О положении в биологической науке - Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук

И я имею основания утверждать, что те, кто продолжает разыгрывать меня в этих словесных, малоценных формах аргументации, прекрасно знают, что не в этом суть. По существу же вопроса и тов. Лысенко и его сторонники до сих пор ничего мне не ответили. Отвечает ли действительности мое утверждение не о двух, а о трех направлениях в теории эволюции? Безусловно, отвечает. Эту оценку истинного положения вопроса всегда защищал великий ученый К.А. Тимирязев, к имени которого так часто апеллируют выступающие.

Я утверждаю, что, если бы сторонники и поклонники таланта Т.Д. Лысенко не только почитали, но читали Тимирязева (а многие об этом забыли), то тогда они не стали бы апеллировать к имени Тимирязева. Все его труды пронизаны идеей борьбы на два фронта – и с ошибками неоламаркизма, упрощенческим направлением в решении проблемы эволюции, и с ошибками вейсманистов-менделистов. Но Тимирязев не мог говорить о новых вариантах вейсманизма, в виде формальной генетики и автогенетики, так как они возникли уже после смерти Тимирязева.

Процитирую из работы Тимирязева «Значение переворота, произведенного Дарвином» лишь краткую фразу:

«Последующие писатели (после Дарвина. – Б.3.), полагая обнаружить самостоятельность своей мысли, только впадали в узкую односторонность (неоламаркисты и вейсманисты), которой Дарвин был совершенно чужд» (К.А. Тимирязев. Соч. т. VII, стр. 250-25!).

Вот истинное положение вещей, которое достаточно характеризует то, что мы имеем в истории развития эволюционного движения. Товарищ Сталин учил нас опираться на опыт истории, а не заниматься в этом отношении произвольным «творчеством» истории дарвинизма, которая не отвечает фактам.

В советский период учение Дарвина и Тимирязева развивали, опираясь на опыт научно-философских дискуссий, которые внесли много оздоровляющего, уточняющего в наши отношения к теории дарвинизма. Эта борьба на два фронта за генеральную линию учения Дарвина и Тимирязева была поднята на еще более высокую ступень в свете испытанного опыта нашей партии в такой же идеологической борьбе на два фронта на всех участках нашей общественно-политической жизни.

Я позволю себе передать в президиум схему, которую несколько лет тому назад я составил по этому вопросу и которая характеризует основные положения дарвинизма, с одной стороны, и неоламаркизма и неодарвинизма, с другой стороны, как двух извращений истинной дарвинистической теории. На этой схеме можно видеть каждое из трех течений, представляющих законченные системы воззрений, из которых верно и отвечает духу марксизма-ленинизма только одно учение Дарвина и Тимирязева, очищенное в свете марксистской диалектики от ряда второстепенных ошибок.

Я думаю, товарищи, что мы делаем большую ошибку и дезориентируем наши руководящие органы, когда сейчас так упорно хотим доказать, что существуют только две линии, два направления в советской биологии – учение Лысенко, именуемое мичуринским направлением, и формально-генетическое вейсманистское. А все инакомыслящие и имеющие смелость не соглашаться с Лысенко огульно заносятся сторонниками Лысенко в одиозную категорию «формальной генетики».

Это обязывает меня говорить о том, что я должен выступить в защиту той линии, которая пока не отклонена нашей общественностью.

Голос с места. А когда наша общественность сказала вам и вам это поручила?

Б.М. Завадовский. Она не мне поручила, а всей нашей советской науке.

Второй вопрос, в отношении которого я не согласен с линией доклада, это оценка отношения Тимирязева и Мичурина к менделизму. Здесь неправильно информируется наша советская общественность, не читающая трудов Тимирязева в их первоисточниках. Все многократные выступления великого русского ученого-дарвиниста подчеркивали, что он различает «менделизм» и «мендельянство». Под менделизмом он понимал сумму фактического научного багажа и методов, которые посвящены изучению хромосомно-ядерных механизмов наследственности. Под мендельянством Тимирязев понимал те идеалистические и реакционные трактовки и выводы, которые неправомерно сделаны из этих ценных научных фактов если не всеми буржуазными и нашими отечественными менделистами, то подавляющей массой их, в прошлом направлявшими на этом основании свою атаку на теорию дарвинизма. Но даже и в этих условиях Тимирязев умел различать здоровое ядро фактов и шелуху реакционных антидарвинистических обобщений.

