Я, Николай II... Верховный Главнокомандующий (СИ) - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[7] Г.г. не знает про ручной пулемёт мастерового кубанского казачьего войска Молокова обр. 1915 - проект, имевший название «Кубанец». Представлял собой фактически тяжелый длинноствольный автоматический пистолет с компоновкой по типу Mauser C96, под патрон 7,62х38R Наган, с магазином на 33 патрона. Проект отклонен по причине того, что, мол нечего тратить силы на это вооружение, когда война скоро кончится.
[8]Вес пули патрона «7,62х54 R» образца 1908 года – 9, 6 грамм, длина ствола пулемёта «ДП-27» - 604, 5 миллиметров.
[9]В начале 20 века появилось и несколько довольно удачных самозарядных охотничьих карабинов со свободным затвором, в первую очередь карабинов американской компании «Winchester». Однако большого распространения в карабинах и винтовках эта схема не получила, ибо с ростом мощности патрона росла и потребная для безопасной работы оружия масса затвора; так, для типичного армейского винтовочного патрона того времени масса свободного затвора должна была составлять порядка 4-5 килограмм.
[10]Если имеется в виду русскоязычное название, то в Российской Империи и СССР до середины 30-х годов 20 века название по-русски звучало как "Северо-Американские Соединенные Штаты" или САСШ сокращенно.
Глава 11. Царская работа.
«Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете», - министр внутренних дел И. Л. Горемыкин.
«Встал я рано - в шесть часов
Где резинка от трусов…?».
Хахаха!
А, ни трусов, ни «резиночек» от них нет – здесь, пока всё на завязочках. Даже, самые что ни на есть, простые мужские носки здесь так хитро-мудро одеваются, что хоть плачь сквозь слёзы… Представляю, хоть пока ни разу не видел - как дела обстоят с женскими чулками: поди, пока их с дамы снимешь, забудешь – для чего это делаешь!
Вспомнил я этот матершинный детский стишок и тотчас нарисовал быстренько несколько рисунков и подал заявку на патент через знакомого «жидовчика» Алексея Николаевича: не сейчас – вовремя войны, так после онной он меня озолотит!
Однако, вернёмся к делам нашим царским…
Сегодня суббота, но дел выше крыши!
Представшего с самого ранья пред мои августейшие очи, коллежского секретаря… Пардон! Штабс-капитана Свиты Феликса Николаевича Ястржембского, я усадил за свой письменный стол и:
- Сегодня нам с Вами предстоит написать несколько законов. Сейчас, я вкратце Вам продиктую основные положения первого, затем Вы его оформите в плане юрисдикции и, представите на подпись… Ну и, так далее – с последующими.
Похаживая туда-сюда, я надиктовывал своему юрисконсульту основные положения…
Первый закон – об отмене «сухого закона[1]», не вызвал у Ястржембского никаких эмоций.
Однако, лишь от названия второго: «Закон Российской Империи об введении военного положения», у моего юридического консультанта, стали расширяться глаза и приоткрываться рот.
Опережая его вопросы, я:
- Если, что-то будет непонятно по оформлению – проконсультируетесь в Генеральном Секретариате или Имперской Канцелярии.
- Государь! В юриспруденции Российской Империи, принят термин «Исключительное положение» - введённый в оборот в восьмом году Владимиром Матвеевичем Гессеном…
- Кто такой, почему не знаю?
- Вы должны знать – должно быть запамятовали: это - российский государственный деятель, юрист и публицист. Активный член Конституционно-демократической партии, депутат Второй Государственной Думы, руководитель нескольких комиссий по разработке ряда законопроектов…
- Да, что с памятью моей стало… И, что? Такой закон – «Закон об исключительном положении» был принят Думой? Почему не знаю? Почему, до сих пор не действует?!
- Нет… Он был отклонён.
- Ну, вот видите, Феликс Николаевич? Придётся, нам с Вами закон об «военном» и «чрезвычайном» положении - вслед за ним принять, раз нашим думцам «исключительное» положение не нравится!
- Хорошо, Ваше Величество… Но, боюсь что и этот закон, ожидает та же печальная судьба.
Быстро его успокоил:
- А, Вы не бойтесь - а пишите, господин штабс-капитан. «Бояться», я за Вас буду…
Далее – «Закон Российской Империи об ответственности должностных лиц за нарушение приказов Верховного Главнокомандующего, в период действия военного или чрезвычайного положения».
Ну и, наконец – четвёртый - последний, на сегодня закон:
- «Об особой подсудности, в период действия на территории Российской Империи военного или чрезвычайного положения…».
До десяти утра прозанимались с ним «законотворчеством», затем пришлось ехать на панихиду по «убиенным воинам» - такое, пропустить было никак нельзя.
После второго завтрака – награждение казаков из Лейб-Гвардейского Сводно-Казачьего полка. Раздав свыше сорока «крестов», после церемонии пригласил есаула Мисустова к себе в кабинет и, имел с ним беседу. Первым делом, мой собеседник отчитался об проделанной работе – об нюансах по принятию под начало Конвоя Свиты.
Затем, поговорив про организацию моей личной безопасности и, уточнив кое-какие «рабочие» моменты, я его отпустил - а сам взялся изучать письменный доклад по организации моей охраны, составленный Спиридовичем. Сам же генерал уехал в «отпуск по семейным обстоятельствам» в Петроград - как мы и, договаривались.
Мой небольшой «ляп» стал заметен сразу: многие в Свите недоумевали – семья у Спиридовича, оказывается, в Киеве…
- По моим «семейным делам», - быстро нашедшись, стал отвечать так.
***
…Оказывается, Самодержавие в целом и меня самого – любимого, в частности, берегло-охраняло просто уйма народа и куча структур! Но главной и самой «близкой» из них, была Императорская Дворцовая Охрана или просто - Дворцовая полиция под началом генерал-майора полковника Герарди Бориса Андреевича. Она охраняет Самодержца и Семью в её резиденции – Царском Селе.
В пятом году, уже однажды упоминавшимся генерал-губернатором Треповым, эта служба была реорганизована и в ней была создана новое подразделение - Особый отряд охраны, обеспечивающий безопасность царя при выездах. Этот «отряд» набирался в основном из отставников-гвардейцев и насчитывал без малого три тысячи бойцов из различных гвардейских полков при четырех офицерах.
Начальником Особого отряда охраны являлся уже лично знакомый мне генерал-майор Спиридович Александр Иванович. Он охраняет меня и мою семью при выездах из резиденции Императора.
Для охраны моей августейшей особы, от Дворцовой полиции в Ставку было непосредственно откомандировано порядка чуть свыше семидесяти человек, плюс от других структур.
Императорский поезд Ставки охраняют в три линии: первая
