Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом

— В бункере, — ответил я. — У него там полно всяких книг.

— Одна из них в буквальном смысле называется «Аварийные протоколы», — сказала Нур.

— А эта болотная петля, она довольно старая? — спросила мисс Королёк.

— Вполне, — ответил Горацио.

Нур щелкнула пальцами.

— Мы можем взять карманную петлю на заднем двор Джейкоба.

— Это та самая петля, с которой Каул не очень хорошо знаком, — сказала мисс Сапсан.

— И мы соединим её с Пенпетлеконом, а не с ним, — сказала мисс Королёк, которая, как я мог увидеть, была в восторге от этой идеи.

По крайней мере, это была вполне осуществимая идея, которой не хватало. И, я подумал, если Каул сумеет последовать за нами туда, мы сможем разнести его к чертовой матери вместе с системой защиты дома моего деда… если от него что-нибудь осталось. Это, по крайней мере, немного замедлит его.

— Я уничтожу карманную петлю, когда мы захлопнем ее за собой, — сказала мисс Сапсан. — Значит, он не сможет нас догнать.

— У него есть другие способы добраться до Флориды, — сказала мисс Кукушка.

— Другие способы потребуют времени, — сказала мисс Королёк. — Достаточно времени, чтобы мы могли исчезнуть.

— И окажемся там же, где и в 1908 году! — крикнула мисс Кукушка. — Опять беженцы, дрожащие в петле, в то время как Каул преследует их на свободе, отравляя мир против нас!

— Непостоянные мнения нормальных людей не занимают высокого места среди моих забот, — сказала мисс Сапсан, — по сравнению с гневом моего воскресшего брата.

— Мы будем беженцами, — сказала мисс Королёк, — но останемся живы, Изабелла.

Она попыталась взять мисс Кукушку за руку, но другая имбрина отвернулась..

— Я предлагаю остаться и сражаться, — сказала мисс Кукушка. — Бегство сейчас только отсрочит войну с Каулом и даст ему возможность тем временем собрать новую армию.

— Но это также даст нам возможность узнать, как лучше сражаться с ним, — сказал Гораций. — С тех пор как он вернулся, у нас не было ни минуты, чтобы вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы изучить его слабые места.

— Он никогда не будет более уязвим, чем сейчас, — сказала Нур, сверкнув глазами. — Если вы только выпустите меня…

— Он кажется тебе уязвимым? — сказал Гораций, указывая на окно. Руки и пальцы Каула уже дважды обхватили здание; он вырос в великана, и я подумал, что если он станет достаточно большим, то сможет проглотить дом целиком.

— Вы не пойдете туда, и точка, — сказала мисс Сапсан, ее глаза широко раскрылись и были наполнены гневом. — Мисс Прадеш, вы, возможно, последняя надежда нашего рода на спасение, и я не могу позволить вам рисковать своей жизнью сейчас, потому что страсти и страхи накаляются…

— Действительно, душновато! — сказала мисс Зарянка. Мы обернулись и увидели, как Беттина вкатывает коляску в дверь. Она выглядела смертельно бледной, как будто изнемогала от напряжения говорить на полную громкость.

— Эсмеральда! — удивленно воскликнула мисс Королёк. — Я думала, ты отдыхаешь!

— Я выпила кофе Перплексуса, — сказала она. — Ты же знаешь, что я не могу позволить себе спать. Никто из нас не может, или этот скудный щит, который мы воздвигли, может пасть.

— Я полагаюсь на вас, госпожа, — сказала мисс Кукушка, кланяясь в пояс. — Что вы хотите, чтобы мы сделали?

Беттина поставила кресло старшей имбрины у угасающего очага. Мисс Зарянка закуталась в шаль и с трудом выпрямилась.

— Если мы побежим, он еще сможет нас найти. Если мы останемся, будем сражаться и снова проиграем, те, кто выживет, будут порабощены и вынуждены выполнять злую работу Каула. — Наша задача — сохранить жизнь нашим подопечным, но не любой ценой. Каул хочет превратить мир в кладбище, а нас — в его палачей. Этого мы допустить не можем.

— Пожалуйста, — сказала Нур. — Я знаю, что делать, я должна забрать его свет. И на этот раз бежать с ним. Себби не побежала, она просто стояла.

— Мисс Прадеш, вы должны успокоиться, — сказала мисс Зарянка. — Я думаю, Джулиус и Себби поступили правильно. Голубой свет Каула почти наверняка является ключом к его воскресшей душе. Но они били по ветвям его силы, а не по корню.