Должен отметить, к моему большому сожалению, что хотя эта истинная позиция Тимирязева известна многим присутствующим, они почему-то не считают нужным правильно ориентировать общественность.

Нет нужды искать источников, разбросанных в трудах Тимирязева и Мичурина. Процитирую лишь то, что писал в 1939 г. в № 10 журнала «Под знаменем марксизма» наш философ Митин, подводя итоги селекционно-генетической дискуссии, организованной редакцией этого журнала:

«Мендель, несомненно, вскрыл некоторые закономерности в наследовании ряда определенных признаков: явление расщепления в гибридном потомстве, известную математическую правильность в этом расщеплении, относительную независимость наследования некоторых признаков. Открытые Менделем явления в области наследственности были затем связаны с процессами, происходящими в клетках организма, в частности в половых клетках. В оценке всех этих менделевских правильностей, которые бесспорны как частные правила, мы хотим стоять и стоим на точке зрения Тимирязева и Мичурина. Тимирязев и Мичурин являются для нас авторитетами в этой области. Как действительно крупные представители науки, они сумели дать правильные ответы на вопрос о научной значимости открытий Менделя в области изучения наследственности.

Здесь приводились высказывания Тимирязева по вопросу о законах Менделя. Высказывания Тимирязева разносторонни. Как крупный ученый, Тимирязев подходит к этим законам совсем не однобоко. Он выступает против универсализации этих законов, против превращения их во всеобщие законы природы, против подмены дарвинизма менделизмом. Тимирязев выступал не против правил Менделя, а против «мендельянцев», которые, без всяких на то оснований, превратили открытия Менделя в целую революцию в науке, превратили открытые им законы во всеобщие законы природы и (исходя из классовых и всяких других посторонних соображений) имя Менделя стали ставить или рядом с Дарвином или стали менделизм противопоставлять дарвинизму. Выступая против подобных антидарвинистов, «мендельянцев», Тимирязев в то же время отмечал положительное значение открытий Менделя в разрешении частных вопросов изучения наследственности. «В итоге менделизм, поскольку он оправдывается, служит только поддержкой дарвинизму, устраняя одно из самых важных возражений, когда-либо выдвинутых против него» (К.А. Тимирязев. «Чарлз Дарвин и его учение», стр. 263, 1937).

Таков вывод К.А. Тимирязева.

К.А. Тимирязев говорит об «…успехах в изучении некоторых частных случаев наследственности (Мендель и его многочисленные поклонники)…» (К.А. Тимирязев. «Чарлз Дарвин и его учение», 1937 г., стр. 270). Вот правильная, четкая, научно объективная оценка Менделя и менделизма, чуждая как односторонним увлечениям менделизмом, так и огульному отрицанию его значения в науке о наследственности.

Выступавшие на этом совещании приводили много цитат из Тимирязева, причем каждый из выступавших брал какую-либо одну сторону из многосторонней постановки вопроса, которую дает К.А. Тимирязев. Одни цитировали места, в которых он отмечает значение открытий Менделя, тов. Презент подбирал высказывания, в которых К.А. Тимирязев критикует увлечение менделизмом. Но ни те, ни другие не сумели понять подлинную научно объективную и многостороннюю оценку Менделя, которую дает К.А. Тимирязев. Я не вижу оснований, почему мы должны брать из Тимирязева только одну часть или одну сторону его постановки вопроса. Не вижу оснований, чтобы нам не брать Тимирязева в данном вопросе целиком.

Возьмем подход Мичурина к этому вопросу. Для всех, кто хочет быть последователем Мичурина и действительным продолжателем его теории, его учения, проводником его идей и его практики, для тех написанное Мичуриным должно являться материалом, из которого надо исходить…

Если товарищи, ссылавшиеся здесь на Мичурина, считают, что некоторые его положения устарели, то пусть они об этом прямо скажут. Но вот, я убежден, что как раз установки Мичурина по вопросу о менделевских законах не устарели и сейчас являются правильными.

Здесь ссылались на письма Мичурина, относящиеся к 1914 или 1915 г., в которых он иронически отзывается о законах Менделя, как о «гороховых законах». Но мы берем капитальный труд Мичурина «Итоги шестидесятилетних работ». Вот что пишет там Мичурин:

«Таким образом, в гибридах между собой чистых видов ржи, пшеницы, овса, гороха, проса и т.п. «явление расщепления на производителей» считаю вполне возможным. Здесь, конечно, применимы законы Менделя во многих их деталях».