Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей - Сальваторе Роберт Энтони

— Ты ошибся, добрый человек, — наконец, к величайшему изумлению Дюдермонта, заявил он. — Это не мое имя, и говоришь ты не обо мне. А тебе пора уходить.

— Но, Вульфгар, — попытался возразить капитан и тут же чуть не подпрыгнул от неожиданности, обнаружив, что совсем рядом с ним с угрожающим видом стоит еще один человек, маленький и смуглый. Капитан и не слышал, как он приблизился. Вульфгар взглянул на невысокого человека, потом сделал знак Арумну. Хозяин, чуть замявшись, потянулся и достал бутылку, потом бросил ее через весь зал, и Морик уверенно поймал ее.

— Ну, так что, выйдешь или вылетишь? — снова обратился Вульфгар к Дюдермонту. Капитана поразило, насколько бесцветным был его голос — не холодным, нет, а совершенно безразличным, — и он понял, что варвар, ни на секунду не задумываясь, вышвырнет его из кабака, если он немедленно не уйдет сам.

— «Морская фея» будет оставаться в порту еще по меньшей мере неделю, — сообщил он, вставая и направляясь к двери. — Ты будешь желанным гостем на борту, а можешь присоединиться к команде, если захочешь, потому что я ничего не забыл, — твердо добавил он и вышел, а отзвук его слов еще некоторое время звенел в воздухе.

— Кто это был? — спросил Морик Вульфгара, когда Дюдермонт скрылся в предрассветной тьме.

— Один дурак, — только и ответил варвар. Он пошел к стойке и демонстративно взял себе еще одну бутылку. Потом с вызовом посмотрел на Арумна и Делли и, тяжело ступая, вышел вслед за Мориком.

Путь к докам был неблизкий. Капитана Дюдермонта окружали звуки ночной жизни Лускана — громкие пьяные голоса, доносившиеся из открытых окон кабаков, лай собак, приглушенный шепот в темных уголках, — но капитан ничего не слышал, с головой уйдя в собственные мысли.

Так, значит, Вульфгар жив, но он в таком состоянии, в каком капитан и представить себе не мог этого доблестного воина. Его предложение присоединиться к команде «Морской феи» было искренним, но по поведению Вульфгара было ясно, что он никогда его не примет.

Что же Дюдермонту оставалось делать? Он хотел помочь Вульфгару, но был достаточно мудр, чтобы понимать: невозможно помочь человеку, который отвергает помощь.

— Если уж вы уходите со званого ужина, так будьте любезны предупредить, где вас искать, — с упреком встретили его на корабле.

Он взглянул вверх и увидел стоящих у фальшборта Робийярда и Вайлана Миканти.

— Вам не следует ходить в одиночку, — выговаривал Вайлан Миканти, но капитан только отмахнулся.

Робийярд нахмурился.

— Разве мало мы нажили врагов за прошедшие годы? — серьезно спросил он. — Разве мало таких, кто охотно выложит полный кошель золота за вашу голову?

— Затем я и нанял чародея, чтобы смотрел за мной в оба, — невозмутимо ответил Дюдермонт, ступая на сходни.

Маг только фыркнул — настолько это было лишено смысла.

— И как же я буду это делать, если даже не знаю, где вы находитесь?

Дюдермонт остановился, и лицо его расплылось в улыбке.

— Если ты не можешь при помощи магии обнаружить меня, как же я могу надеяться, что ты сможешь найти тех, кто желает мне зла?

— Но ведь это правда, капитан, — вмешался Вайлан, тогда как Робийярд густо покраснел. — Многие желали бы встретить вас на улице без охраны.

— Так что ж мне, ходить со всей командой? — спросил Дюдермонт. — И никому теперь нельзя отлучиться из боязни мести со стороны пиратских дружков?

— Мало кто из команды ходит в одиночку, — не сдавался Вайлан.

— А еще меньше тех, кто известен настолько, чтобы стать желанной добычей для пиратов! — сердился Робийярд. — Наши враги не станут нападать на простого матроса, которого легко заменить, зная, что тем самым только разозлят Дюдермонта и правителей Глубоководья, но игра стоила бы свеч, если бы мишенью стал сам капитан «Морской феи»! — Маг глубоко вдохнул и пристально поглядел на капитана. — Вам не стрит ходить одному, — решительно заявил он.

— Я должен был навестить старого друга, — сказал Дюдермонт в свое оправдание.

