженцы. К этому совету Аркадий тщательно готовился, так что и на эти вопросы смог ответить без запинки. Атаманы в принципе не возражали против озеленения окрестностей собственных городков. Тем более провозглашённая Москалём-чародеем связь вырубок и засух их встревожила не на шутку. Если земледелия на Дону не было, то скотоводство имело там очень важное значение в жизни людей. Запрещать вырубки совсем не решились, ограничились объявлением нескольких рощ заповедными.

— В-третьих, надо срочно переходить к замене для приготовления пищи и отопления дерева каменным углём. Правда, — вынужден был признаться незадачливый колдун, — не знаю, подходят ли для его сжигания ваши печи. Мне мою пришлось полностью перестраивать, и обошлось это в немалую копеечку.

Попаданец невольно скривился, вспомнив сколько мучений пришлось пережить при переоборудовании печи, фактической её новому строительству. Заработала как надо она только после третьей переделки. Одни железные детали стоили по местным меркам немалые деньги, а без них, насколько он помнил, жечь уголь трудно и опасно для жизни. При отоплении по-чёрному, без печной трубы, что кое-где практиковалось, уголь использовать вообще невозможно.

В результате обсуждений решили рекомендовать использовать уголь для готовки везде, где это позволяют условия. Всех, кто будет его покупать, решено было предупреждать об опасности угорания.

Уже тогда его посетила мысль, что с использованием угля он поспешил — пока нет дешёвых чугунных деталей для печей, не стоило вообще поднимать этот вопрос. Но более важные проблемы отвлекли "великого реформатора" от угольного вопроса. Себе он печи перестроил, к великому неудовольствию джур, дым от угля им категорически не нравился, и еду они бы предпочли готовить на дровах. Увы, вопрос-то поднял, добился его рассмотрения и частичного внедрения в жизнь, а вот проконтролировать использование угля хотя бы в Азове не удосужился.

" А ведь их претензии ко мне кой-какое основание имеют… ляпнул тогда, до конца не продумав, природозащитник хренов, а люди погибли. Не только по своей невнимательности, но и по моей глупости… Господи, прости, ей-Богу не хотел! Будто заколдована у нас земля, хотим как лучше, а получается как всегда… но признавать свою вину перед этими… пираньями никак нельзя. Будем выкручиваться".

— Я кого-нибудь из вас, или погибших, покупать и палить уголь уговаривал?

— Нет, — ответив Ефремов, ткнул локтем поддых куренному, было раскрывшему рот для ответа. — Однако нам сказали, что использование этого сатанинского камня — твоя придумка.