Еще один Фэнтезийный мир. V2.0 - Александр Зотов

— Конечно, если просите об этом вы, — заверил жрица улфулдар, — уважаемый господин посол потерпит еще одно мгновение.

— Вам, уважаемый господин Холдар Эстфолкис Позланский, и цветку ааль-дахора, грозит опасность.

— Опасность? — удивился Холдар.

— Боюсь, что действия драгоценной Втри задели честь одного очень важного господина. А учитывая ее положение, под удар под падете и вы. Я не могу назвать вам его имя, но опасайтесь его, этот человек влиятелен и опасен. Остерегайтесь, чтобы дождь, льющийся над вами, не иссяк.

— Благодарю вас, дорогой друг за предупреждение, я прослежу за тем, чтобы дождь не иссяк ни над моей головой, ни над головой дорогой Втри.

— Я надеюсь на это, и пусть дождь прольется на вашу голову, до встречи.

Когда дверь за последней женой Хул-Нах-Овеет-Ишгара, закрылась, Фамбер спросил:

— Ну и что, во имя всех темных богов, ты собираешься с этим делать?

— Ничего, — просто ответил Холдар. — Не беспокойся, скоро придет Втри и изложит свою версию. Что же касается всех этих тайных врагов… Ну, если они и вправду так сильны и опасны, то наверняка проявят себя, а если не проявят, тогда и беспокоиться не о чем. И не забывай, я как никак не чужой человек для наивеличайшего Дулли V, а, как меня называют некоторые — Росхар-Хаар. Это значит что-то вроде «любимчик халифа».

— Все равно… — не сдавался Фамбер. — Почему, например, этот «Разговаривающий с богами» или как там его, не сказал тебе, кто этот «недоброжелатель». Зачем он вообще заговорил об этом, если не собирался нам ничего рассказывать?

— Фамб, это же халифат. Здесь так принято, — просто ответил Холдар.

— И когда это ты успел стать законченным интриганом?

— Интриганом? Что ты, Фамб, я всего лишь стараюсь быть вежливым. Тебе, между прочим, это тоже не помешало бы. Во всяком случае, пока ты общаешься с нормальными людьми, а не твоими несчастными студентами. И кто только выбрал тебя в послы…

— Сам знаешь кто, — почему-то отвел глаза волшебник, — к тому же, это вообще не твое дело.

— Даже знать не хочу, что у тебя за дела. Вот если бы я был интриганом — хотел бы. Но я же простой улфулдар, не более того.

— А что собираешься делать с Втри? — после непродолжительного молчания спросил Фамбер.

— Понятное дело, что ничего. Надеюсь, ты не забыл что она — не рабыня?

— Так, давайте, несите его сюда и постарайтесь, чтобы он не кусал вас. Кладите на стол и не отпускайте. Кто-нибудь, вот ты, Кок-Нак-Кар, найди какую-нибудь воронку. Нет, нет, конечно не такую. Самую большую воронку, что у вас есть.

Втри стояла посреди кухни, отдавая приказы, в то время как повара пытались привязать вырывающегося и связанного Шуса к столу.

— Надеюсь никого из вас он не укусил? А то не хватало еще и вас лечить. Кок… ну это слишком. Нет, я кончено понимаю, но это…

— Но, уважаемая госпожа чародейка, вы же сказали…

— Да, сказала… впрочем, давай сюда. И кто-нибудь принесите котел.

Для того, чтобы оказаться выше принесенной воронки, Втри пришлось забраться на стул. Естественно, что при таких размерах держать воронку пришлось самому Кок-Нак-Кару, в то время как Втри, вооружившись поварешкой с длинной ручкой, начала лечебную процедуру.

Шус очнулся от довольно странного и скорее неприятного, чем приятного ощущения. Ему казалось, что по его телу разливается кипяток или даже расплавленное железо, вливающееся в каждую его клетку. Это чувство было столь сильным, что кроме него Шус не мог ничего ощущать. С течением часов, или минут, Шус почти привык к этому всепоглощающему жару и стал вспоминать, что же с ним произошло.

С воспоминаниями о том, когда, где и при каких обстоятельствах он родился у Шуса не возникло вопросов, как и о том как он провел последующие 16 лет. Под вопросом оказались лишь последние несколько… и уже тут Шуса начинали мучить сомнения.

«Сколько же времени прошло с тех пор, как я впервые подумал о вкусе сырого кошачьего мяса, — вполне серьёзно спросил у себя Шус. — Несколько минут? Часов? Дней? Лет?! И…и почему, собственно, кошачьего? Все потому, что меня кот покусал или… просто потому, что я увидел перед собой живую кошку? И что со мной происходит сейчас? Я полностью погрузился в состояние живого трупа? Но почему тогда раньше я мог видеть и при этом ничего не чувствовал, а теперь наоборот? Быть может, меня убили и это — загробный мир? А я его представлял совсем другим. Но если это все-таки он, сколько еще так будет продолжаться?».

— Быть может стоит остановится, уважаемая госпожа чародейка? Его живот уже так вздулся, — раздался в сознании Шуса смутно знакомы голос.

— Нет, судя по моим экспериментам над крысами, на его стадии, ему нужно выпить не менее пяти литров. Да и потом, зря, что ли, я все это сварила? — ответил другой, — несколько более знакомый голос.

— Но… — первый голос явно колебался, — вдруг он лопнет.

— Не так уж он и распух, чтобы лопнуть еще от пары литров.

«Что это? Бред? — задал себе вопрос Шус. — Не очень-то это похоже на разговоры жителей моего мира… и, собственно, про кого это они?».

Вслед за слухом к Шусу начало возвращаться и зрение, и чем дальше, тем больше бред становился все более материальным. Взор Шуса застыл на какой-то стеклянной трубе, судя по всему, торчащей прямо у него изо рта. Труба терялась где-то далеко вверху, так далеко, что расплывалась в дымке, плавающей на расстоянии десяти сантиметров от глаз. Последний факт вызвал у Шуса лишь мимолетное удивление и ни капли огорчения. У него прекрасное зрение. А это все бред и какая, в сущности, разница хорошо он видит во сне или нет?

В то же время его ощущения, каждое мгновение все больше укрепляясь в своих законном праве сообщать мозгу, что именно они чувствуют, Шусу совсем не нравились. Шусу казалось, что все его били, причем били долго и упорно и всем, чем только можно. И это еще можно было бы хоть как то перенести, хотя бы потому, что нечто подобное с Шусом уже случалось, и не раз, однако, ко всему прочему, он ощущал небывалую тяжесть в животе.

«Быть может, я съел того кота? Но во имя всех богов, какого кота? И как и когда я мог его съесть?».

Шус попробовал поднять руку, однако стоило ему лишь подумать об этом, как на руку навалился вес нескольких многосоттонных скал.

— Уважаемая госпожа чародейка, оно начало шевелиться, — произнес дрожащий от страха голос.

— Это хорошо, — ответил такой знакомый и почти родной женский голос.

— Хорошо?! — чуть ли не переходя на визг, повторил первый.

— Наша цель — спасти его, если ты не забыл.

— Правда? Вы нам ничего не говорили про это, ув-васжаемая госпожа волшебница.