Историческая этнология - Светлана Лурье

Поскольку этнические группы, взаимно усиливающие адаптивные свойства картин мира друг друга, могут иметь исключающие друг друга ценностные ориентации, то по внешней видимости они существуют изолированно одна от другой и игнорируют одна другую. Но перекрестные трансферы обеспечивают согласованность их деятельности. Такая согласованность реализуется через механизм функционального внутриэтнического конфликта.

Мы уже говорили, что функционирование этноса — это процесс постоянного изменения его культурной традиции, постоянной смены ее инвариантов, каждый из которых основывается на центральной зоне его культуры, но в каждом случае является отдельным феноменом. В сознании каждого члена этноса, каждой группы внутри этноса, культурная традиция преломляется особым, неповторимым образом, но вместе с тем никогда не представляет собой хаотичного набора разрозненных культурных представлений. Традиция, распределяется между членами этноса, и регулирует действия каждого из них в отдельности, и индивидов, и внутриэтнических групп.

Кроме единых этнических констант этнической культурной системе присуща так же долговременная культурная тема, традиционно являющаяся центральной в культуре данного народа. Культурная тема не может быть приравнена к ценностной ориентации поскольку, во-первых, для каждого нового поколения членов этноса она как бы предзадана, а во-вторых, в ходе истории народа может представать в различных, вплоть до взаимопротивоположных интерпретаций. Более правильно было бы рассматривать культурную тему как тип устойчивого трансфера, который отражает парадигму “условия деятельности” в сознании членов этноса. Культурная тема, будучи результатом устойчивого (что вовсе не означает — неразрушимого) трансфера, включается в картины мира различных внутриэтнических групп, а, следовательно, в различные ценностные системы.

Почему трансфер этнических констант, определяющих условия действия являются одним из наиболее прочных? Потому что этнические константы призваны так рационализировать в сознании человека реальность, чтобы в ней стали психологически возможна человеческая деятельность, а потому те парадигмы из числа этнических констант, которые непосредственно относятся к условиям действия имеют во всей структуре доминирующее значение.

Трансфер парадигмы “условия действия” может совершаться тремя основными способами: это может быть “образ покровителя”, может быть образ “сверхестественных способностей”, дополняющий “образ мы”, а может быть “образ среды”, в качестве которой объектом трансфера может становиться некая институция, в рамках которой происходит действие (это не очень частый, но возможный вариант). Этот трансфер парадигмы “условия действия”, будучи довольно устойчивым, хотя и оборачивается в различных картинах мира новыми гранями, является общим для различных внутриэтнических групп, создает базу для взаимодействия, которое внешне выражается как постоянно находящийся в динамике идеологический конфликт.

Итак, характер взаимодействия между различными внутриэтническими группами определяется следующими двумя факторами — во-первых адаптационной потребностью, а во-вторых, потребностью в выражении основных смыслов этнической культуры (ее культурной темы). И то, и другое требует от этнической организации постоянного динамизма. И то, и другое не может не приводить к постоянным внутриэтническим конфликтам, функциональным по своей сути. И то, и другое — а, особенно, этот единый процесс, представляющий собой выражение основной этнической культурной темы в меняющихся условиях существования этноса — выливается порой в целые мистерии, которые этнос проигрывает внутри себя. Таким образом и происходит взаимодействие различных внутриэтнических групп, могущих иметь разные ценностные ориентации, зачастую конфликтующие между собой, но действующих тем не менее синхронно, повинуясь ритмам функционального внутриэтнического конфликта. Акт за актом как бы разыгрывается драма, каждое действие которой кажется изолированным и не имеющим отношение к целостной структуре, но которые все вместе приводят к созданию новых общественных институций, дающих этносу в целом возможность конструктивной деятельности.

