«Батарея, огонь!» - Василий Крысов

Заметил, что «рама» пролетела — она же все фотографирует, видит и докладывает — значит, бомбежка будет, штурмовая авиация налетит. Даешь команду укрыться. Мы под кроны деревьев прятались.

— Тогда, в сорок втором, сколько километров проходили KB на марше за раз?

— Там не было такой обстановки, чтобы большие марши делать. Там все было вокруг. А в целом-то, конечно, у KB запас хода был порядка 150 километров, а у «тридцатьчетверки» — 300 километров без дозаправки топливом.

— Машины, на которых вы воевали, соответствовали этим показателям?

— Да, можно было сделать длинный марш. У нас были созданы три танковых корпуса по 500 танков.

В 1939 году эти неграмотные маршалы — Ворошилов, Буденный и Кулик, разработали военную доктрину: воевать только на чужой территории и главная ударная сила — кавалерия. Можете себе представить такой абсурд?! И три танковых корпуса расформировали, не стало их. А потом финская война, где опозорились — страшно опозорились! Показали, что Красная Армия вообще не готова к войне. Потери страшные! Ворошилова вынуждены были снять на пленуме, назначили Тимошенко. А что Тимошенко?! Тимошенко тоже неграмотный был, стал создавать корпуса численностью 1021 танк. Это махина! Это же ужас какой-то! На марше он растянется на 50 километров! А главная-то сила танковых войск — мобильность!! В каком-то месте противник прорвался, дают танковой бригаде приказ — и через полчаса она там! Вот вся соль-то в чем! И вот эти махины-корпуса Тимошенко так и не смог укомплектовать: из всех танковых корпусов в западных округах укомплектован был только один — 6-й мехкорпус. Остальные  не были укомплектованы, потеряли главное свое качество — мобильность! И немцы пользовались этим, бомбили безнаказанно!

— Про KB если еще говорить. По KB самые разные орудия стреляли. Вы ощущения от удара по броне различали, кто бьет: зенитка, гаубица, противотанковое орудие?

— Примерно одинаковые удары были, потому что немцы зря не стреляли такими слабыми пушками. Они знали, что не пробить, так зачем снаряды зря тратить? Примерно одинаковые удары. У них на T-IV до апреля сорок второго 75-мм короткоствольная пушка была. А в апреле сорок второго поставили на T-IV длинноствольную 75-мм пушку, она стала иметь начальную скорость полета снаряда 1120 м/с и пробивать бронебойным снарядом броню толщиной 111 мм, а подкалиберным снарядом на 1000 метров — 164 мм. Но в Сталинградской битве их немного было, их только начали выпускать.

— В сорок втором году для KB кто был самым опасным противником у немцев?

— Самым опасным противником была, наверно, авиация, ну и танки. Потому что даже эта короткоствольная 75-мм пушка имела подкалиберный снаряд.

— Как организовывалось взаимодействие с артиллерией? Когда вы шли в атаку, то вам выделялись орудия для поддержки?

— Впервые четкое взаимодействие реализовалось благодаря главкому артиллерии Воронову Николаю Николаевичу, который в то время находился на Донском фронте. Когда наши перешли в наступление, он разработал тактику огневого вала. На километр фронта там было 122 орудия, и они создавали огневой вал. Огневой вал катил впереди наступающих, уничтожал противника  массированным огнем, и следом шли танки. До этого, да и часто потом взаимодействия хорошего с артиллерией при наступлении не было, артиллерия, как правило, отставала. Вот самоходки-то и заменяли артиллерию для сопровождения танков в наступлении. Самоходки, во-первых, менее уязвимые были и, во-вторых, не отставали, никаких тягачей не надо было.

— Сколько на KB нужно было снарядов потратить, чтобы немецкий средний танк подбить?

— Одно правильное попадание. У нас никаких «вилок», как в артиллерии, не было, боекомплект был ограниченный. Мы вели огонь сразу на поражение. Как в училище нас учили поражать с первого выстрела, так мы и стреляли.

— Когда вы стояли в обороне на KB, обязательно было его окапывать?

— Обязательно. В сорок втором у немцев были не только подкалиберные снаряды, но и кумулятивные. Подкалиберный снаряд — пробивает броню, а кумулятивный — прожигает, но тоже и пробивает не меньше. Я видел удар кумулятивного снаряда по KB: снаряд ударяется, в нем срабатывает ударник и загорается взрывчатая смесь, которая фокусируется, как в рефлекторе, и прожигает броню в 200–240 мм. А если кумулятивный в башню танка попадет — ни экипажа, ни танка больше нет! Они могли даже на T-III с его 50-мм пушкой применять кумулятивный и подкалиберный снаряды.

