Петр, Павел и Мария Магдалина - Барт Эрман

Книга Епифания называется «Панарий», что буквально означает «ящик с лекарствами». Он назвал ее так потому, что своей книгой стремился дать противоядие от укусов змей ереси, раскрывая природу еретического яда (лжеучения) и показывая, как ему можно противостоять, обращаясь к ортодоксальной истине. В некоторых случаях Епифаний цитирует в «Панарии» письменные источники, которые ему удалось собрать. Даже если его толкования приведенных текстов сомнительны, польза есть уже в том, что он цитирует авторов, так как в большинстве случаев их книги не сохранились. Именно так обстоит дело с «Великими вопросами Марии», книгой, которая, как предполагается, использовалась группой христиан-гностиков. Епифаний утверждает, что он знал о них из первых рук, и называет по-разному, например, фибионитами.

С точки зрения Епифания, ни одна другая группа не была более печально известной, более коварной в своих верованиях и практиках, более опасной для неосторожных христиан, и она больше других подверглась потоку брани, клеветы и неистового бичевания со стороны Епифания. Отчасти фибиониты, возможно, вызывали особую язвительность Епифания по личным причинам: он сообщает, что в молодости его почти соблазнили присоединиться к этой группе христиан, пока он не узнал о ее нечестивых практиках. Эти практики были обоснованы литературой, которую они читали и принимали в качестве авторитетной, включая откровение, якобы данное Марии Магдалине Иисусом после его воскресения1.

Что же это за практики? Согласно Епифанию, они связаны главным образом со странным отправлением обряда Вечери Господней. Как известно, первые христиане не праздновали Тайную Вечерю так, как это обычно происходит в наши дни: съедая облатку и отпивая глоток вина или виноградного сока. В ранних церквах это был своего рода ужин из того, что имелось в наличии. Люди приносили пищу и напитки и по ходу трапезы специальное время отводили на то, чтобы преломить хлеб, символизировавший тело Христа, которое было распято ради спасения, и отпить вина, символизировавшего кровь Христа, которая была пролита за грехи мира. Епифаний утверждает, что фибиониты вкладывали в этот обряд совершенно другой смысл, основываясь на своем гностическом понимании материального мира и необходимости избавиться от него. В некоторой степени, как и в «Диалоге Спасителя», это понимание очерняло «труды женщины», то есть зачатие и деторождение.

Согласно Епифанию, фибиониты отмечали Вечерю Господню, исполняя не приводящий к деторождению сексуальный ритуал, включавшим священный coitus interruptus19. После вечерней трапезы члены общины разделялись на пары (с кем-нибудь кроме собственного супруга (супруги), как поспешно указывает Епифаний) и совокуплялись. Но когда мужчина достигал момента эякуляции, он прекращал половой акт, а извергнутую сперму они вместе с женщиной собирали и употребляли внутрь, говоря: «Это — Тело Христово». Если в это время у женщины бывала менструация, они также собирали часть ее менструальной крови и употребляли ее, говоря: «Это — Кровь Христова».

Трудно понять, придумал Епифаний все это или нет. Но показательно, что данный ритуал, видимо, символизирует некую противоположность «трудам женщины» (зачатию и деторождению). Сексуальная активность проявляется здесь намеренно не связанной с деторождением. Может быть, Епифаний знал, что фибиониты были противниками деторождения и, основываясь на этом знании, выдумал ряд ритуалов, которые могли воплощать их взгляды? Критиковал ли он этих еретиков за практикуемые ими ритуалы или на самом деле они совершались лишь в его собственной фантазии? Или он действительно знал, что происходило на вечерних молитвенных собраниях во время фибионитской среды?

Ясно лишь, что христиане-фибиониты обосновывали свои необычные евхаристические практики, апеллируя к собственным священным писаниям, — не к книгам, включенным в Новый Завет, а к другим книгам, якобы тоже написанным апостолами. В особенности Епифаний упоминает «Великие вопросы Марии» (он указывает, что у фибионитов были еще «Малые вопросы Марии», но ничего о них не говорит). В этой книге, по его словам, содержалось описание одной из самых ошеломляющих встреч между Иисусом и Марией Магдалиной. Как утверждает Епифаний, Иисус взял Марию на вершину горы и чудесным образом извлек женщину из своего бока (в какой-то мере подобно тому, как Ева была рождена из ребра Адама). Затем он приступил к половому акту с нею. Но когда Иисус достиг момента эякуляции, он собрал сперму и проглотил ее, говоря Марии: «Так мы должны поступать, дабы мы могли жить». Мария, понятно, была потрясена и, потеряв сознание, упала на землю. Но Иисус поднял ее и сказал: «О ты, маловерная, почему ты усомнилась?» Если даже кинофильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» наделал так много шума, когда вышел на экраны, то представьте себе реакцию в обществе на появление «Великих вопросов Марии».

