S-T-I-K-S. Северный регион (СИ) - Соловьев Сергей Михайлович

Первым делом Гном обследовал проделанное щупальцем отверстие и сразу «бинго» — в потрохах сочленения головы и спины виднелась поблескивающая монолитная янтарная субстанция. Штанга рассказывал о ней — ценнейший ингредиент используемый для приготовления лайт–спека. Он же заменял обычную «паутину» в споровых мешках заражённых и именно внутри нее хранилась самая желанная добыча на континенте — белая жемчужина. Сколько их окажется внутри, Гном не знал, но ему для получения обратно

нормального облика будет достаточно и одной.

Сняв с пояса чудом не потерянный после всех злоключений отряда клюв, Гном принялся осторожно колотить небольшой янтарный монолит, а когда откололись первые кусочки, принялся работать руками. Аккуратно, боясь повредить содержимое, он отколупывал части твердого вещества складывая их в карман, а когда отверстие оказалось достаточно широким, снял перчатку и запустил в него палец. Нащупать искомое получилось сразу — места внутри было совсем немного, так что очень скоро сокровища скреббера перекочевали к нему на ладонь. Две жемчужины тускло поблескивали в сумерках пещеры, но сразу закидывать их в рот, кваз не стал. Гном не знал как будет проходить обратная трансформация, так что отошёл подальше от трупа твари, хлебнул живчика, уселся на теплую слизь, убрал вторую жемчужину во внутренний карман под замок и только после этого закинул вожделенный кругляш в рот. Желудок окутало приятным теплом, на душе сразу стало как–то спокойно, но в следующее мгновение, весь скелет кваза будто облили кипящим свинцом. Его громоздкое тело выгнуло дугой, крик застрял в горле не в силах вырваться через распахнутый рот, но уже через секунду нестерпимых мук, глаза закатились, сознание поплыло и кваз потерял сознание.

Несколько раз в течении неопределенного времени, он приходил в себя но сильнейшая боль во всем теле продолжала его терзать. Все на что у Гнома хватало сил и воли, это на пару глотков живчика, после которых он опять терял сознание до тех пор, пока снова не выныривал из блаженного забытья в пучину боли и страданий. Проходя мучительный цикл раз за разом, Гном совершенно потерял ориентацию во времени. Он не ел и не справлял нужду. Все что ему хотелось это либо умереть, либо скорее закончить этот безумный хоровод пробуждений и провалов.

Вынырнув из забытия в очередной раз, Гном ощутил сильнейшую жажду. Хотел приложиться к фляге с живчиком, но она оказалась пустая, а рядом валялась ещё одна — Сокола, а так же, полуторалитровая бутылка его запаса из рюкзака, которая была так же пуста. Когда и как он ее достал и осушил Гном не помнил, но отчётливо понимал что если сейчас не глотнет споровый раствор, просто умрет на месте. Добравшись до порванной разгрузки Сокола, он осмотрел все его карманы, но ничего найти не удалось. Делать было нечего, пришлось в быстром темпе делать новый. Руки сильно дрожали, мысли путались, появилась сильная отдышка, а на сознание накатывала настоящая паника. Ампулы со спиртом, марля и спораны как всегда лежали в специальном защищенном отделении его рюкзака, так что быстро закончив с растворением и процеживанием, Гном разбавил смесь водой и начал жадно пить из горлышка бутылки.

После четвертого глубокого глотка ему резко полегчало. Дрожь пропала, сознание прояснилось и проснулся сильный голод.

Гном новым взглядом окинул помещение в котором находился. Не считая бардака который он устроил пока искал и варил живчик, ничего не изменилось, зато сам он претерпел серьезные изменения. Массивные руки будто усохли, стали гораздо меньше чем были, одежда и обувь болтались и сильно мешали двигаться. Об этом Гном не подумал когда глотал жемчуг. Но на глаза снова попало тело Сокола. Труп его несчастного товарища и так валялся тут всеми забытой кучей мяса, так Гному теперь придется ещё и раздеть его.

Размер обуви разумеется не подошёл, но так было гораздо лучше, чем в тех калошах что были на нем ранее. Штаны же подошли почти идеально, разве что пришлось их немного закатать, да рукава дырявой куртки немного свисали на перчатки. Но это все было не важно — главное сейчас было дождаться прихода сектантов и пробраться на их базу, а уже там, Гном отплатит им за все сполна.