— Которого зовут Вульфгар? — уточнил все подмечавший чародей.

— Это я так думал, — угрюмо ответил капитан и, поднявшись по сходням, прошел в свою каюту, не сказав больше ни слова.

Это была такая отвратительная дыра, что ей даже названия не было, и здесь собирался последний сброд Лускана. То были по большей части моряки, разыскиваемые правителями или разгневанной знатью за разные гнусности. Они не ходили по улицам открыто, потому что небезосновательно боялись ареста и обретались в занюханных углах вроде этого, обычно расположенных на задах каких-нибудь хибар неподалеку от порта.

Морик Бродяга отлично знал подобные места, поскольку мальчишкой начинал с того, что стоял на шухере у дверей одного из таких заведений, пользовавшегося самой дурной славой. Сейчас он редко посещал такие места. Его достаточно знали и высоко ценили в более приличных заведениях, а также боялись, и это, пожалуй, Морику нравилось больше всего. Здесь же он был всего лишь одним из многих, воришкой, забравшимся в логово убийц.

Но этой ночью, после того как в «Мотыге» неожиданно возник капитан знаменитой «Морской феи» и встретился с его новым другом Вульфгаром, ему было просто необходимо побывать здесь.

— Какого роста? — спросил Крипс Шарки, один из двух соседей Морика по столику. Крипс был потрепанным морским волком, на его багровых щеках Клоками росла неухоженная, грязная борода, а один глаз отсутствовал. Посетители частенько называли его Халявщик Крипс, потому что он резво пускал в ход свой старый ржавый кинжал, но никогда не спешил расплачиваться. Крипс был таким скрягой, что даже не хотел раскошелиться на приличную повязку на глаз. Из-под края замызганного платка, обернутого вокруг головы, Морику был виден темный край пустой глазницы.

— На полторы головы повыше меня будет, — ответил Морик. — Может, на две.

Крипс бросил взгляд на своего товарища-пирата, колоритного типа. Черные волосы у него на затылке были закручены толстым тугим узлом, а татуировки покрывали все видимые участки кожи, то есть почти все тело, поскольку на нем был только килт из тигровой шкуры. Посмотрев на него, Морик внутренне содрогнулся, потому что хотя и не был с ним лично знаком, но знал ходившие о нем слухи. Пирата звали Ти-а-Никник, и в нем лишь наполовину текла человеческая кровь, другая половина принадлежала куллану — то была загадочная свирепая воинственная раса.

— «Морская фея» в порту, — заметил Крипс.

Морик кивнул, потому что и сам видел трехмачтовую шхуну, когда направлялся сюда.

— У него очень короткая борода, — прибавил Морик, стараясь описать человека возможно точнее.

— Он сидит прямо? — спросил татуированный пират.

Морик непонимающе посмотрел на Ти-а-Никника.

— Как он сидел на стуле, прямо? — пояснил Крипс, сам выпрямляясь, — Так, будто кол проглотил?

Морик улыбнулся:

— Да, он прямой и высокий.

Пираты снова переглянулись.

— Похож на Дюдермонта, — объявил Крипс. — Собака. Я бы пригоршню золотых отдал, чтобы перерезать ему глотку. Многих моих дружков он пустил ко дну, да и убытки из-за него мы понесли нешуточные.

Татуированный пират в подтверждение его слов грохнул на стол тяжелый кошель. Морик вдруг заметил, что все разговоры вокруг смолкли и глаза присутствующих обратились на него и его странных собеседников.

— Ну, Морик, я вижу, тебе нравится, — протянул Крипс, указывая на кошель. — Что ж, он будет твоим, и еще десяток таких кошельков сверх, как я думаю. — Крипс неожиданно вскочил, далеко отшвырнув стул. — Что скажете, парни? — выкрикнул он. — У кого найдется золотой или десять за голову Дюдермонта с «Морской феи»?

Весь кабак загомонил, выкрикивая проклятия капитану и его команде.

Но Морик их почти не слышал, потому что во все глаза смотрел на деньги. Дюдермонт приходил встретиться с Вульфгаром. А здесь каждый да еще сотня таких же головорезов в Лускане готовы добавить к этой куче еще по нескольку монет. Дюдермонт знает Вульфгара и доверяет ему. Тысяча золотых. Может, десять тысяч? Он мог бы без труда подобраться к Дюдермонту благодаря Вульфгару. В жадном мозгу вора Морика один за другим просчитывались варианты.