Полное собрание сочинений. Том 32. Май-июль 1917 - Владимир Ленин (Ульянов)

Буржуазия пошла на искусный маневр, который в диковинку российским мелким буржуа, да и вообще широким массам в России, который опьянил интеллигентских вождей меньшевизма и народничества, который правильно учел их луиблановскую природу. Напомним, что Луи Блан – знаменитый мелкобуржуазный социалист, вошедший в правительство в 1848 году и столь же печально прославивший себя в 1871 году. Луи Блан мнил себя вождем «трудовой демократии» или «социалистической демократии» (именно это последнее слово столь же часто употреблялось во Франции в 1848 году, как и в литературе эсеров и меньшевиков в 1917 году), а на деле Луи Блан был хвостом буржуазии, игрушкой в ее руках.

За 70 без малого лет, протекших с того времени, маневр, являющийся новинкой для России, много и много раз проделывался буржуазией на Западе. Суть маневра состоит в том, чтобы поставить «отходящих» от социализма и от революции вождей «социалистической демократии» в положение безвредного для буржуазии придатка при буржуазном правительстве, заслонить это правительство от народа при помощи почти социалистических министров, прикрыть контрреволюционность буржуазии блестящей, эффектной вывеской «социалистического» министериализма.

Во Франции особенно хорошо разработан этот прием буржуазии, многократно испытанный и в англо-саксонских, и в скандинавских, и во многих романских странах. Шестое мая 1917 года в России было именно таким маневром.

«Наши» почти социалистические министры оказались именно в таком положении, что буржуазия стала загребать жар их руками, стала делать через них то, чего бы она никогда не смогла сделать без них.

Через Гучкова нельзя было увлечь массы на продолжение империалистской, захватной войны, войны из-за дележа колоний и аннексий вообще. Через Керенского (и Церетели, больше занятого защитой Терещенки, чем защитой почтово-телеграфных тружеников) буржуазия, как это признали правильно Милюков с Маклаковым, смогла делать это, смогла «налаживать» продолжение именно такой войны.

Через Шингарева нельзя было обеспечить сохранение помещичьего землевладения хотя бы до Учредительного собрания (если состоится наступление, это будет «полное оздоровление России», сказал Маклаков; значит, и Учредительное собрание будет «оздоровленное»). Через Чернова это удастся провести. Крестьянам внушили, хотя они и не очень охотно восприняли это, что брать землю у помещиков в аренду по соглашению с отдельными помещиками есть «порядок», а сразу отменить помещичье землевладение и брать бывшую помещичью землю в аренду у народа, впредь до созыва Учредительного собрания, есть «анархия». Иначе, как через Чернова, эту помещичью, контрреволюционную идею провести бы не удалось.

Через Коновалова нельзя было бы провести защиту (и повышение: см. министерскую газету «Рабочую Газету» об углепромышленниках) скандальных прибылей по военным поставкам. Через Скобелева или при его участии можно эту защиту провести в форме якобы сохранения старого, в форме почти «марксистского» отрицания возможности «введения» социализма.

Социализма вводить нельзя, поэтому скандально-высокие прибыли капиталистов не в их чисто капиталистическом хозяйстве, а в поставках на войско, в казну – эти прибыли и утаить от народа и попридержать можно! – вот то великолепное струвистское рассуждение, в коем объединились Терещенко и Львов с «марксистом» Скобелевым.

Через Львова, Милюкова, Терещенку, Шингарева и Ко влиять на народные собрания и на Советы нельзя. Через Церетели, Чернова и Ко можно влиять на них в том же, буржуазном, направлении, ту лее, буржуазно-империалистскую, политику при помощи особо эффектных и особенно «по-доброму» звучащих фраз проводить вплоть до отрицания элементарно-демократического права выбирать местные власти и не допускать ни назначения их, ни утверждения сверху.

Отрицая это право, Церетели, Чернов и Ко из бывших социалистов стали на деле, сами того не замечая, бывшими демократами.

«Великий отход», несомненно!

«Правда» № 76, 21 (8) июня 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

О пользе полемики по существу

Любезные товарищи писатели «Новой Жизни»! Вы недовольны нашей критикой, называя ее сердитою. Постараемся быть мягкими и любезными.

Два вопроса, поставленных вами, возьмем для начала.

Можно ли серьезно говорить о контроле за производством, не то что о регулировании, без разрыва с «неприкосновенностью коммерческой тайны»?

Мы утверждали, что на этот «деловой» вопрос «Новая Жизнь» ответа не дает. «Новая Жизнь» возражает, что мы «найдем» ответ на этот вопрос «даже» в «Рабочей Газете».

Не находим, любезные товарищи! И вы никогда не найдете. Поищите получше – не найдете.

«Новая Жизнь», извините, грешила именно тем, что о «контроле» декламировала, а деловым образом делового вопроса о неприкосновенности коммерческой тайны не поставила.

Второй вопрос: можно ли смешивать немедленное введение социализма (против чего «Новая Жизнь» спорила и чего мы не предлагали) с немедленным взятием под деловой контроль банков и синдикатов? Когда мы ответили на этот вопрос указанием, что мелкого хозяйства мы ни экспроприировать, ни регулировать, ни контролировать не претендуем, то «Новая Жизнь» возразила: «ценное признание», «законно», но сделано-де оно «слишком скоропалительно».

Помилуйте, любезные товарищи, какая уже тут «скоропалительность» – ведь это краткий пересказ длинной и обстоятельной резолюции нашей конференции. Или вы этой резолюции прочитать не поинтересовались?

Полезно полемизировать по существу. Вредно отделываться от такой полемики экивоками.

«Правда» № 76, 21 (8) июня 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Эпидемия доверчивости

«Товарищи, сопротивление капиталистов, по-видимому, сломлено».

Сие приятное известие заимствуем мы из речи министра Пешехонова. Сногсшибательное известие! «Сопротивление капиталистов сломлено»…

И подобные министерские речи слушают, подобным министерским заявлениям хлопают. Как же не эпидемия доверчивости?

С одной стороны, больше всего пугают себя и пугают людей «диктатурой пролетариата». С другой стороны, чем же отличается понятие «диктатуры пролетариата» от сламывания сопротивления капиталистов? Ровно ничем. Диктатура пролетариата есть термин научный, определяющий тот класс, который играет при этом роль, и ту особую форму государственной власти, которая называется диктатурой, – именно: власти, опирающейся не на закон, не на выборы, а непосредственно на вооруженную силу той или иной части населения.