— На вашем KB была пушка ЗИС-5?

— Нет, Ф-32.

— Как вы считаете, она для условий боя сорок второго года для такого танка, как KB, была достаточной?  

— Желательно бы посильнее. То, что позднее стало, — 85-мм, 100-мм пушки.

— Какие конкретно танки, пушки, самоходки были опасны для KB?

— 80-мм пушка, которая стояла на «тиграх», «королевских тиграх», «элефантах» и «насхорнах», а потом на «ягдпантерах». На этих пяти видах танков и штурмовых орудий. «Ягдпантеры» — охотники за танками, на них мощная 88-мм пушка стояла, а на «пантерах» — 75-мм.

У немцев был многофункциональный лафет, они его называли «кузнечик» (сейчас не помню, как это будет по-немецки), он позволял ставить разные виды гаубиц и пушек, в зависимости от обстановки.

— А чехословацкие танки?

— Немцы использовали их танки 35-Т и 38-Т. Чехословацкие танки были слабенькие, у них и броня нетолстая, и орудие маломощное.

— Вы с ними сталкивались в бою?

— Мы тогда не знали толком-то, кто нас колошматит. Но «тигры», «пантеры» и «элефанты» мы различали. У них штурмовых орудий было немало: 70-мм, 150-мм...

— Как покидать KB в случае, если его подбили?

— Покидать мне таки и пришлось. Два люка на крыше башни: командирский и заряжающего — сразу открыли и выскочили. Заряжающий выскочил, радист следом, командир выскочил, наводчик за ним, а механик — через свой люк. Механик, если не успел или его люк заклинило, то тоже выскакивает через командирский люк.

Я четыре раза горел, три раза сам успевал выскочить, а четвертый раз экипаж меня спас, вытащили из горящей самоходки.  

— Когда вас в первый раз подбили, все успели выскочить?

— Все, слава богу.

— А как это произошло?

— Вольский — гениальный военачальник! Это под Сталинградом было. Из сотни танков он группу, в том числе и нашу бригаду, забросил к немцам в тыл за реку Аксай Эсауловский, и немцы оказались вроде в окружении в этом хуторе. Мы, когда боеприпасы израсходовали, стали отходить к своим, два танка, мой в том числе, прикрывали отход. Пересекли мост понтонный. А тут как раз немецкая танковая дивизия к переправе подошла. Ударили по нам сзади, в корму. Сожгли оба танка.

— Никто не погиб тогда?

— Нет, слава богу, все обошлось. Я ранение получил правой руки, но в госпиталь не пошел.

— Вы попали в резерв корпуса?

— Нет. Собрали всех командиров, которые без танков остались, связь была со штабом фронта. Тогда мало было специалистов, и нас отправили в Свердловск, в 5-й запасной танковый полк. Там формировались и батареи, и роты. Там я начал служить на СУ-122, на них гаубицы стояли.

— Как вы отнеслись к тому, что перешли на самоходки воевать?

— А ничего. Стояли мы немного в обороне, и у нас два командира были, которые учились на самоходчиков, закончили самоходное училище. Они рассказывали, как с закрытых огневых позиций стрелять, как панорамой пользоваться, на самоходках артиллерийская панорама стояла. А так-то техника та же, что и на танке. Двигатель, коробка, фрикционы (главный и бортовые) — все было то же.  

— Как происходило формирование экипажей?

— Командиры назначались — батарей, взводов, самоходок. Затем выстраивали нас и знакомили с командованием полка. Начиналось боевое сколачивание подразделений: тут и вождение отрабатывали, и стрельбы, стреляли боевыми снарядами, по нескольку снарядов.

— Много ли в полку было фронтовиков?

— Нет, немного, большинство были новички.

— Как для вас началась Курская битва?

— Залпом наших орудий за час до наступления немцев. Мы радовались, конечно, артподготовке, что наши как следует бьют. А потом немцы себя в порядок привели — и по нам! Наши открыли контрбатарейную стрельбу, в которой наш полк не участвовал. У нас было 28 снарядов в боекомплекте, и мы стояли в первом эшелоне. Нас сразу включили в 9-й отдельный танковый корпус, он потом стал называться Бобруйско-Берлинским. Начиная с 5 июля на нашем участке отступления не было.