Можно посмотреть на внутриэтническое распределение культурны и с другого конца. Реализация адаптационно-деятельностных моделей, присущих той или иной этнической культуре, связано с “проигрыванием” на материале данной модели определенного, актуального для данной культуры в данное время содержания (культурной темы). Благодаря своей “драматизированной”, диалоговой структуре, адаптационно-деятельностная модель строится на взаимодействии различных внутриэтнических групп и, следовательно, различных вариаций этнической традиции.

Внутриэтнические группы в каждом случае имеют свою особую роль в этой “драме”. Эта роль, через которую для каждого члена этноса осуществляется его связи с общеэтнической традицией, и обеспечивает упругость этнического сознания.

Опыт историко-этнологического анализа

Рассмотрим это на примере функционирования Российского государства.

Методологический комментарий к сюжету

Тема российской общины и российской государственности ставилась многими исследователями. Ее рассмотрение обычно приводило историков к выводу о фатальном противоречии этих двух центральных для русской жизни нескольких веков общественных институций Если исходить из традиционного анализа исторического материала, то трудно прийти к каким-либо иным выводам. Только интуиция исследователя не дает смириться с идеей, что эти две формы организации русского общества не имели под собой общего знаменателя.

Этнологический подход дает возможность посмотреть на проблему под совершенно иным углом зрения. Мы рассмотрим крестьянство и чиновничество в качестве двух внутриэтнических групп, имеющих различные ценностные ориентации, но находящиеся в постоянном взаимодействии друг с другом.

Когда мы описывали адаптационно-деятельностную модель, связанную с освоением русскими новых земель, то показали, что уже в ней самой имеются элементы диалога. Напомним эту модель: бегство народа от государства — возвращение беглых под государственную юрисдикцию — государственная упорядоченная колонизация новопреобретенных земель. Таким образом действия крестьян требуют ответного адаптивного действия государственных властей (чиновничества). Эти ответные действия оказываются возможными и своевременными, если в сознании этих двух внутриэтнических групп имеются общие этнические константы (ведь именно на их основании и встраивается адаптационно-деятельностная модель). Кроме того, должна быть и общая культурная тема, которая в сознании этих двух групп преломляется различным образом. Такой темой безусловно является идея “государственности”. Все отношения на базе этой культурной темы приобретают более или менее выраженный диалоговый, “драматизированный” оттенок. При этом “государственность” в ее специфическом преломлении, о котором мы будем говорить в сюжете 10, оказывается парадигмой “условия действия”.

Итак, в качестве основных методологических предпосылок исследования мы допустим следующие:

Русский этнос, как и всякий другой, состоит из нескольких внутриэтнических групп.

Взаимодействие этих групп зиждется на нескольких основных для этноса адаптационно-деятельностных моделях, которые предполагают “драматизированную”, функционально-конфликтную форму отношений.

Имеется некоторая общая культурная тема, которая “обыгрывается” в ходе внутриэтнических отношений и которая может рассматриваться в качестве условия действия.

Из подобных предпосылок мы будем исходить и при анализе других исторических ситуаций, они будут основополагающими и для всех последующих сюжетов.

В результате рассматриваемый нами исторический материал обернется новыми неожиданными гранями. Действительно, на первых ступенях между исследования мы будем убеждаться в том, что степень оппозиции между исследуемыми нами формами институций и стоящими за ними внутриэтническими группами, оказывается даже большей, чем это кажется на поверхностный взгляд. Однако становится заметна и “драматизированность” отношений между ними. А более пристальный анализ этой драматизированности — диалоговых отношений между внутриэтническими группами (о характере такого рода “диалога” мы будем говорить позднее, в главе 16, когда речь пойдет о теории функционального внутриэтнического конфликта) приведет нас к тому, что мы обнаружим определенные, не очевидные сразу, стыковки между интересующими нас институциями, и способ функционирования российского государства предстанет в неожиданном виде. Сама российская государственность предстанет в качестве определенного “поля действия” или “условия действия” (то есть, как атрибут, связанный с этническими константами), практически не являясь “целью действия” (то есть атрибутом, связанным с ценностной системой).