Жадно проглотив целый сухпай вместе с холодным содержимым банки тушенки, Гном сидел и размышлял о том, что делать после того как с сектой будет покончено? Он отдавал себе отчёт в том, что все это время был ведомым и не смог бы добиться того уровня развития что сейчас в себе ощущал самостоятельно. Весь его путь, это череда уловок, приказов, и следования за кем–то. Он превратился в того, кого так сильно не любил — в цепную псину, сильно зависящую от хозяина и его желаний. Сам же он не сделал ровным счётом ничего… но теперь, все это изменится. Гном сделает огромное одолжение всему северному региону когда отправит на тот свет каждого из ублюдков засевших за стенами своей цитадели. Нужно только немного подождать. Но… что потом? Обратно в Заводской? Узнав что Гном снова стал человеком, его власти поймут что он съел белую жемчужину. Его опасное присутствие в стабе, скорее всего терпели только в совокупности отряда Олимп, который неизвестного вообще где находится и живы ли его члены вообще. Скорее всего, Гнома просто по–тихому прирежут в первую же ночь, от греха подальше. Если смогут, конечно. Нет, назад ему идти было нельзя. Но тогда, что остаётся? Хотя, он мог бы…

Мысли его прервал резко ворвавшийся в пещеру крик. Он будто осязаемый ранил Гнома, кажется, в саму душу. Этот звук был переполнен болью, ужасом и страданиями, которые физически ощущались Гномом как свои собственные. С трудом совладав с собственным телом, лысый как отполированное бревно человек, достал из кармана вторую жемчужину, закинул ее в рот и пошел в сторону выхода из пещеры. Силы ему вскоре очень сильно понадобятся. Вещи брать не стал — на базе секты он сможет найти не только живчик, оружие и одежду, но и ответы на некоторые свои вопросы…

Глава 11.2

Обряд начался как обычно. С прошлой кормежки идола секты прошло три дня — ровно столько времени, сколько скребберу требовалось чтобы переварить прошлое подношение, но ещё не гореть желанием отправиться на охоту. Это было выявлено опытным путем. Раньше обряды проводились ежедневно, пока по запаху разложения из глубин пещеры не стало ясно, что идол просто складирует трупы у себя в гнезде. Сектантам, конечно, было не жалко, но зачем так сильно закармливать зверя, если ему это просто не нужно? Да и иммунные люди здесь на деревьях не росли.

Жрец Улья начала нараспев читать стихи на незнакомом простым иммунным языке. Он чем–то был похож на латынь, вот только буква «Р» была протяжной походя на рычание, а «У», так же тягучая — напоминала чей–то загробный вой. Двое блаженно улыбающихся сектантов поставили свежего иммунного на колени. Пленник отчаянно дёргался, выл, кричал проклятия и плакал, а когда сектанты взялись за дело всерьез, начал истошно орать.

Его конечности особым образом прибили клиньями к перевернутому деревянному кресту на распорках — руки задраны вверх, а согнутые ноги сильно вывернуты в стороны. Затем, массивными кусачками эти живодёры начали по одному отхватывать пальцы жертвы сперва на ногах, а потом и на руках. В это время, другой сектант, периодически утирая обильно выступающую на губах слюну, кривым, очень древним на вид ржавым кинжалом, неспеша отрезал губы, нос и уши. В самом конце, когда залитый собственной кровью человек уже и кричать не мог, ему в рот сунули распорку и вырезали язык. Булькающий хрип жертвы ознаменовал скорое завершение ритуала. Части его тела с силой кидали в глубину темной пещеры. В ту же сторону был направлен и бешено бегающий от боли и ужаса взгляд.

Когда сектанты, с наслаждением и благоговением осматривающие деяние своих рук уже собрались уходить в сторону лестницы, каждый из восьми присутствующих на пяточке возле темного лаза фигуры неожиданно замерли. Замолчала и жертва. Через мгновение на свет показался лысый коренастый человек в драной окровавленной куртке и поморщился от картины истерзанного пыткой тела. Резким движением рук, припомнив уроки Штанги, он свернул бедолаге шею, дабы тот не мучился, хоть и имел все шансы восстановить отсеченные части тела. Гному просто некогда было с ним возиться и таскать за собой, а на морозе и ветру что гулял по невысоким скалам, человек все равно погибнет.