Тайная доктрина. Том II - Елена Блаватская

Теперь мы должны рассмотреть природу «Сынов Пламени» и «Темной Мудрости», так же как и все за и против Сатанинской теории.

Те отрывки фраз, которые можно было собрать из осколков табличек, и которые Георг Смит относит к описанию – «Проклятия после Падения»[648], конечно, аллегоричны; однако они подтверждают то, что преподается об истинной природе Падения Ангелов в наших Книгах. Так сказано, что «Владыка Земли звал его по имени, Отец Элу (Элохим) и произнес свое „проклятие“, которое «услышал Бог Хеа, и печень его разгневалась, ибо его человек [Человек-Ангел] растлил свою чистоту», потому Хеа выражает желание, чтобы «мудрость и знание стали бы враждебны ему и вредили ему [человеку]».[649]

Последняя фраза указывает на прямую связь между халдейским и библейским изложениями. В то время, как Хеа (Эа) старается привести к нулю мудрость и знание, завоеванные человеком, посредством его вновь приобретенной умственной и сознательной способности создавать в свою очередь, – взяв, таким образом, монополию творчества из рук Бога (Богов), – Элохим'ы поступают так же точно в третьей главе Книги Бытия. Потому Элохим изгнал его из Эдема.

Но это было ни к чему. Ибо Дух Божественной Мудрости, будучи над и внутри человека – воистину, Змий Вечности и всего Знания, тот Манасический Дух, который дал возможность человеку познать тайну «творения» на плане Крияшакти и тайну размножения на плане Земном – привел его естественным спосо бом к открытию пути, ведущего к бессмертию, несмотря на ревность всех Богов.

Самые первые атланто-лемурийцы обвиняются в том, что они (божественные воплощения) взяли себе жен из более низкой расы, из расы людей, до тех пор не имевших разума. Каждое древнее Писание содержит ту же более или менее искаженную легенду. Прежде всего, «Падение Ангелов», превратившее «Перворожденных» от Бога в Асуров или в Аримана, или Тифона «язычников» – т. е., если предания, приводимые в Книге Еноха[650] и в Гермесе, в Пуранах и Библии приняты буквально, – будет иметь следующее простое значение, если прочесть его эзотерически:

Такие фразы как: «В своем [Сатаны] честолюбии он поднял руку против Святилища Бога в Небесах» и т. д., должны читаться так: Устремленный Законом Вечной Эволюции и Кармы, Ангел воплотился на Земле в человека; и так как его Мудрость и Знание все же были божественны, хотя тело его от Земли, он (аллегорически) обвинен в раскрытии и выдаче Тайн Неба. Он сочетает и пользуется обоими для целей человеческого размножения, вместо сверхчеловеческого. Отныне – «человек будет рождаться, не создавать»[651]. Но так как поступая таким обра зом, он должен пользоваться своим слабым телом, как способом для размножения, то это тело должно понести наказание за эту Мудрость, низведенную с Неба на Землю; следовательно, нарушение и растление физической чистоты становится временным проклятием.

Каббалисты средневековья знали это хорошо, ибо один из них не убоялся писать:

«Каббала вначале была преподана самим Богом группе избранных Ангелов, которые образовали богословскую школу в Раю. После Падения, Ангелы весьма милостиво передали эту небесную доктрину непокорному дитяти Земли, чтобы снабдить протопластов средствами вернуться к их первоначальному благородству и блаженству».[652]

Это показывает, как был истолкован христианскими каббалистами случай супружества между Сынами Бога и дочерьми людей и передачи им божественных Тайн – как это аллегорически рассказано Енохом, а также и в шестой главе Книги Бытия. Весь этот период может рассматриваться как пред – человеческий, период Божественного Человека или же, по выражению, употребляемому ныне протестантским богословием – как период Пред – Адамический. Но даже Книга Бытия начинает свою истинную историю (гл. 6) с великанов «дней оных» и «Сынов Бога», взявших себе в жены «дочерей людей» и учивших их.