— А где же корень?

— В Библиотеке Душ. Я предполагаю, что именно оттуда исходит его свечение и откуда берет своё начало его циклоническая половина тела.

— Но попасть туда невозможно…

— Я думала, здесь есть дверь, — сказала Нур.

— Она была уничтожена, — сказала мисс Сапсан.

— На этом наша беседа подошла к концу, — сказала мисс Зарянка. — Мы поедем во Флориду. Как только Пенпетлекон можно будет починить и вновь сделать стабильным. Сегодня утром он получил некоторые повреждения.

— И сколько времени это займет? — спросила Эмма.

— Я только что разговаривала с Хароном и мисс Черный Дрозд. Мне сказали, что это может занять несколько часов. Поэтому я предлагаю всем, кто не является имбриной, немного поспать.

На Акр опустилась ночь. Дневной свет тускнел в окнах, но зеленое свечение «одеяла» никогда не гасло, бросая болезненную бледность на все вокруг. Газовые лампы перестали работать, без сомнения, из-за Каула, поэтому Эмма ходила по комнатам и коридорам, зажигая свечи. Харон, Перплексус и большинство имбрин работали в подвале, ремонтируя Пенпетлекон, и мы слышали лязг их инструментов сквозь пол. Тварь, которая проникла в дом, когда мы были в петле мисс Крачки, разрушила не только большую часть нижнего коридора Пенпетлекона, превратив многие дверные проемы в щепки, но и разорвала важнейший трубопровод, соединяющий комнаты петель с оборудованием внизу. Починка была достаточно простой, сказала Харон, но работа была кропотливой и медленной.

Каул не ослаблял хватку вокруг дома. Он пел какую-то старую песню на древнем языке, повторяя ее снова и снова в течение часа, его голос был слышен сквозь стены и настолько низок по частоте, что почти подсознательно. Было ли это заклинанием? Психологическая пытка? Или он окончательно и бесповоротно сошел с ума? Тем временем его пальцы так удлинились, что он уже десять раз обхватил ими здание, и почти из каждого окна открывался вид на эти накладывающиеся друг на друга пальцы, извивающиеся и изгибающиеся, как змеиное гнездо. Казалось, если он не сможет выгнать нас, то задушит.

Конечно, он не мог, по крайней мере, пока миниатюрное «одеяло» имбрин оставалось нетронутым. Это также мешало ему создавать физическое разрушение внутри дома, но было и другое, более коварный вид разрушения, которое он вызвал, чтобы мучить нас: разрушение разума. Воздух в доме стал спертым и холодным, атмосфера гнетущей. Если бы он был менее интенсивным и не сопровождался странным, ползущим по коже зудом, я бы списал его на истощение и эмоциональные последствия проигранной битвы. Но это казалось неестественным и настолько ощутимым, что можно было почти сгрести его пальцами. Каул заражал дом отчаянием.

Имбрины отдали приказ всем своим подопечным попытаться уснуть, хотя и посменно, так что нас осталось достаточно, чтобы предупредить остальных в случае внезапной опасности. Мало кто из нас мог сделать больше, чем дать отдых глазам. Мы лежали в импровизированном общежитии, которое было устроено в небольшой библиотеке, комнате, набитой книгами из главной библиотеки Бентама. Диваны и столы были убраны и заменены раскладушками военного образца.

В одной большой комнате нас находилось девяносто девять. Некоторые тихо переговаривались. Некоторым удавалось заснуть или притвориться. За другими присматривал Рафаэль, который нанял американку Анжелику в помощницы, и темное облачко тянулось за ними, пока они перетаскивали с кровати на кровать столик с припарками и лекарствами. В углу одна из подопечных мисс Черный Дрозд тихонько играла на банджо и пела, еле слышно и печально.

Я лежал на спине, молясь о сне, но глаза, казалось, были открыты. Я уставился на ангелов в стиле рококо, нарисованных на потолке. Мои мысли блуждали, становились болезненными. Ангелы превратились в разъяренную толпу с факелами. Я спал с открытыми глазами. Мне снились мужчины в костюмах с убийственными улыбками и списками имен, ходящие от двери к двери. Лагеря, окруженные колючей проволокой и сторожевыми вышками. Не те, на которые были обречены мои прадеды, а новые, построенные специально для нас — для странных.