Однако, как я уже говорил, нет никакой уверенности, что Епифаний действительно имел подтверждения того, о чем писал. Кажется маловероятным, чтобы сами фибиониты распространяли слухи о своих противозаконных и возмутительных ночных оргиях. А подробности, описанные Епифанием, можно найти в античных источниках, содержащих слухи о множестве тайных обществ Древнего мира2. Полагаю, вполне возможно, что он прочитал какие-то книги фибионитов и дал волю своей фантазии в ритуали-стическом выражении их веры, согласно которой необходимо спастись от материального мира и больше не рожать в нем детей, так как спасение не будет полным до тех пор, пока все души не вернутся в свою небесную обитель в духовном царстве. Согласно таким взглядам, обладание потомством означает продление боли и страданий земной жизни людей.

Поэтому даже если описание евхаристических ритуалов фибионитов было измышлением Епифания, вполне возможно, что фибиониты действительно практиковали секс, исключающий оплодотворение, чтобы «разрушить труды женщины», сделав невозможными зачатие и деторождение. И вполне возможно, что подобная практика была связана с гностическим положением о том, что женщины, стремящиеся войти в Царство Небесное, должны стать мужчинами, о чем мы уже рассказывали. То есть, возможно, не связанный с деторождением секс представлял собой символическое подтверждение женщинами того, что они уже продвинулись в своем превращении в мужчин, в таких же «духов живых», как мужчины (Евангелие от Фомы, 114).

Едва ли есть необходимость оговариваться, что взгляды на женщин, выраженные в текстах «Диалога Спасителя», «Евангелия от Египтян» и «Великих вопросов Марии» представляются сегодня весьма возмутительными. Я допускаю, что кто-то может говорить, что они содержат прогрессивные взгляды на женщин, показывают, что женщины играют активную роль в религии и могут наслаждаться сексом, не связанным с деторождением. Здесь Иисус лично открывает свои истины не мужчине, а женщине, Марии Магдалине или Саломее. Он заверяет, что женщины наряду с мужчинами могут быть партнерами в том спасении, которое он принес людям. Но путь женщин к обретению спасения, согласно этим текстам, состоит в том, чтобы воздерживаться как раз от тех аспектов их существования, которые делают женщин женщинами (для этих авторов), то есть от секса, имеющего следствием зачатие и рождение детей. Другими словами, если женщина перестает быть женщиной, она может оказаться спасенной. Похоже ли это на учение о ее освобождении? Но, с другой стороны, подобная позиция, возможно, все-таки ступенькой выше по сравнению с некоторыми вариантами выбора, предоставляемого женщинам в других, негностических христианских группах.

Например, в некоторых из них, связанных с апостолом Павлом, женщины оставались женщинами. Но как женщинам им отводилась подчиненная роль по отношению к мужчинам, без какой-либо надежды на изменение их положения. Такая точка зрения принималась не всеми группами, связанными с Павлом, но она стала настолько преобладающей в церквах Павла, что была канонизирована в Священном Писании, и в значительной степени именно из-за нее в наше время некоторые ученые склонны считать, что Павел был одним из великих женоненавистников христианской античности.

Выражение этой точки зрения можно найти в Пастырских посланиях, написанных от имени Павла более поздним последователем, жившим примерно в конце I века:

«Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2:11–15).

Интересно, что как и в «Великих вопросах Марии», здесь тоже ссылаются на Адама и Еву для подтверждения взгляда автора на женщин в связи с мужчинами и спасением. Но теперь извлекается противоположный урок: женщины, чтобы спастись, должны непременно выполнять «труды женщины». Все в точности наоборот: Ева была создана как женщина для мужчины (а не наоборот) и поэтому предназначена для того, чтобы служить мужчинам (а не стать мужчиной). Для автора послания история Адама и Евы показывает, что происходит, если женщины пытаются узурпировать положение мужчин: их легко обманывают. Не следует забывать, напоминает он, что случилось с Евой, когда, поддавшись искушению змея, она съела плод с дерева познания добра и зла. Она сбила мужчину с пути истинного. Нечто подобное происходит каждый раз, когда женщина осуществляет власть, и именно поэтому женщины должны молчать и быть всецело покорными. Единственный способ, с помощью которого они могут спастись, — рожать детей, то есть нести проклятие, которое Бог наложил на женщину («в болезни будешь рождать детей») в результате грехопадения в раю (см.: Быт. 3:16).