Именно, этот период описан в Пуранах; и так как он относится к дням, затерявшимся в отдаленнейших веках, следовательно доисторических, то как может какой-либо антрополог быть уверенным, было ли или не было человечество в то время таким, каким он знает его сейчас? Все личности в Брахмана и Пуранах – Риши, Праджапати, Ману, их жены и потомства – принадлежат к тому же до-человеческому периоду. Все они, так называемые, Семена Человечества. Именно, вокруг этих «Сынов Божьих», «разумом рожденных», астральных детей Брамы, росло и развивалось наше физическое телостроение до точки, достигнутой им сейчас. Ибо легенды Пуран о всех этих людях суть легенды о наших Монадах, в их различных и бесчисленных воплощениях на этой и других Сферах, события усмотренные «Глазом Шивы» древних Ясновидцев – «Третьим Глазом» в наших Станцах – и аллегорически описанные. Позднее они были извращены ради сектантских целей; хотя и будучи так искажены, все же, в них осталась значительная доля основной истины. Также и философия, содержавшаяся в этих аллегориях, не менее глубока, несмотря на плотный покров, созданный добавлениями позднейшей фантазии.

Но с Четвертой Расой мы достигаем чисто человеческого периода. Те, кто был до сих пор полу-божественными Существами, самозаключенным в телах, которые были человеческими лишь по внешности, изменились физиологически и сочетались с женами, которые были вполне человеческими и прекрасными видом, но в которых воплотились низшие, более материальные, хотя и небесные существа. Эти Существа в женских формах – Лилит является их прототипом в еврейских преданиях – называются в Эзотерических изложениях Кхадо (Дакини, по санскритски). Аллегорические легенды называют главу этих Лилит – Сангиэ Кхадо (Будда Дакини, по санскритски); всем им приписываются способность «летать по воздуху» и «великая доброта к смертным»; но они не обладали разумом – лишь животным инстинктом.[653]

с) Это есть начало культа, который в позднейшие века был осужден на вырождение в фаллический и сексуальный культ. Началось это с культа человеческого тела – «этого чуда из чудес», как называет его один английский писатель – и кончилось культом его соответственных полов. Почитатели были великанами ростом, но не великанами в знании и просвещении, хотя знание достигалось ими легче, нежели людьми нашего времени. Их наука была врожденной в них. Лемура-атлант не нуждался в открытии и закреплении в своей памяти того, что его направляющий принцип знал в момент его воплощения. Лишь время и постоянное сопротивление (тупость) Материи, в которую облекались «принципы», могли – первое, ослабить в них память их знаний до рождения, другое, ослабить и даже загасить всякую искру духовности и божественности в них. Потому с самого начала они стали жертвами своей животной природы и породили «чудовищ» – то есть, людей, определенно отличных от них самих.

Говоря о великанах. Крейцер хорошо описывает их:

«Эти дети Неба и Земли при рождении были одарены Высшими Силами, создателями их сущности, необыкновенными способностями, как моральными, так и физическими. Они приказывали Стихиям, знали тайны Неба и Земли, морей и всего мира и читали будущее в звездах … Действительно, когда читаем о них, кажется, как будто мы имеем дело не с людьми такими, как мы, но с Духами Стихий, возникшими из Лона Природы и имевшими всякую власть над нею… Все эти существа отмечены печатью магии и колдовства …»

Такими они и были, эти ныне легендарные герои доисторических, но, все же, однажды существовавших рас. Крейцер был мудр среди представителей своего поколения, ибо он не обвинил в сознательном обмане, глупости и суеверии бесконечный ряд признанных философов, упоминавших эти расы и утверждавших, что даже в свое время они видели окаменелые останки их. Прошлые времена насчитывают своих скептиков, и они были так же многочисленны и упорны, как и современные. Но даже Луций, Демокрит и Эпикур принимали свидетельства фактов и обнаруживали способность распознавания, принадлежащую, истинно, большим умам, которые могут отличить вымысел от факта и истину от преувеличения и обмана. Древние писатели были не глупее наших современных мудрецов; ибо, как прекрасно замечает автор «Заметки о Психологии Аристотеля в Связи с Современной Мыслью» в главе об Уме:

«Общепринятое подразделение истории на древнюю и современную… вводит в заблуждение. Греки в четвертом веке до Р. Хр. во многих отношениях были модернистами; особенно, можем мы добавить, в их скептицизме. Не очень правдоподобно, чтобы они с такой легкостью принимали басни».